Не могу скрывать: Витя очень нравится мне, уже давно… но я замужем и это очень важно для меня!

– Анют, ну хватит уже меня мучить. Давай сходим куда–нибудь вечером. Ты же знаешь, что я к тебе чувствую. Я все для тебя сделаю, все, что захочешь! Ты нужна мне, понимаешь? И никто, кроме тебя!

– Так, Витя, мы это обсуждали, уже не однократно! – строго ответила я, убирая его руку, – все, разговор окончен, идем работать!

Словно узник из темницы, я выскочила из машины, находу поправляя юбку. Мои мысли по–прежнему находились далеко, за пределами работы.

Подойдя к карете “скорой помощи”, я достала резиновые перчатки и маску. Мои руки дрожали, и мне едва удавалось распрямлять спутанную резину. Мне хотелось психануть и выбросить перчатки, но я не понаслышке знала, какие последствия могут быть от “общения” с мертвым телом без них.

Когда сотрудники “скорой” разошлись, перед моими глазами предстал труп обнаженной девушки, лет двадцати на вид. Ее хрупкое тело было бледным, как поганка, глаза стали почти бесцветными, и бессмысленно “смотрели” перед собой.

Я нервно поправила очки и потерла нос. Я всегда так делаю, когда волнуюсь.

На обеих щеках девушки были тонкие полоски засохшей крови, которые тянулись от уголков губ. Ее спина была пробита насквозь, тупым предметом, в результате чего, тело неестественно выгнулось. Левая нога была сломана и вывернута до разрыва связок.

Почувствовав резкий трупный запах, я непроизвольно поморщилась и надела маску.

– Господи, молоденькая то какая… – тяжело вздохнула я и присела на корточки рядом с трупом, – отлично, ни документов, ни личных вещей.

– Ну по ходу дела разберемся, – одевая перчатки и маску, Виктор присел рядом.

На крупной, бледной груди девушки, я увидела странные отпечатки.

Я осторожно коснулась ее, и чуть приподняв, внимательно осмотрела.

– Слушай, кажется, на ее груди и животе синяки… – задумчиво произнесла я, переводя взгляд на Виктора.

– Да, все верно! Синяки… Изнасилование очевидно и неоспоримо. Во–первых, она голая, во вторых нога сильно вывернута, значит она боролась и сопротивлялась, когда ей раздвигали ноги, а в третьих, смотри… – Виктор указал на явные следы мужского семени на половых губах девушки.

– Блять, опять изнасилование. Это уже третье за последние два месяца… – я серьезно посмотрела на Виктора, – как думаешь, это наш "друг"?

Виктор приблизился к волосам девушки.

– Не думаю, а уверен… – сказал он, указывая на лицо покойницы.

Он аккуратно убрал мертвые, словно соломенные волосы с ее лица.

Я посмотрела на ее лоб, на котором ножом был вырезан небольшой кружок, а в нем две буквы: БЖ…

– Точно! На лбу тоже самое вырезано, как у других девушек… – сказала я, – значит это наш “друг” снова появился.

– Да он, вроде никуда и не исчезал, – сказал Витя, поправляя перчатки.

– Хм, слушай, Вить, она тоже большегрудая, но худенькая, как и две предыдущие жертвы: все три девушки большеглазые блондинки, с миниатюрным телосложением, но большими сиськами. Значит это его типаж… Это уже что–то…

– Да. Но такие девушки встречаются нечасто… У девушек такого телосложения редко бывает большая грудь. Значит преступления не будут слишком частыми и мы успеем поймать его, пока количество убийств не сломало нашему отделению статистику… – задумчиво произнес Виктор.

– Опять ты о статистике печешься… Ты вон, лучше на девчонку посмотри… Совсем молоденькая… Надо убийцу найти, чтобы количество трупов не увеличилось, а ты все о количестве убийств и о статистике, – я попыталась улыбнуться ему.

– А что о ней думать… Она мне родная что ли? Тем более, ей уже все равно, а нам статистику портить нельзя!

– Да ну тебя… – я махнула рукой и чуть толкнула его плечом, – Вить, иди опроси женщину, которая нашла труп, я сама здесь разберусь.

Виктор как–то лениво поднялся и медленно направился в сторону толпы.

Я открыла портфель, и достав служебный фотик, сделала несколько снимков для экспертов.

– Ах, девочки, что же вы себя не бережете совсем… У тебя ведь жизнь то даже не началась еще, а ты уже к праотцам отправилась… – тихо произнесла я, глядя на покойницу.

Молодость девушки не давала мне покоя… Чувство жалости и обиды за поколение сдавило мне сердце. Наверное Витя прав. Что–то я совсем размякла.

Когда я вернулась в кабинет, он был открыт.

"Твою ж мать, Даша! Опять ушла куда–то и кабинет не закрыла. Я же сказала, что пока идет расследование по Казаковой, и пока у нас в отделении ремонт, закрывать дверь, даже если уходишь за чаем или просто поссать! Здесь же посторонние работают, дура малолетняя! В голове одни мальчики и дискотеки. Дали же помощницу зеленую, а мне с ней в няньки играй…" – пронеслось в моей голове.

Я посмотрела на часы. 11:20.

Рабочий день едва начался, а усталость уже валила меня с ног.

"Это стресс… " – пронеслось в моей голове.

Я лениво бросила портфель на стол и устало плюхнулась в кресло.

– О, доброе утро, Анна Сергеевна! – на пороге появилась моя “пропащая” помощница.

Милая, симпатичная, стройная блондинка, не высокого роста. Совсем сопливая и зеленая, ей всего 23 года.

Всегда бодрая, веселая и влюбленная. Глядя на нее, я всегда вспоминаю себя двадцать лет назад… Даша настоящая принцесса: юбочки, кофточки, сапожки, сумочки, прическа. Но несмотря на свою разболтанность, крайнюю озабоченность шмотками и собственным внешним видом, она очень толковая и перспективная девочка.

Кроме того, она всегда заряжает меня своей молодостью и активностью.

Она, как обычно, светилась яркой улыбкой. В руках она держала маленький чайник и пакет с конфетами.

– И тебе доброе утро, Дашенька! Чаек?

– Да, хотите?

– Давай! – я махнула рукой, как бы приглашая ее за свой стол.

Девушка тут же присела напротив меня, на стул, где обычно сидят допрашиваемые и развязала пакет конфет.

Я сняла очки и стала протирать их салфеткой, внимательно глядя на свою помощницу.

– Даша! Закрывай, пожалуйста, дверь, когда уходишь! Ты и представить не можешь, какие документы хранятся в моем сейфе! А ты сама знаешь, что он сломан и не закрывается…

– Ну не уволят же Вас за эти документы, Анна Сергеевна… – задорно засмеялась она, но тут же замолкла, увидев серьезное выражение моего лица.

Я быстро надела очки и уставилась на нее так, что у бедной девочки слегка задрожали губы.

– Уволят? Ах, девочка, жизни ты не знаешь… В моем сейфе имеются такие бумаги, за потерю которых, мы с тобой в местной речке рыб кормить будем.

Даша испуганно расширила глаза, затем чуть потупила их.

– Хорошо, Анна Сергеевна, я все поняла.

Я кивнула, в знак одобрения.

Даша периодически подливала мне чай и что–то рассказывала про своего нового парня. О том, какой он красивый, умный и страстный. Как он хорошо целуется, занимается любовью и какой он работящий… Она всегда делится со мной всем, как с родной мамой или старшей сестрой.

Я слушала ее, но моя внимательность оставляла желать лучшего. Все мои мысли были далеки от Дашеньки: задушевные разговоры с зеленой мокрощелкой не могли отвлечь меня от проблем.

Но так или иначе я всегда внимательно ее слушаю, что–то подсказываю, если есть необходимость, и в целом, ценю ее откровенность и доверие.

Ближе к шести вечера, я созвонилась с Женей и стала собираться.

– Дашенька! – начала я, поправляя перед зеркалом волосы, – я сейчас уеду. До завтра меня не будет. Если что, я на телефоне. Не забывай закрывать кабинет, пожалуйста. Это очень важно! – я улыбнулась девочке и быстро вышла из кабинета.

"Мне нужна Женя… Я хочу выпить с подругой и все ей рассказать, иначе меня просто разорвет от переживаний…" – пронеслось в моей голове.

Я вызвала такси и быстро добралась до дома.