– Паша ревновал ее, – Саша снова поднесла дрожащий стакан к губам и сделала еще один нервный глоток.
Она говорила очень возбужденно, словно возмущалась чему–то.
Я снова села за компьютер.
– То есть? Ирина была неверна ему?
Саша поставила стакан и снова внимательно посмотрела на меня.
– Честно? Не исключено, что у нее кто–то был. Мне вообще, кажется, что с Пашей она из–за денег закрутила, понимаете? Он же достаточно обеспечен, но он не бизнесмен, он художник…
– Из–за денег? Почему вы так думаете? – спросила я, мельком глянув на нее.
Я снова уставилась в монитор, пытаясь сосредоточиться на работе.
Саша неловко сложила руки на коленях и потупила взгляд.
– Ну, понимаете, это совсем не ее типаж. Паша образованный, мудрый и очень творческий, а Ирина всегда любила дерзких и грубых мужчин–самцов, бизнесменов и бандитов.
– То есть, у Паши был мотив?
– Думаю да. Хотя, я не знаю, изменяла ли Ирка ему, возможно просто игралась, но в последнее время она совсем обнаглела и открыто флиртовала с другими мужчинами. Паша очень злился и обижался на нее.
Мои руки быстро записывали показания, но мысли по–прежнему были совсем в другом месте.
“Вот ублюдок… люблю тебя, Аннушка, ты у меня одна, Аннушка, ты самая лучшая, Аннушка… родная моя, Аннушка… А сам такое творит, мразь! Калекой меня делает…"
Внезапно раздался телефонный звонок.
– Следователь по особо важным делам, старший лейтенант Комарова! – на автомате отчеканила я, – доброе утро, товарищ майор. Так точно. Да, я поняла, в течение часа буду там!
Мне сообщили, что неподалеку в лесу нашли труп и я должна выехать на место преступления. Я положила трубку, и сняв очки, стала нервно играться с дужками.
– Александра Евгеньевна, – я подняла на нее глаза, – давайте мы закончим в следующий раз, хорошо? Мне нужно ехать. Не переживайте, я обязательно докажу, что Вы не имеете отношения к убийству своей сестры, и что Вас хотят подставить. Но Ваша мера пресечения остается прежней: Вы не можете покидать пределы города.
На последних словах я надела очки и снова уставилась в монитор, чтобы сохранить документ допроса.
– Как скажете, – улыбнулась девушка, и нервно поправив золотистые волосы, встала со стула.
Уже возле двери, Саша на секунду остановилась и повернулась ко мне.
– Анна Сергеевна…
Я оторвалась от экрана и вопросительно уставилась на девушку.
– Вы настоящий следователь. Если бы все были такие, так может и жизнь бы стала чуточку счастливее…
Я приподняла кулак вверх, как бы говоря: “держись, все будет супер!”
– Все будет отлично! Ступайте, Саша, – я кивнула ей и одарила ее доброй улыбкой.
Саша вышла за дверь.
Я нажала кнопку “сохранить” и поставила локти на стол, моя голова обреченно оперлась на руки, взгляд устремился вниз. Слегка взъерошенные волосы проскальзывали между пальцев.
“Что козлу не хватает. Ласковая, заботливая, добрая, хорошо отношусь к нему. Убираюсь, готовлю прекрасно. К сексу всегда готова, в любой момент, на, Сашенька, удовлетвори свою трехминутную похоть.
За собой слежу и выгляжу не хуже молодых девчат. Все для него делаю. Я даже эти унизительные курсы минета прошла, чтобы его гиганта заглатывать целиком, только потому что Сашенька, видите ли, любит, когда на всю глубину заглатывают. За что он так со мной? Из–за того, что я не могу забеременеть? Ну я же не виновата в этом… Я сама переживаю по этому поводу…” – думала я.
Конечно, это была всего лишь догадка, но не исключено, что причина действительно кроется в моей женской неполноценности: я не родила ему наследника и его чувства ко мне постепенно остыли. Такое случается с мужчинами…
Двадцать лет назад я родила девочку, но мне сказали, что ребенок родился мертвым и с тех пор мне не удавалось забеременеть.
– Ань, – вдруг услышала я мужской голос.
Я медленно подняла голову и увидела на пороге кабинета своего друга из оперчасти, Виктора Андреевича.
– Анют, ты едешь? Тебя одну ждем, он внимательно посмотрел на меня, – у тебя все в порядке?
– А? Да–да, Вить, все отлично, едем.
Витя– высокий, стройный мужчина сорока лет, с длинным, вытянутым, всегда гладко выбритым лицом, всегда небрежно одет в потертые джинсы, серую невзрачную майку, на которой всегда был один и тот же пиджак–кофта. Витя бегает за мной уже лет пять, и его совершенно не волнует мое семейное положение и какие–либо другие аргументы.
Я быстро взяла рабочий портфель, и нервно поправляя форму, направилась к двери.
Когда я вышла на улицу, все уже были готовы и собирались ехать.
– Опоздала, красавица, – улыбнулся Виктор, – в служебке все занято уже, идем ко мне, – сказал он, приглашая меня в свой личный автомобиль.
Почти всю дорогу до места преступления я молча смотрела в окно. Я не могла настроиться на работу. Мое сознание терзала жестокость самого близкого для меня человека. Я ведь с самой молодости с ним и у меня не было и нет человечка роднее, чем Саша…
– Труп девушки нашли еще вчера в одиннадцать часов утра, – вдруг нарушил тишину Виктор.
– Время то уже два часа. Что она там столько времени уже тухнет? Почему ее в морг не забрали? – удивилась я.
– Не знаю, Анют, нам сообщили, мы едем.
– Понятно. Ох, почти 15 лет работаю, а все никак не привыкну к молодым трупам… Смотришь на этих парней и девушек и такая тоска в душе рождается… Некоторые из них еще не целовались наверное ни разу. Смотришь хладнокровно вроде… А вечером за бутылкой сидишь, чтобы прогнать это из памяти… – тихо проговорила я, по–прежнему глядя в окно.
– Что–то ты больно нежная стала. Где наш славный опер Комарова летает?
– Да нигде она не летает. На месте я. И я уже не опер, если что. Можно подумать Вам, славный опер Игоренко, не больно видеть смерть молодых.
– Ах да, простите, пожалуйста, товарищ следователь по особо важным делам… – Витя с подколом глянул на меня, – но знаете ли, Анна Сергеевна, бывших оперов не бывает… Ты до сих пор, порой, ведешь себя, как опер. А потом пизды получаешь от начальства. Ты упрямая и веришь в свои силы при любых обстоятельствах… Ты под пулями готова бегать, лишь бы дело закрыть… Это характер опера. Вот например, позавчера, нахрена ты поехала опрашивать потерпевшего? Еще и на дом… Это теперь не твоя работа…
– А чего ждать? Кроме того, потерпевший до сих пор под вопросом… Он может и не потерпевший вовсе, а будущий подозреваемый. Так что, ждать не представлялось возможным…
– Не скучаешь по оперчасти?
– Скучаю иногда… Но сколько можно рисковать? Три пулевых и два ножевых за 10 лет службы… Ну не мое это. Да, у меня сильный дух, но физически я простая баба… Я сколько лет ходила на этот рукопашный бой, стрелять училась… Так и не научили меня ничему. В оперчасти нужны физически крепкие мужики, а я не справляюсь с этим… там яйца нужны… – на секунду, я улыбнулась и глянула на Витю, затем снова уставилась в окно.
– Ну со стрельбой то у тебя все хорошо, не прибедняйся…
– Но этого мало… Порой приходиться на задержание ездить, – я чуть опустила очки и глянула на собеседника поверх них.
– Ну да, понимаю… В кресле следователя хрупкой женщине спокойнее, все таки…– улыбнулся Витя, не отрываясь от дороги, – эх, если серьезно, да, ты права… самому тоскливо смотреть на это. Последнее время совсем зеленых пацанов и девчонок простыней накрываем, – задумчиво произнес Виктор и замолчал.
– Ладно, хватит сопли жевать, – резко произнесла я, когда автомобиль свернул в лес, – в конце концов мы не девочки с бантиками, чтобы слюнями брызгаться.
– Во… – широко улыбнулся Виктор, – вот это наша Анютка, узнаю.
– Да ладно тебе, – с улыбкой отмахнулась я, готовясь к выходу.
Наконец автомобиль остановился. Виктор нежно положил ладонь мне на колено и медленно сдвинул форменную юбку вверх, оголяя ляжки и тонкие белые трусы.
Его пальцы чувственно сжали мою ногу. Я почувствовала, как ладонь поднялась выше, до самого бедра. Не знаю, почему я позволяла ему такое творить. Хотя, кого я обманываю, знаю!
