− Да, сэр.

Я совершила ошибку, оглянувшись назад и снова взглянув на Лорен.

Она поджала губы в насмешливой улыбке и изобразила пальцами полуволну.

Щеки пылали, я повернулась обратно. Мои пальцы впились в края стула. Ах. Я хотела залезть под стол и умереть. Издевательство и сплетни − это одно, но учитель никогда не разочаровывался во мне. Тем более учитель, который имел связи с выпускниками и преподавателями в Колумбии. Это было худшее время, чтобы попасть в черный список мистера Питерса. Хороший отзыв от него приглашенному оратору могло бы привести к существенным изменениям. Это могло бы превратить мое ожидание в зачисление.

И теперь все это уплывало в канализацию.

Дважды отстой.

* * *

− Ты!

Я не поднимала глаз. Даже когда Карли стучала по моей голове папкой. Дважды. Не смотря на пульсацию, я втянула голову еще глубже в плечи, пытаясь исчезнуть. Я не хотел видеть, как все глаза в кафетерии смотрят на меня, как они делали все утро. Я думала, что к обеду все немного утихнет, но я даже не могла спокойно съесть свой жареный мясной рулет и тушеные овощи.

− Сначала ты не отвечаешь на мой звонок, а теперь даже не смотришь на меня?

С каждым словом голос Карли становился все громче. Из предыдущего опыта я знала, что это не очень хороший знак. Она была как бомба замедленного действия, и, если бы я не ответила, буфетчицы выскабливали бы меня из мусорного ведра. Она была моим лучшим другом, и я любила ее, но ее любопытство и громкий голос, вероятно, убьют меня.

− Как ты могла бросить меня на вечеринке?

Я повернула голову и выдохнула, когда мои волосы упали на лицо. Пряди разлетелись с моим громким вздохом. Ее лицо нависло надо мной с хмурым видом.

− О, привет. Как там Гражданское право?

−Что может быть интереснее, чем класс, где преподает моя мать. Она назвала меня сладким пирожком и поправила мне волосы на глазах у всех.

Карли упала на сиденье напротив меня и закатила свои темные глаза так далеко, что я боялся, что они застрянут:

− У меня возникло искушение заколоть себя ручкой, чтобы получить повод уйти.

Обычно я не упоминала ее маму, но мне нужно было чем-то отвлечь Карли, хотя бы ненадолго, а ее мама была ее больной мозолью. Она могла бы жаловаться на нее весь день, если бы захотела.

Мама Карли была внештатным преподавателем, и, вопреки обещанию данным своим детям, никогда не работать в их школах, иногда из-за плохой экономики миссис Винтерс не могла ничего поделать. В конце концов, это все еще были деньги. Она впервые преподавала один из предметов Карли, чего та боялась всю неделю.

Мне нравилась миссис Винтерс, но это потому, что она меня баловала. Карли поклялась, что ее мама будет любить меня, даже если я буду забрасывать их дом яйцами еженедельно, потому что миссис Винтерс одобрила «мой выбор карьеры». В мыслях миссис Винтерс врачи, юристы и стоматологи были верным путем. Либо стать одним из них, либо встречаться с одним из них − как старшая сестра Карли, Нэнси. Она вышла замуж за окулиста. Высший класс.

Так что любовь ее младшей дочери к драме и музыке была щекотливой темой между ними. Хотя, учитывая театральность Карли, театр был очевидным выбором.

Карли открыла сумку с овощами, в очередной раз в своем бесконечном стремлении похудеть.

−Я спрашиваю еще раз. Почему ты бросила меня на вечеринке? И почему ты солгала мне?

− Я не помню, чтобы уходила с вечеринки, − я в замешательстве прищурилась. − И когда это я солгала тебе?

− После того, как ты исчезла, я писала тебе миллион раз, и наконец ты ответила, что ты уже дома, помнишь?

Она взмахнула морковной палкой в воздухе, как мечом.

− Представь мое удивление, когда твоя мама позвонила мне на следующий день и спросила о тебе. Тебе повезло, что я блестяще импровизирую и смогла тебя прикрыть.

Прикусив нижнюю губу, я потянула за ухо и попыталась вспомнить, как писала ей, но не смогла. Я до сих пор не знаю, что случилось той ночью.

− Извини.

Она тяжело вздохнула и ткнула в меня своей морковной палочкой.

− Серьезно, ты знаешь, как я волновалась? Не оставляй меня снова! И не могли бы мы сесть? Я чувствую, что разговариваю с трупом.

− Прости, — повторил я, выпрямившись и подпирая подбородок ладонью. − Но ты знаешь, ничего бы этого не случилось, если бы ты не потащила меня на ту вечеринку. И заставила меня напиться.

Карли усмехнулась и закатила глаза.

− Что еще я должна была сделать, позволить тебе продолжать хандрить дома и ночевать у почтового ящика для новостей из Колумбии, как ты делала весь месяц? Ты получишь приглашение. Одна маленькая вечеринка этого не изменит. Это наш выпускной год! Мы должны испытать это! И ты сама виновата, что не ела весь день. Вот почему тебя так сильно вставило. Ты почти не пила.

Правда? Клянусь, я, должно быть, выпила намного больше, чтобы почувствовать себя так хреново. Может быть, Эван был прав. Может, я была легковесом.

Мои пальцы барабанили по столу. Я была раздражена и хотела обвинить кого-то. Никто. Но я не могу винить Карли. В основном потому, что я знала, что она взорвется, если я это сделаю. Но она оказалась права. Не то, чтобы она тащила меня с криками и пинками на вечеринку. Или залила выпивку мне в горло. Письмо из списка ожидания заставило меня паниковать, и я была глупа. Очень глупа.

− Прости, − наконец сказала я.

− Я прощаю тебя.

Она отряхнула пыль с рук и взяла свою диетическую колу.

− Теперь, когда мы закончили со всеми извинениями, ты должна сказать мне. Что ты делала после того, как ушла с вечеринки с Эваном?

− Я не знаю.

− Не знаешь или не хочешь сказать?

−Я не знаю. Серьезно.

− Хмм.

Карли продолжала жевать морковную палочку. Хрум. Хрум. Хрум.

− Как твой друг, я знаю, что должна тебе верить, но видя, как вы с Эваном целовались на вечеринке перед всеми, это немного сложно. Особенно, когда вы оба исчезли после этого. Это все, о чем можно было говорить.

Отлично, мой первый раз поцелуй с парнем, и я даже не могу ничего вспомнить. По крайней мере, теперь я знаю, как все узнали.

Я откинула голову и поморщилась. О боже, что, если я была ужасна? Слишком много слюны, ужасное чесночное дыхание? Я поцеловала всего троих парней за свою жизнь, и ни одного больше десяти секунд. И почти никакого языка. У меня точно не было опыта. С другой стороны, так как Эван закончил тем, что отвел меня домой, я предполагаю, что, возможно, не была в этом плоха, правильно?

Не подозревая о внутренней сумятицы, вызванной ее комментарием, Карли подняла мою неиспользованную вилку и ударила холодным мясным рулетом на моей тарелке.

− Ты уверена, что вы, ребята, этого не делали?

− Карли!

− Да ладно! Ты должна хотя бы сказать мне, если это так. Помни, я соврала твоей маме ради тебя.

Она помахала мне вилкой.

− Ты должна мне некоторые детали.

− Я говорила тебе. Ничего не было.

− Серьезно?

Ее бровь поднялась вверх.

− Ты пошла домой с парнем, и вы, ребята, ничего не сделали? Как это вообще возможно? Он Эван Маккинли, ради всего святого.

Я посмотрела на свою недоеденную тарелку. Воспоминания о том, как он проснулся в своей постели, были еще свежи в моей голове. И образ почти голого Эвана практически запал мне в голову.

− Я не знаю. Все очень сложно.

Ее темные глаза засияли от предвкушения:

− Все лучшие истории начинаются именно так. Выкладывай.

Я издала робкий смех. Каким бы тяжелым ни был день, я была рад, что Карли была рядом. Она была такой громкой и властной.

− Ну, все началось, когда я проснулась и не почувствовала запаха яблок…

Глава 3

Эван

− Мак-Кинли!

Черт. Я был здесь меньше часа, а Аарон уже нашел меня. На мне был какой-то датчик или что? Обычно я был рад видеть его, но обед с мамой и Брэндоном вызвал желание кому-нибудь врезать, и я уверен, что Аарон не захотел бы быть этим «кому-нибудь».