Эта хрень не приснилась мне – это то, о чём я совершенно сознательно думала перед сном забавы ради. Раз я так на себя не похожа в этих фантазиях, то и ладно – другая девка с моим лицом может столько угодно превозносить Стэнсфилда. Никому не будет от этого хуже, ведь так? Не уверена, но мне всё равно.

*

- Малки, есть один разговорчик, – выдохнула я сигаретный дым в телефонную трубку. На том конце тяжело вздохнули.

- Я слушаю.

- Слушай внимательно.

====== 8. Big deal ======

За окнами уютного ресторанчика шелестел дождь, и людишки спешили кто куда под цветными зонтами. Никто не мог догадаться и даже представить, что в этом спокойном месте, в погоду, навевающую приятную сонливость, двое беспринципных ублюдков будут решать судьбу третьего – принципиального.

Первым делом в окне показался Малки – он огляделся, прошёлся, по всей видимости, проверяя, нет ли засады поблизости. Чисто. Всё, как мы договорились – один человек (Тучный Билл) от меня, один (Малки) от душки-Стэнсфилда. Билл, кстати, сидел за соседним столиком на всякий случай и, чтобы не вызывать подозрений у постояльцев, ел кексик. Он сам был как кексик.

Попивая миндальный латте, я встретила Малки миролюбиво и заказала ему кофе тоже. Осталось дождаться лишь его босса, который уже был детально оповещён о предмете переговоров.

Какое-то время мы молча смотрели на дождь.

- Ты помнишь меня? – неожиданно для себя самой поинтересовалась я.

- Да. Наделала ты тогда шума, – в усмешке Малки не было злости. – Да и Стэн тоже. Не стоило всё-таки говорить про говёху.

- Не стоило ставить меня на колени и избивать, – огрызнулась я. – Твой начальник – садист. Даже у продажного копа должны быть моральные скрепы.

- Хочешь сказать, у тебя они есть?

- Нет, ха-ха.

Он приподнял густые чёрные брови, вздыхая.

- Вот видишь. Любой может их лишиться. Кто-то их в жизни не знал, кто-то – не захотел знать, как нерадивого родственника.

- Стэн, к примеру?

И чёрт бы ногу сломал в том, почему это стало мне так интересно. Куда проще повесить ярлык: «Псих», «Мудила», «Мерзавец». Так легче живётся. Эмпатия всё же оружие тех, кто сильней – понимать-то не каждый готов. А я, вроде, была готова...

Я по-прежнему ненавидела Стэнсфилда. И хотела. Он начал меня привлекать с того дня, как мы повстречались вновь, как бы я это ни отрицала. И всё сильнее, сильнее, блять, до трясучки. Ночной кошмар девочки стал эротическим сном обезумевшей женщины – досадно, но что уж там.

Объективно: меня влекла его лихорадочная, больная решимость, его утончённо-небрежный стиль, нежность щёчек и томность глаз.

Объективно я ничего не знала о нём и, одновременно с этим, я знала о нём слишком много, ведь, как известно, моменты совместного адреналина, будь то смертельной угрозой или же дракой, срывают маски.

Хотеть его было дозволено, а вот любить... Может, я не должна узнавать о нём больше – рискую, в конце концов. Только я не ссыкуха. Назло даже собственным страхам всё сделаю в точности до наоборот.

- Со Стэном всё сложно, – тем временем неохотно продолжил Малки. – Я знаю его с очень раннего детства, ведь наши семьи дружили. Когда ему было семь лет, его родителей убили копы, решившие, что безопаснее будет взорвать захваченное здание аэропорта вместе с заложниками, чем останавливать террористов. В итоге их наградили. Через два дня после этого Стэн произнёс монолог, который я до сих пор помню дословно: «Если бы в детстве меня спросили, кем я хочу стать, когда вырасту, я бы не раздумывая ответил, что полицейским. Они ведь спасают людей! Они бы спасли и моих родителей... ой, нет, постойте-ка, хера с два. Вот загвоздка – моих родителей убили легавые. Напрашивающийся сам по себе вывод – ты можешь делать, что хочешь, когда у тебя есть значок. Так что да – хочу стать полицейским, Малки».

Я почувствовала першение в горле. Ну, блять, и ну. Слёзы сами собой, как предательские подружки, поспешили на выход.

Я... могла понять Стэнсфилда. И не могла, ведь мои родители умерли так давно, что я никогда их не помнила. Каково ему было жить без своих, по всей видимости, любимых? Понимать, что их уничтожили всеми признанные герои во имя сомнительного недоблага. Жить с этой мыслью. Со всей этой грёбаной болью.

- Сложновато представить его ребёнком, – попрообовала я спрятать чувства под маской язвительности.

Малки только плечами пожал.

- Он был сорванцом, но отличником. И ходил в музыкальную школу.

Да чтоб тебя. Сердце ёкнуло.

- Что ж, я начинаю сочучствовать... дьяволу? Я имею в виду, музыкальная школа – говно, – попыталась я отшутиться, но Малки не улыбался. Я сложила пальцы в замок. – Ты поэтому с ним, так ведь? Давняя дружба?

- Не стоит думать, что каждый второй хороший, так можно и жидко просраться. Я с ним из-за денег. Когда понимаешь, что подустал от запаха крови, то вспоминаешь их запах и всё, что они несут в твою жизнь. Но да, Стэн – мой друг. Мы давно прикрываем друг другу спины. Я помогаю ему не слетать с катушек, он мне – остаться живым и, как правило, невредимым после бойни, да ещё заработать на этом. Как босс он честный, своих не обставит – да только «свои» для него это только друзья, так что друг он лучший, чем босс.

Я прихмыкнула с пониманием. Не одна я, похоже, ношу бесполезную маску.

- Ты и сам, очевидно, хороший друг. Хах, забавно. Бывает.

Только Малки посмотрел на меня растерянным задумчивым взглядом, как вдруг к нам подошёл Он – неспешно, у порога успев длительно попялиться на смущённо хихикающую официантку.

Стэнсфилд, судя по всему, пребывал в неплохом таком расположении духа. Я бы даже сказала, от него веяло какой-то нездоровой, неумеренной бодростью и весельем, грозящимся стать фатальным. Со всей нежностью поцеловав Малки в голову, он протиснулся на свободное место возле окна напротив меня. Широко улыбнулся.

- Привет!

- И тебе привет. Как плечо?

- Давай лучше избежим неприятных тем, Никки. У тебя мой бывший сотрудник, Ёко Икуро – мне не терпится снова увидеть его лицо!

Он сиял.

Я вздохнула со всей терпеливостью.

- Не сомневаюсь. Но что мне за это будет?

- Я спущу тебе с рук твою выходку в вентиляции.

- Ты не о своей ли выходке говоришь, Стэн? Ты ткнул меня пистолетом. Ты всрал все переговоры и ты всираешь их снова. Хочешь Икуро? Предлагай что-то взамен. Ты мне, кстати, уже задолжал свою жизнь вдобавок – ведь я могла не предупреждать тебя там, в больнице.

Его безмятежность сменилась змеиным пристальным напряжением. Он наконец-таки оценил ситуацию всерьёз.

- Чего ты хочешь?

- Другое дело, – я наклонилась к нему через стол и зашептала вполне убедительно, да почти назидательно: – Не забывай, перед кем ты сидишь. Мне ничуть не лестно от факта того, что ты притащил сюда свой классный зад с уверенностью, что я просто посредник в твоём достижении цели. Очень глупо недооценивать меня, Стэн, я же сделала то, чего ты не смог – я поймала Филина и узнала, кто он такой. Ты бы мог быть уже похоронен. Ты понимаешь это?

Он смотрел на меня таким разочарованным взглядом, как будто бы я поставила перед ним большую тарелку его нелюбимого супа и велела есть.

Тут встрял Малки, будто бы знал, что иначе Стэн разорётся.

- Что тебя интересует? Деньги? Товар? Или, может, какая-то ответная услуга.

Стэнсфилд взял его за предплечье, покачав головой – взглядом будто предупредил, что не стоит мне предлагать слишком многое. А иначе вдруг возомню о себе невесть что – ну подумаешь, легендарного убийцу поймала, с кем не бывает.

- Нет, спасибо, мне нахуй не нужно это говно ебаное.

Стэн посмотрел на меня саму, как на вышеприведённое говно. Ироничная неблагодарность.

- Тогда зачем ты нам позвонила, коза?! – потеряв терпение, он встал с места, поправляя пиджак и хватая Малки под локоть. Не будь тут Билла, на котором он задержал взгляд сразу после официантки, он бы достал оружие, я клянусь. Знаю ведь этот взгляд. – Идём, Малки, девчонка либо блефует, либо её градусная мера лежит в пределах от девяноста до ста восьмидесяти градусов. Я пришлю ей открытку: «Спасибо за то, что спасла мою жизнь, очень трогательно, а теперь отсоси».