– Спасибо, я и впрямь перехотел есть, чая мне хватит, – в её глазах возникло чувство облегчения, и она начала жевать второй блин. Я был доволен тем, что чай медленно заваривался, мы сидим и смотрим на дождь, а вечер проходит идеально. Бывает неловкое молчание, бывают затяжные речи, а тот момент можно было назвать приятными минутами тишины, когда ты остаешься один на один с собой и в то же время ощущаешь себя нужным и совершенно не одиноким. Те моменты, когда тебе уютно просто помолчать с человеком. Конечно, я мог говорить только за себя, и в моей голове уже начали елозить тараканы, что шептали мне: «Поговори с ней, а то она подумает, что ты скучный».

– Вооот, – протянул я слово и стакан чая. Она с радостью приняла его, закончив вытирать губы салфеткой, и я продолжил: – Хорошо, что взял зонтик, а то под этим ливнем мы бы полностью промокли, возможно, даже заболели! Хоть прогулка и была твоей спонтанной одержимостью, все же я буду винить себя, если ты начнёшь заражать все в округе.

– Ой, да брось, уверена, что от пары капель я не начну страдать от бубонной чумы и уж тем более создавать эпидемию. К тому же простуда довольно полезна, так мы закаляем свой организм.

– Да, конечно, а если стать патриотом, государство будет тебя ценить и уважать, а также тебе подарят машину и квартиру.

– Знаешь, ты мне нравишься больше, когда не сводишь тему на политику, не люблю такие темы, – сказала она, глядя в окно и крутя стакан в своих руках. Аня в моих глазах выглядела умной и непреклонной, а ещё и стервой. Кажется, в тот момент я обрел свою первую любовь, которая так и останется для меня загадкой. Именно в тот момент в том кафе я почувствовал к ней то, что не испытывал к другим. Поэтому следующий мой поступок был таким идиотским.

– Пфф, да ладно тебе, – сказал я и хлопнул Аню по спине так, что её лицо приняло болезненное выражение. Показалось, что она сейчас вернет весь чай обратно стакану, а глаза выпадут и заживут своей жизнью. – Просто ты ничего не понимаешь в политике. У тебя на уме только мечты да странные разговоры в лесу о пугающем будущем, мне кажется, надо быть всегда в курсе ситуации, что тебя окружает.

– Если ты меня еще раз так стукнешь, то меня уже вообще не будет волновать окружающий мир. Вот что ты можешь сделать с этой ситуацией? Просто рассуждать о том, чего не понимаешь? – произнесла Аня, размахивая стаканом чая.

– Но если даже не рассуждать о ней, то чем мы лучше обычного стада овец, что ходит за пастухом? Мне тоже не нравится, что никто не действует, но когда-нибудь…

– «Когда-нибудь» – интересное слово, но овцы тоже много блеют, а без пастуха они просто съедаются волками. Всё, не порти момент, а то начинаешь тут, – прерывая мою фразу и дразня меня, Аня умудрилась пролить немного чая на поднос. – Вот видишь, что из-за тебя случилось! Говорю: если и хочешь порассуждать, то для начала сделай что-нибудь, – Аня начала накидывать на лужу салфетки, обвиняя меня.

– Да, конечно, и в этом виноват я, между прочим, кружкой ты размахивала.

– Но делала-то я это из-за тебя! – прикрикнула она, чуть вновь не пролив чай.

– Хорошо, не кипятись, я не прав. Возможно, мне стоит меньше рассуждать и больше делать, только поставь стакан, – успокаивающе я положил руку на ее запястье.

– Ладно, я и впрямь вспылила, просто столько всего за день, а ты со своей политикой.

Воздержаться от того, чтобы добавить что-то, было сложно, но, сумев побороть внутри себя это, я взглянул на часы. Время уже было позднее, и как бы ни хотелось расставаться с Аней, но нужно было уже идти домой. Конечно, мне доверяли, но всё же я не хочу после возвращения домой получить пару вопросов. Что ж, возможно, это правильное воспитание, ведь оно учит контролировать своё время и ещё учит ребенка ответственности. Правда, меня это не волновало, я просто не хотел расстраивать мать.

– Эх, это были замечательные день и вечер, но, думаю, нам пора идти, так что пойдем, я провожу тебя.

– Если ты настаиваешь, так и быть, пойдем, – она мне подмигнула, пока я помогал ей надеть пальто. – Ты так любезен, мне кажется, ты со мной заигрываешь, – произнесла томным голосом Аня, приложив две ладони к моей груди.

Полностью потеряв дар речи и вообще все мысли, я лишь открыл рот в попытке что-то произнести. Но слова давались мне трудно. Аня засмеялась и быстро пошла к двери.

Достав зонтик и все еще находясь под впечатлением от её поступка, я вышел из заведения, помогая ей не попасть под дождь. Он уже к тому моменту стал больше напоминать ведра воды, что проливают через сито. Стараясь сделать так, чтобы дождь не заливал нас обоих, я высунулся из-под зонта и закрыл им её полностью.

– Что ты делаешь? Лезь обратно под зонтик, это не ты ли мне недавно говорил, что заболеть – это плохая идея? – попытавшись затянуть меня обратно, начала она.

– Ну а не ты ли говорила, что заболеть не так уж и страшно и болеть вообще полезно? – передразнил я её таким же заботливым тоном. – Поэтому, пожалуй, я проверю твою методику, а ты – мою.

– Ну уж нет, – Аня вынырнула из-под зонта и начала идти под дождём. – Если так смотреть на это всё, то я, пожалуй, обойдусь без него.

Мы шли по улице, освещенной фонарями. Серые дома стали плохо различимыми гигантами с шарами света внутри. Данный вид будто сошел со строчек детективного романа, где одинокий парень в шляпе и кожаном пальто с сигаретой в зубах бредёт навстречу очередному делу. При этом зонтик я не убрал, и мы шли, защищая лужи от капель.

– Что ж, давай тогда вообще без него пойдем, раз уж мы любим так наши теории, – заключил я и начал стряхивать капли дождя с зонта и закрывать его.

– Ну, вообще мы проверяем только мою теорию, для твоей ты должен идти под зонтом.

– Смотри, если заболеешь, придется носить к твоему дому фрукты и лекарства, – насупившись, сказал я.

– А кто сказал, что тебе откроют дверь?

– Тогда буду дежурить у твоих окон, пока не выйдешь, и после насильно затолкаю в тебя лекарства и фрукты.

– Какой заботливый мальчик, может, ещё организуешь пост слежения за мной? – с улыбкой прыгая по лужам, сказала Аня.

– Какая разница, всё равно ты не слушаешь умных людей, которые говорят тебе не ходить без зонта под дождем.

– Тогда почему этот умный человек сам под ним не идет?

Намокая с каждой минутой все больше и больше, я посмотрел на сложенный зонтик и подумал: зачем вообще спорить, если спор уже проигран? По пути приходилось выискивать островки между лужами. Почему сделать слив для воды никто не догадался? Человек состоит в среднем на семьдесят процентов из воды, а я, кажется, состоял уже на девяносто.

– Знаешь, а есть что-то в том, чтобы гулять под дождём без зонтика, – крикнула она, в очередной раз прыгая как знатный акробат. – Правда, волосам пиздец, и, кажется, косметика потекла, но так все в полном порядке, даже на удивление не холодно.

– Ой, да ладно тебе, я уверен, ты будешь отпаивать себя чаем после прихода домой еще суток пять, а, нет, подожди, совсем забыл, ты же чертов мазохист, что любит болеть, так почему бы тебе не снять с себя одежду и не предаться ласкам дождя полностью?

– Какая же ты романтичная душа, настоящий джентльмен. Упс! – она прыгнула в лужу передо мной, окатив меня с головы до ног. Я встал как вкопанный, а она начала заливаться смехом, а вот мне было не смешно.

– Ты бы видел своё лицо, будто тебя только что удивили тем что земля круглая, солнце теплое, а твоя задница теперь принадлежит огромному афроамериканцу! Вот ты теперь и раздевайся, – крикнула она и побежала вперед от моей мести.

– Эй, а ну стой, я это просто так не оставлю, ты мне кое-что задолжала, – пускаясь за ней в погоню, я думал, что легко догоню её. К моему удивлению, Аня оказалась чертовски проворной, и спустя какое-то время я начал выдыхаться.

– Ты чего там, уже устал? М-да. А мне казалось, что ты более выносливый! – крикнула она, как грёбаный олимпийский атлет бегая на одном месте и выжидая меня.