Какая – то неведомая сила скрутила эту погань так, что руки его болтались ниже колен, будто были сломаны. Длинные узловатые пальцы заканчивались настоящими когтями. Лицо этой твари, покрытое чем-то навроде шерсти, было неестественно вытянуто. Нижняя челюсть была удлинена и выдавалась вперёд так, что верхние и нижние зубы не смыкались.

"Я всё ещё сплю. И мне просто снится кошмар. Это кошмар Нужно проснуться и эти уродцы исчезнут"!

Я крепко зажмурил глаза, моля всех богов, чтобы очнуться от этого хуевого сна. Потом осторожно приподнял веки. Ничего. Уродцы продолжали стоять возле меня и переглядываться, глупо скалясь:

– Добро пожаловать, проклятый, – каким – то странным, булькающим голосом произнесло существо, очень уж похожее на вурдалака, какими их показывали в игре противостояние людей и орков. – Ты очнулся. Это радует. Но не стоит расслабляться.

Я попытался было пошевелиться, и с ужасом понял, что мое тело будто парализовано. Я не мог даже пошевелить головой. Единственное, что я мог – это скосить глаза в сторону. Но это дало мне очень мало обзора.

"Я попал в цирк уродов! Эти муки сдали меня в блядский цирк! Сейчас они и меня сделают каким – нибудь калекой и заставят выступать на балаганах на потеху горожанам".

От этой мысли я пришел в совершеннейший ужас, и снова предпринял попытки пошевелиться. Но, как говориться, хуй там плавал. С нескольких попыток мне не удалось даже пошевелить мизинцем на руке.

– Тебя всё ещё сковывает метка проклятого, которая пытается прижиться на твоём теле, – пояснил вурдалак, заметив мои тщетные попытки пошевелиться. – Это сделано для того, чтобы оказавшись в Кошмаре, ты не стал бегать из стороны в сторону, точно безмозглая курица. Сейчас я освобожу тебя.

С его длинной ладони сорвалось какое – то зеленоватое свечение, и оцепенение и сонная оторопь стала постепенно пропадать. Я смог слабо пошевелить пальцами рук и ног, а затем и осторожно повернуть голову, чтобы осмотреться, куда все – таки меня занесло.

Я лежал на полу какого – то полуразрушенного здания. Изрисованные граффити стены из красного кирпича, кучи мусора на полу, перевернутый стол с рассохшейся треснувшей столешницей, несколько колченогих табуретов. Эта мебель уже не годилась в употребление, и стояла здесь, скорее, как напоминание о том, что раньше это жилище населяли люди. Сейчас же здесь царили хаос, разруха и запустение. Крыша это жилища провалилась внутрь, открывая взору небо, затянутое серыми тучами. Настолько плотным, что через них не пробивался ни один луч солнца. Оконных рам не было, и в провалах зияла черная пустота. Покосившаяся дверь в жилище висела на одной петле.

В центре комнаты стояла старая, ржавая бочка, в которой горел костер. Неподалеку от этой самой бочки я и лежал. На ворохе какого – то грязного шмотья.

– Где я?

Фраза далась мне непросто. Пересохшие губы и распухший язык слушались плохо. Слова с трудом вырывались из горла.

– В Кошмаре, – просто ответил упырь. – Я разве не сказал? Метка на твоём теле направила тебя сюда. Для того, чтобы лоа решили, стоит ли тебя принимать.

– Принимать? Куда?

– Сейчас ты сам всё узнаешь. Пора, Виго.

Зомби – Виго что – то прохрипел и шаркая направился к бочке. Встал рядом с упырем, и вдвоем они быстро зашептали какую то скороговорку, время от времени кидая в бочку странный порошок, который вспыхивал как порох, попадая в огонь. Голоса обоих то повышались, почти переходя в крик, то снижались почти до шёпота.

Сквозь приоткрытую дверь, в комнату потянулся густой молочно – белый туман. Он струился по полу с заволакивая комнату, и вскоре, в доме осталась лишь бочка и эти двое, читающие заклятье. Все остальное затянул густой туман, скрывающий предметы из виду.

– Вы призвали нас, и мы явились! – раздался громкий голос.

Гипнотизирующее заклятье мигом прекратилось. А к костру вышла фигура, очень похожая на человека, сотканная из серого сумрака. Она струилась и переливалась, то становясь почти прозрачным, то превращаясь в черную, как вороново крыло ткань. Лишь глаза его не изменялись. Багрово – красные угли мерцали в глазницах, то потухая то ярко вспыхивая

При виде этого существа, оба моих знакомца прекратили свои завывания и склонили головы в каком – то подобии поклона:

– У нас новый рекрут, мадам Катарина. И на нем ваша метка, – почтительно произнес вурдалак.

Призрак шагнул вперёд, проходя сквозь огонь и оказавшись возле моего ложа. Она задумчиво посмотрела на меня, склонив голову. Затем опустила ладонь в перчатке, прикоснувшись к моему лбу кончиками пальцев. Я стиснул зубы, чтобы не вскрикнуть. От пальцев веяло таким холодом, что мне на секунду показалось, будто мозг в черной коробке превратился в кусок льда.

– Метка прижилась, – задумчиво сказала она. – Так и быть, я принимаю его.

"В жертву"? – хотел было спросить я, но промолчал. Катарина же щёлкнула пальцами, и вокруг меня закружились черные тени.

"Точно в жертву", – мелькнула в голове пугающая мысль. – "Опоили каким – то зельем, вот мне хуета всякая и мерещится. Ебаные сатанисты".

Я попытался было встать, но взор этого призрака будто бы гипнотизировал меня, сковывая движения.

Тени, тем временем, ускорили свою пляску вокруг меня. И вот уже нельзя было выделить одну из фигур. Они двигались настолько быстро, что очертания размывались, превращая этот танец в черный вихрь. В центре которого стояла Катарина и лежал на своем предсмертном ложе я.

Вихрь ускорился, подняв с пола тучу пыли, грязи и мусора. Мне послышалось, как под напором этого смерча затрещали стены, готовые вот – вот рухнуть, и придавить всех, кто собрался в этой хижине. Плечо обожгло болью, будто бы мне к коже приложили раскалённое добела железо. Я хотел закричать, да только голос меня подвёл. Тело не могло пошевелиться. И когда боль стала настолько невыносимой, что перед глазами заплясали искры, а сознание начало меня покидать, все мигом стихло.

– Лоа приняли его! – громогласно сказала Катарина. – Теперь, можете отправить его в мир. Добро пожаловать, проклятый.

Она легко провела по моему лбу кончиками пальцев, стирая выступившие на коже, крупные капли пота. А потом шагнула в туман, растворившись в нем. Тишина сдавила уши.

– Пора возвращаться в мир, – растягивая слова, произнес вурдалак, подходя ко мне. А потом, он склонился и легонько толкнул меня в лоб когтистой лапой. И пол стал будто бы как густой кисель, который поглотил меня. Я медленно погружался в него, мерно тонул в этой обволакивающей меня черной бездонной пустоте.

Это и вырвало меня из чертовски беспокойного сна. Тяжело дыша, я резко сел на кровати тут же пожалел о проявленном безрассудстве. Чувствовал я себя прескверно. Голова закружилась, а зрение будто расфокусировалось. Комната опасно покачнулась, отчего я едва не упал с кровати.

Тело покрывал липкий пот, а голову будто стянули ремнем, сжимая виски. Мысли в голове рвались словно клубок гнилых ниток. Горло пересохло. Безумно хотелось пить. Я провел кончиком языка по пересохшим, растрескавшимся губам, но легче от этого не стало. Вдобавок, все тело болело, будто меня на всей скорости сбил КамАЗ, и потащил за собой по дороге.

Я осмотрелся, пытаясь понять, как сюда попал. Воспоминания о вчерашнем дне, с тех самых пор, как я потерял сознание от укола в шею, затянула пелена непроглядного черного тумана. И как не силился я хоть что – нибудь вспомнить – у меня ничего не выходило.

Квартирка казалась мне незнакома. Жалюзи на единственном окне были закрыты, и в каморке папы Карло царил полумрак. Непонятно даже, день сейчас на дворе, или глубокая ночь.

В дверь кто – то постучал. Вернее не так. Кто – то со страшной силой ломился в дверь, отчего из дверного косяка посыпалась штукатурка.

– Пожар там, что ли? – прохрипел я, вставая с кровати.

Под ступней что – то хрустнуло, и я отдернул ногу.

– Блять!

В поисках выключателя провел рукой по стене, нажал клавишу. Осмотрелся по сторонам, и взору моему предстала феерическая картина, от которой я оторопел, а потом и вовсе пришел в ужас.