– Значит, в моей команде тебе самое место. Решено. Теперь мы идем по этому пути вместе! – в этот момент прозвучал интерактивный колокол, извещая об окончании лекции, – Я надеюсь, ты продолжишь ходить на Стратегию: она тебе еще пригодится. Есть еще несколько задумок по поводу твоей специализации, но это чуть позже. – Очень просто от вопроса о принятии меня к себе в команду (при моих условиях) к переходу командованием мной в качестве ее члена перешла она, – Теперь все проблемы, которые у тебя возникнут, или вообще все важное, чем ты захочешь поделиться – говори мне! Я за тебя отвечаю, поэтому не стесняйся. – она быстро собрала свои вещи, – А теперь мне надо бежать на следующую лекцию. Береги себя, Эрад Скаф. Я теперь всегда буду рядом.
Таким образом, завершив разговор, она выбежала из аудитории.
Честно сказать, я был в прострации. Я увидел ее сегодня в первый раз. Меньше, чем через полчаса я стал в ее команде Эрудитом. Да еще в добавок она пообещала защищать меня от возникших проблем (это девушка-восьмикурсница – парня-девятикурсника!) и слушать все, что меня может побеспокоить.
Очевидно, что она знает обо мне много. Я же знаю о ней только ее фамилию, которую никогда не слышал, при условии, что за всеми Капитанскими курсами следил весь университет. Такой блестящий молодой Капитан (вдобавок девушка), о которой вся информация была закрыта!
Ее компания мне определенно подходит.
Воспоминания Техны или Геллы Стик
Как же я ненавидела эти выставки! Каждые полгода Техническое отделение АКИиСа обязано было делать выставку в качестве экзамена по основным предметам. Каждые полгода я приносила сюда своих детей: мои программы, которые я составляла с мыслями о том, что они обязательно понравятся каким-нибудь командам или хотя бы другим Технарям или Механикам. Но каждый раз я была морально унижена и душевно истощена. Я уже перешла на десятый курс, но ни разговоров о практике, ни разговоров о созданных мною программах никто не поднимал. Даже Механики со мной не общались (что полностью исключало создание Особых компьютеров и необычных изобретений). Почти весь мой курс был уже пристроен по кораблям, или их уже записали для создания новых команд. Я же была для всех очень странной и непонятной. И даже когда я сделала пирсинг на левой брови (мне казалось, это поможет мне сблизится с людьми) – это не помогло.
Ну что такого плохого было в создании программы, способной чувствовать и соображать самостоятельно? Это же так облегчало управление домом! Вы только представьте: ты приходишь домой, а Крю (я так назвала свою первую чувствительную программу) спрашивает, как дела, и в зависимости от твоего настроения, интонации, визуального состояния может посоветовать тебе напиток, еду, развлекательную или образовательную программу (подходящие под ситуацию). Так же можно было бы сделать и на кораблях! Программа бы могла анализировать не только всех членов команды, но и помогать им по отдельности, в зависимости от встраиваемых туда подпрограмм! А какой бы с ней получился автопилот! Но нет. Всем нужны бездушные роботы, которые будут четко исполнять приказы. Человек не всегда рационально мыслит – это я давно поняла. Но и робот не способен понять и предотвратить (или наоборот исполнить) множество приказов из-за отсутствия понимания человеческих чувств. Именно поэтому мне захотелось создать такую программу, которая могла бы сгладить углы между человеком и техникой, сделать их ближе друг к другу.
Жаль, мое стремление никто не разделял. Не говорю, что я единственная пробовала работать по этой задумке, но я – единственная, кто не отступился. Остальные считают разработку такой программы невозможной и глупой.
Поэтому, сейчас я в очередной раз сидела на выставке технологий за своим голограммным столом с чувствительной панелью и дорогущим оком (маленький визуализатор в виде блестящей черной коробочки благодаря моей программе мог разбирать эмоции на лицах людей), который я купила на собранную за два года стипендию.
Конечно, если бы я брала деньги с подработки, мне бы хватило и трех месяцев, но все заработанные мной деньги уходили в семью. Родители и два маленьких брата нуждались в них больше, чем я. По крайней мере, я так думала. И сейчас мне начинало казаться, что зря я потратилась на око. Для создания идеальных условий моей программе надо было купить тепловизоры, расширенный анализатор звуковых частот и кучу всего по мелочи, на что денег у меня уже не было, а копить было бы слишком долго. Вся надежда на спонсора.
Никого как не было у моего стола, так и не оказалось. Только одна странная девица в штатском (которая явно не тянула на спонсора) стояла недалеко и изучала око, будто видела его впервые. Но на ненормальных я старалась вообще не обращать внимания, поэтому предаваться унынию мне приходилось вдвоем с Крю. Он пытался меня развеселить стандартными увеселительными программами, что периодически у него получалось.
Из толпы людей, которые сновали туда-сюда, отделилась группа, состоящая из двух пикси, одного полудемона и высокого тощего парня.
Ну только их мне еще не хватало! Две лучших десятикурсницы – пикси Сарин и Карин со своими Механиками Джегом и Толи. Они любили высмеивать всех, и в особенности меня. А больше всего – высмеивать тех, кто подходит ко мне и, не дай Единый, интересуется моими программами.
– А кто это тут сидит в одиночестве? – гнусаво затянула Карин, – Неужели опять нет спроса на нежные программки?
Она демонстративно завертела головой, но неожиданно наткнувшись на ту странную девушку, все так же пристально изучающую око, нахмурилась.
– Ой, смотри Сари, кому-то приглянулась эта бесполезная программка! Наверняка такой же бесполезной адептке.
После этого едкого замечания девушка даже бровью не повела. Просто продолжила свое изучение. Это подействовало на пикси, как красная тряпка на быка: кто-то посмел игнорировать самых знаменитых адептов Технического отделения! И я ей уже не завидовала. Обычно, если эти пикси хотели кого-нибудь унизить или приструнить – они сил не жалели. И всегда добивались результатов. Всегда.
– Да что ты, Кари! Не лезь к ущербной, видишь, она глухая! – парни сзади них противно захихикали.
– Кого только сейчас за деньги не берут! В Академии уже давно пора сделать отделение для умственных инвалидов! – парни заржали еще громче, а Сарин перевела взгляд на меня, – Ты бы наверняка стала там старостой!
Я не обижалась. Уже нет. Все-таки почти десять лет это терплю. Но вот девушка меня насторожила. На все выпады в ее сторону она никак не реагировала, и это странным образом начинало нервировать. Их.
Пикси уже было решили продолжить, как к девушке подошел высокий красивый парень, в котором проглядывалась кровь зверочеловека: ярко-фиолетовые глаза. Других специфических особенностей не заметила.
– Да у ущербной даже парень есть! – начала Сарин, но тут же осеклась. Начала что-то проверять в наручном компьютере, удивленно округлила глаза, а потом вновь посмотрела на парня. – Хорошую же себе компанию подобрал самый худший адепт Эрудитов с десятого.
Худший? Значит, этот парень самый умный на курсе! Наш куратор открыл эту тайну в начале семестра. За ее неразглашение нам пришлось поставить отпечаток пальца! Но что он делает с этой странной девицей?
– Пошли с нами, Эрад, – без какого-либо предисловия начала Карин, буквально набрасываясь на него, – Мы покажем тебе то, ради чего ты пришел!
Эрудиту такой панибратский тон явно не понравился, но он, лишь слегка поморщив нос, обратился к странной девушке:
– Ты не хотела бы пойти дальше? Там еще много… – но договорить он не успел: она жестом его остановила.
– Я уже нашла.
– Ее? – пристальный взгляд фиолетовых глаз прошелся по мне, а потом переключился на стол с панелью и око. – Как я понимаю, у меня нет смысла спрашивать почему, поскольку твои доводы как всегда окажутся сверхлогичными. Но все же спрошу у тебя кое-что. – Он на секунду оторвался от стола, глянул на меня, а потом полностью переключился на девушку, будто пытался объяснить маленькому ребенку, почему нельзя совать голову в атомный реактор. – А ты ее спрашивала?
