При виде людей крысы, беззаботно шурующие между выбеленных до блеска костей, бросились в рассыпную. Лошадь занервничала. Ей определенно не нравилось ходить по костям.

— А может в лесу были вороны? — предположил Ланс, высматривая их на крышах. — У них тяжелый взгляд, пробирающий до мурашек.

— Это были не птицы, — ответила Дана, немигающим взглядом изучая синюю полосу леса.

— Звери? — Он встал рядом с ней. — Лисы, олени. Я согласен даже на парочку барсуков. — Ланс шутил, но его лицо было серьезным. — Справа от елей что-то есть. В ложбинке.

— Да, оно там! — подтвердила девушка. — И дальше, левее, возле кустов!

— Нивар, Марек — помогите закрыть ворота. Тварь, похоже, очень большая.

Мужчины поставили на место створки, подперев лавкой для упора. Этого было недостаточно, поэтому к ней прибавилась тяжелая алтарная плита, а напольные подсвечники, вставленные в пазы крест-накрест, послужили вместо засовов. Дана отгоняла крыс от колыбели, наблюдая, как у ворот растет гора бесполезного барахла.

— Из башни должен открываться замечательный вид. Посмотрим, пока окончательно не стемнело? — предложил Марек. — В прошлый раз ты не стала подниматься, а теперь есть повод.

— Оттуда мы разглядим, что охотится за нами? — девушка носком сапога откинула особо наглую крысу, упорно пытающуюся прорваться к драгоценному грузу. — Иди без меня. Я не могу оставить Рихарда и на минуту. Его сожрут.

— Ступай! Я присмотрю за колыбелью, — разрешил Нивар.

Дану не пришлось долго упрашивать. Вместе с Мареком они скрылись в ближайшей башне. Нивар, не упуская сосуд из поля зрения, распряг и напоил лошадь. Вместе с Лансом оттащил волокушу в трапезную. Посреди зала, освещенного маленькими круглыми окошками над самым потолком, на цепях висела массивная столешница. Служители обедали стоя, поэтому столешница располагалась на уровне груди — крысам на нее было не забраться. Друзья с большими предосторожностями перенесли колыбель. Рихард беспокойно завозился, но не проснулся. Нивар утер с лица пот, отпил из фляжки и спокойно заметил:

— Мы не доживем до утра.

— А я надеялся, что у тебя есть план спасения, раз ты так бодро повел нас сюда. — Ланс скрестил руки на груди. Он очень устал, но не хотел это признавать.

— Это не значит, что я намерен сдаться без боя.

— Последняя ночь. Может, у нас нет даже этой малости. Отсюда до кромки леса пара часов хода. Если они выйдут сразу после заката… Жаль, мы почти дошли до убежища.

— Одно дело проскользнуть тихо и незаметно мимо постов, другое — тащиться как дохлая кляча, приветствуя каждого, кого привлек зов Хозяина. Эти задержки нас и сгубили.

— Не кори себя, быстрее все равно бы не получилось. Знать бы точно, за нами вышли на охоту или за Хозяином. — Ланс задумчиво почесал затылок. — Если за нами, мы бы могли хорошенько спрятать колыбель, а сами отвлечь внимание врага.

— Мне тоже пришла в голову эта идея, — кивнул Нивар. — Пугает только, что если план и удастся, мы вряд ли сможем вернуться. А без пищи Рихард долго не протянет.

— С ним может остаться кто-то из нас двоих, — лекарь вытащил кинжал и многозначительно постучал лезвием по шее.

— Предлагаешь себя? Нет, я не согласен.

— Почему нет? — нахмурился Ланс. — Я живу топью, как и ты. Моя кровь не хуже твоей. Ты же не думаешь, что я вдруг струшу в последний момент и поставлю под угрозу возвращение Хозяина? К тому же, ты намного нужнее в убежище. От меня мало толку.

— Ты очень хороший лекарь, единственный, кому бы я не побоялся доверить жизнь Рихарда, — возразил Нивар. — Только дело вовсе не в этом. Я выше тебя на две головы, вдвое шире и крови во мне намного больше, — великан для сравнения положил руку рядом с рукой Ланса.

— Да, в тебе больше крови, — признал тот, — но может, дадим Хозяину выбирать и спросим у него?

— Моя метка на ладони исчезла, а иного способа связаться с ним я не знаю.

— Но вот же он! — повернувшись к колыбели, Ланс приподнял влажное покрывало. — Смотри! Он уже почти человек. Уверен, он все понимает.

— Это не обсуждается! — Нивар погрозил пальцем. — Я принял решение и ты должен подчиниться.

— Хорошо, — нехотя пожал плечами лекарь. — Предположим, ты остался с Хозяином, а мы увели врага отсюда. Что дальше? Я и Марек мертвы. Возможно, если дать лошадь Дане, у нее будет шанс добраться до убежища, чтобы рассказать о нашей беде.

— Мне бы не хотелось, чтобы Дана или Марек знали детали нашего плана.

— Почему? — неподдельно удивился Ланс. — Откуда вдруг недоверие после всего, что мы вместе прошли?

— Дело не в них. Меня страшит способность змея узнавать все, что знают обращенные. Мы люди болот, нас он не обратит, а их может. Если это произойдет, змей узнает наш план.

— Об этом я не подумал, — Ланс нахмурился. — Значит, расположение убежища тоже в опасности. И что ты предлагаешь? Убить их, расчленив на части, а части скормить волкам?

— Если придется — я готов. А ты?

— Нет уж, они мои друзья. Мешать не стану, но очень прошу тебя не торопиться.

— Я и сам не горю желанием. — Нивар обреченно склонил голову. — Ох, только послушай нас… Словно два кровожадных мясника… Давай не посвящать их в подробности разговора.

— От меня они ничего не услышат, но нам все равно нужно думать наперед. Представь: наступает час рождения, Хозяин пробуждается в запертой комнате, он беспомощен. Ты мертв.

— Он не беспомощен.

— Ты сам говорил, что ему требуется время, чтобы вспомнить, кто он такой, а в момент пробуждения у него разум ребенка. Вечная топь позовет его, ослабленный он пойдет к ней и угодит в руки обращенных.

— На что ты намекаешь?

— Когда он проснется, ты должен быть жив, чтобы направить его в нужную сторону.

— Останемся оба. Марек и Дана будут отвлекать, я отдам кровь, а ты ему поможешь.

— Мне Хозяина не удержать, — покачал головой Ланс. — Если он вздумает уйти в топь, я не смогу остановить его не причиняя увечий, а твоей силы хватит сгрести его в охапку и отнести в убежище, не позволив совершить глупость. Где ты намерен спрятать колыбель?

— В птичнике есть комнатка для выращивания птенцов. Если там держали яйца, то крысам туда не проникнуть. В комнату ведет одна дверь, открыть которую можно только изнутри.

— Это в ней мы нашли останки верховного служителя? — удивился Ланс. — Она же заперта. Как ты планируешь попасть внутрь?

— В воздушное окошко можно просунуть палку и отодвинуть щеколду…

Страж умолк, прислушиваясь. Снаружи раздавался хруст быстро ломаемых костей. В трапезную вбежал Марек, вид у него был ошеломленный.

— Оно приближается! Огромное как гора!

— Быстрее! — отчаянно выкрикнула Дана, врываясь следом. — Спасайте Рихарда!

Времени на раздумья не было. Нивар бросился к колыбели.

— Берите все вместе! За мной!

Вчетвером друзья подхватили сосуд и, обливаясь потом от волнения, отнесли в птичник. Марек пытался описать врага, но увиденное было столь ужасно, что он не мог подобрать нужных слов. Дана, запинаясь от страха, решила ему помочь:

— Это обращенные! Все сразу. Они стали едины!

— Их много? — Нивара было сложно напугать, но бледные лица друзей лишали уверенности.

— Да! Тысячи!

— Эта тварь… Она… — Марек хватал ртом воздух, приникнув к дремлющему в колыбели герцогу за спасением. — Я никогда не видел ничего более омерзительного.

Просунув в окошко ножку подсвечника, Нивар сдвинул щеколду и открыл дверь в комнату с уничтоженными яйцами. Ланс в спешке избавился от останков служителя, Дана очистила пол от скорлупы. Как только колыбель перенесли, Рихард приподнялся, упершись раскрытыми ладонями в стенку колыбели. Он не спал.

— Ланс, останься с ним! — приказал Нивар, а сам побежал в башню, чтобы лично посмотреть на врага.

Двор был пуст, никто не штурмовал ворота, из-за стены не доносилось ни звука. Вбежав в полной темноте по узкой винтовой лестнице, великан вынырнул из арки, на миг ослепнув от лучей закатного солнца. Страж торопливо протер слезящиеся глаза. С башенного балкона открывался вид на зеленый луг и черную полосу леса за ними. Ветер, бьющий в лицо, вонял тухлятиной. До стража донесся выворачивающий нутро звук: смесь треска, стонов, воплей и хрипов.