— Как странно… Ты должно быть здесь очень давно, а говоришь, что я первый, кого ты встретил… Должен ли я тебе верить? А если все же были другие и ты расправился с ними?

— Мы бессмертны, — возразил герцог с огорчением. — Никому не дано погубить бессмертного.

— Я холоден и пуст. — Король погрузил правую руку себе в живот, левую он положил на грудь Рихарду. — Ты — теплый. Сердце бьется. Почему мы столь отличны друг от друга?

— У тебя нет тела. Ты — сущность. Не мешай силам природы. Ты должен позволить себе обновиться.

— Тогда у меня будет человеческое тело?

— Да. Из плоти и крови как у меня.

— Хорошо. Я помню, что иметь тело было приятно. — Ульвар проплыл вокруг Рихарда, едва задевая его. — Кто мы? Боги?

— Наша сила имеет границы, но для людей… — Рихард пожал плечами. — Для них мы может быть, кем пожелаем.

— Ты отличаешься от меня не только телом… — прошипел Ульвар, заглядывая в глаза гостя и прижимаясь боком — холодным и вязким, как болотная грязь. — Твоя суть иная. И я… — он оборвал себя на полуслове, расплываясь, утрачивая облик. — Увы, я не могу больше быть здесь… сил не осталось. Увидимся позже, друг мой.

И он внезапно распался на тысячи мелких брызг, окатив Рихарда солеными каплями. По поверхности озера закрутились маленькие водовороты, исчезая один за другим. Герцог еще постоял в ледяной воде, прислушиваясь, но Ульвар действительно оставил это место. Рихард с трудом, едва переставляя ноги, выбрался на берег. Островной король случайно или с умыслом, лишил его жизненных сил. Было трудно дышать. Покоряясь обстоятельствам, герцог опустился на камни, дрожа от озноба. Стуча зубами, он сжался в комок, прижав колени к груди, и потерял сознание.

Рихард очнулся. Кто-то раздел его, заботливо завернув в мягкую овечью шкуру. Он чувствовал себя выспавшимся и полностью отдохнувшим. У стены стояла горячая жаровня, полная тлеющих углей. Солнечные лучи пробивались сквозь закрытые ставни. Рихард не сразу заметил Марека, дремлющего на лавке. Сын Ульвара встрепенулся, услышав свое имя. На носу у него красовалась свежая ссадина.

— Где моя одежда? — Рихард с подозрением оглянулся. — Вы от нее избавились?

— Ее постирали, она задубела от соли. — Марек показал ему на стопку сложенных вещи.

— Как я здесь оказался?

— Принесли обращенные. Ты спал очень крепко. Как мертвец. Мы не смогли тебя добудиться.

— Что ж, я рад, что мне не пришлось подниматься по лестнице.

— Меня скоро сменит Йохан. Мы договорились дежурить по очереди. — Марек в нетерпении стал рядом. — Как прошла встреча? Ты говорил с отцом?

— Да, — кивнул Рихард, спешно натягивая штаны и затягивая шнуровку, — но наш разговор был недолгим. Ульвар еще не готов к обстоятельной беседе.

— Теперь ты знаешь, почему он не покидает Холодную крепость. Это маленькое озеро — единственное место, где он является нам в своем прежнем облике.

— Как же вы общаетесь?

— Через обращенных.

— Все, что он не успел рассказать, я намерен узнать от вас. Мне нужны подробности. Как он получил силу?

— Почему ты не спросил его?

— Бесполезно, он не помнит миг своей смерти. А чтобы вспомнить, понадобится много времени. Это может занять годы.

— Тогда тебе нужно поговорить с Йоханом. Меня с ними не было.

— Хорошо, так и сделаю. — Герцог направился к выходу.

— Куда ты?! — заволновался Марек.

— Хочу поесть. Нужно восполнить силы. Проводишь меня?

И не дожидаясь ответа, Рихард вышел, кратчайшим путем направившись на кухню, мимо ловушек и сонных обращенных. Кухню не перестраивали. В просторном зале возились с готовкой двое — старик и старуха, жалкие осколки, оставшиеся от прежней роскоши. Они привстали от неожиданности, увидев призрака из прошлого.

— Молоко и мед! — приказал Рихард, выбрав чашу побольше.

Кувшин, полный холодного жирного молока и затвердевшие медовые соты нашлись в мгновение ока. Размешав их длинной деревянной ложкой, он с наслаждением выпил напиток. В голове немного прояснилось.

— Тебе лучше? — Марек маячил за его спиной, переминаясь с ноги на ногу. Ему не терпелось продолжить разговор.

— О, да… Собери всех в пиршественном зале.

— Что-то изменилось?! — сын Ульвара по выражению лица пытался прочесть мысли Рихарда. — Наша договоренность осталась в силе?

— Не беспокойся об этом, — герцог сделал новую порцию сладкого питья, стащив к нему в довесок кусок высушенного мяса.

Когда сыновья Ульвара собрались в пиршественном зале, Рихард успел закончить скромную трапезу. Он занял место Агнара — во главе стола, намеренно давая понять, что время притворства закончилось, и он больше не намерен играть прежнюю роль гостя.

— Встреча состоялась. Мы нашли беседу полезной и намерены продолжить ее. Позже, когда у Ульвара будут силы. — Рихард почесал отросшую на подбородке щетину. — Перед уходом он сказал, что я во всем могу положиться на вас. Ведь так?

— Мы одна семья, — тотчас отозвался Йохан.

— Расскажите, каким образом ваш отец получил свою силу.

— Зачем? — Керан не пытался скрыть свое недоверие.

— Не стоит быть столь подозрительным. Я ведь хочу помочь облегчить его страдания. А для этого мне нужно знать, в чем их причина.

— Разве отец страдает? — удивился Беррис.

— Да. — Рихард вздохнул. — Вы же понимаете, что он больше не ваш отец, даже если и называет себя Ульваром. Для нас, — он подчеркнул последнее слово, — не существует родственных уз. Ульвар погружается в мучительное безумие имеющее начало, но не имеющее конца. В попытках найти облегчение, он превратит эту землю и всех кто ее населяет в кровавое месиво. Это неизбежно.

Герцог встал и медленно прошелся вдоль стены, заложив руки за спину, словно мастер перед нерадивыми учениками. Братья не спускали с него глаз. Рядом с выходом он остановился, заглянул за дверь, проверив, не стоят ли там обращенные. За дверью никого не было.

— Почему я так в этом уверен? — Рихард обернулся, скользнув взглядом по фреске. Кабан исступленно рвался вперед, гонимый псами. — Я был там же, где сейчас он. Когда безумие овладело мною — люди, звери, птицы стали кровавой пеной. Позже выжившие дали этому имя — мор. Но причиной смертей была не болезнь. — Рихард с укором посмотрел на правую руку. — А я.

— Зачем? — робко спросил Беррис.

— Чтобы заглушить голоса, мысли, биение чужих сердец. Нестерпимый грохот. — Он говорил все тише. Казалось, в зал вместе со словами вползает нечто огромное и тяжелое. — Оглушительный непрекращающийся шум идущий изнутри. То ли из головы, то ли из сердца… Человек не рожден для подобного. Не твоя вина, мальчик, что ты не можешь представить себе ужас такого существования. — Рихард похлопал Берриса по плечу. — Сначала я убивал себя. Снова, снова и снова… Сотни, быть может, тысячи раз. Бессмертие — жестокая вещь. Агонизирующим куском плоти лежал я среди гниющих листьев, как вдруг мне пришла мысль — если я не могу перестать слышать, то замолчать должно все живое. К несчастью… — Рихард с досадой покачал головой, — я слишком быстро убедился, что после смерти мертвые возвращались ко мне, заставляя переживать их жизнь и миг гибели от моей же руки. Голосов становилось все больше… Но я отклонился от сути. Так будет и с Ульваром. Он на пути в бездну. Разница между нами в том, что его состояние уже хуже, чем было мое.

— А если ты ошибаешься? — просипел Керан сдавленным голосом.

— А если я скажу, что вы никогда не видели Ульвара спящим? — вопросом на вопрос ответил Рихард. — Я знаю, что прав.

Герцог вглядывался в лица братьев. Марек казался несчастным, Керан смущенным, Беррис ошеломленным. На лице Йохана тревога и надежда смешались воедино. И всех их объединял затаенный страх — верный знак того, что они верили ему.

— Вы готовы сказать правду? — Рихард сделал паузу. — В самом деле, я же вижу по вашим глазам, что вам очень хочется поговорить о том, что случилось. Каждый мечтает избавиться от шипа, засевшего в груди. Все, с чем вы столкнулись, выходит за рамки обыденной человеческой жизни — это невозможно принять… А я единственный, кто знает, что происходит.