Он рывком поднялся, собираясь бежать к антенне, чтобы выяснить, что именно способствовало возникновению этого эффекта. Ричард уже было сделал шаг в сторону, когда возобладал здравый смысл.

Даже в лаборатории не всегда удается контролировать процессы, а уж работающая электростанция совершенно неудачное место для опытов. Кто знает, к каким последствиям может привести абсолютно неизученный эффект.

Эксперимент нужно прекращать.

***

Шар разгорелся до максимальной яркости, ненадолго погас, и иллюминация сменилась полосами. Периметр шара опоясывало голубое свечение снизу, и потом устремлялось вверх, по пути меняя цвет на зелёный, потом красный, и исчезало на верхушке антенны.

– Закройте уши, сейчас будет большой бум, – сказал Уильям, собираясь нажать красную кнопку.

– Ставлю сотню, что мы ничего не услышим, – мрачно отозвался Денис.

– Идёт, – тут же согласился Уильям.

Ему было все равно, как сработает устройство, помещенное под фундамент второй турбины при строительстве. Нельзя сказать, чтобы это было изящное, или хотя бы, ведущее к предсказуемым последствиям решение, но других альтернатив просто не существовало.

Сработает ли автоматика отключения, или же вся станция взлетит на воздух – генералу было без разницы. Он слишком устал от всей этой возни, и хотел побыстрее получить заслуженный выговор или награду, и отправиться в полагающийся отпуск на тропический остров, чтобы целый месяц валяться с семьёй на пляже и ни о чем не думать.

Денис же надеялся, что результаты не будут катастрофическими. Он проследил за тем, чтобы устройство поместили на максимально допустимую расчетную глубину, не только чтобы уменьшить вероятность обнаружения, но и потому, что это снижало шанс вызвать критические разрушения.

На самом деле маскировка не была так уж необходима: если даже и произойдет взрыв, который разворотит фундамент, устройство вряд ли удастся опознать. Кроме индукционных катушек, платы управления, аккумуляторов и конденсаторов, внутри было несколько емкостей с кислотой, которые после включения раскроются и уничтожат все следы.

Но вот что произойдет после срабатывания – оставалось загадкой.

Чтобы фиксировать ротор, было необходимо поддерживать мощное переменное магнитное поле, и несмотря на несколько слоев экранирования, оно распространялось далеко за пределы турбины.

В спящем режиме мина, используя явление электромагнитной индукции, должна была зарядить аккумулятор, а потом в едином импульсе выбросить накопленную энергию, создав собственное магнитное поле, нарушающее работу гравитационных подшипников.

Вслед за этим (здесь мнение всех аналитиков сходилось), автоматика должна была попытаться компенсировать возникшие силы, вызвавшие биение оси, а вот дальше шли исключительно догадки. Одни предполагали, что произойдет аварийное отключение, другие же считали, что алгоритмы построены так, что в приоритете обеспечение работы при любых условиях.

Денис не сомневался в словах специалистов, когда те говорили, что конфигурация поля будет такова, что ни один компьютер не сможет принять правильного решения. Но он искренне надеялся на первый вариант. В любом случае станция прекратила бы свою работу, надолго похоронив в разбирательствах идею волны, но, по крайней мере, не повредив идее термоядерного синтеза.

– Чего ты тянешь? – раздраженно бросил Давыдов. – Запускай давай.

Словно только и ожидая этих слов, Уильям активировал магнитную мину.

***

Ричард не сомневался в правильности принятого решения. Если эксперимент невозможно контролировать – его нужно прекращать. И тем не менее, он никак не мог решиться сделать последний шаг. Гравитационный резонанс обессмертит имя Ричарда Нома, но пока он не проведет необходимые расчеты, придется побыть посмешищем. Человеком, что напортачил с волной.

Ричард смотрел на терминал, экран которого отображал панель контроля турбин, и боролся с искушением подождать две минуты. Картинка была идеальная: генераторы работали ровно.

Всего две минуты необходимых чтобы создать пул энергии, и отправить волну. Две минуты, до того, как антенна станет не нужной, и шар поднимется на гравитационном луче.

Ричард с тоской подумал, что если бы смог продержать турбины включенными, то больше не пришлось бы ломать голову, где добыть финансирование: после такой демонстрации научные центры наперебой умоляли бы его взять руководство лабораторией.

Отбросив мечты, и смирившись с тем, что нужно будет восстановить сотрудничество со Скоттом, Ричард дал команду на аварийное отключение. Пошел обратный отсчёт, и чтобы не было соблазна его отменить, Ричард заложил руки за голову.

***

Как и любое устройство, созданное для военных, это обладало изрядным запасом прочности. Когда из-за возникшего резонанса система управления резко увеличила напряжённость магнитного поля, и почти незаметная для турбины энергия оплавила индукционные катушки и практически уничтожила изотопную батарею, мина уцелела, и получив команду на срабатывание, смогла выдать почти четверть запланированной мощности, прежде чем катушки окончательно сгорели.

***

Едва заметив биение ротора, Ричард инстинктивно подался вперёд, и перехватил управление.

Уступая компьютеру в скорости, он обладал интуицией, которая позволяла предугадать как измениться тензор, и внести коррективы ещё до момента изменения.

По вискам профессора тек пот, мышцы спины свело, но ось вращения начала стабилизироваться.

Ричарду казалось, что любое движение занимает если и не часы, то десятки минут, и он успевал продумывать свои действия наперед, строя планы, и на ходу внося в них изменения.

Несмотря на уверенные движения, он ежесекундно боялся совершить непоправимую ошибку.

Лопасти на вершине турбины стали разогреваться, и Ричард добавил хладоген, одновременно снижая давление внутри статора, чтобы уменьшить трение.

Это позволило снизить температуру, но одновременно увеличилась и скорость вращения.

 Система, имевшая четкие указания сколько энергии, когда и на какие цели направлять, не зная что делать с возникшими излишками, направила их на подшипники.

Ричард зарычал.

Поле внутри подшипника сдавило вал, создавая сопротивление. Теперь ротор стал разогреваться снизу.

Он быстро переключился на антенну, ища как можно утилизировать энергию. Все модули работали с максимально допустимой перегрузкой, и дополнительное увеличение почти наверняка вывело бы какой-нибудь из них из строя.

Хлынувшая обратно на подшипник энергия заставила бы ротор мгновенно остановиться, и не зная куда девать высвободившуюся кинетическую энергию, стотонная болванка сорвалась бы с креплений, круша все на своем пути.

Ричарду ничего не оставалось, как направить излишки на гравитационные накопители.

***

Накопитель номер семь при монтаже был децентрирован, и вместо того, чтобы добавить свою энергию к гравитационному зеркалу, созданному остальными одиннадцатью, стал его закручивать, превратив в сингулярность, размером едва превышающую атом.

За несколько мгновений своего существования, она успела поглотить волну, выбравшую именно этот момент, чтобы устремиться в космос.

Миллиарды непостижимых процессов, не поддающихся математическому описанию, произошли внутри за это время, и, по видимому, выполнив свое предназначение, сингулярность распалась.

Побочным эффектом стала тысячекратно усиленная волна, выброшенная к звёздам.

В соответствии с программой управления, система, зарегистрировав отправку, автоматически перешла ко второй фазе, и снова подала питание на накопители.

Но конфигурация была нарушена, и хлынувшая энергия ушла на формирование микроскопической черной дыры, на несколько порядков превосходящей сингулярность.

***

Несмотря на то, что устройство сработало, Уильям продолжал раз за разом нажимать на кнопку.

Денис быстро просматривал отчеты из разных источников, пока не убедился, что они окончательно провалили задание. Станция продолжала работать, а несколько обсерваторий уже успели сообщить, что зафиксировали отправку волны. Он отключился от сети, и достал две кубинские сигары, что приберег именно для этого случая. Правда, выкурить их Давыдов рассчитывал в более торжественной обстановке. Одну сигару он протянул Уильяму.