– Сейчас – это единственный верный выход, – посерьезнев, заметил генерал. – И США, и Россия заинтересованы в паритете, и достигаем мы его привычным нам способом, а именно…

– …старой доброй гонкой вооружений, – закончил Денис.

– Именно, – кивнул Уильям. – Тем более, если на наш призыв ответят агрессивно настроенные цивилизации, мы должны быть готовы к обороне.

Денис поморщился.

– Мне-то хоть эту чушь не рассказывай.

– Кстати, хорошие новости. Наши аналитики пришли к выводу, что Вармер собирается кардинально изменить условия эксперимента.

– Ничего удивительного, что он сейчас сам не свой, – хмыкнул Давыдов. – У парня сейчас другие заботы.

– Нет, тут что-то другое, – покачал головой Уильям. – Ты давно смотрел отчеты по Ному?

– Каждую неделю просматриваю. Кажется, они никак не сдвинутся с мертвой точки.

– Именно. На фоне этого запросы Кирка в сети выглядят несколько странно.

Давыдов заинтересовался.

– Насколько странно?

– Если хочешь, могу перекинуть статистику, – сказал генерал.

Денис отрицательно покачал головой.

– Так или иначе, все равно придется читать в отчетах. Дай лучше краткое резюме.

– Ну, если коротко, – Уильям сделал вид что задумался. – Кажется, наш любитель внеземных цивилизаций, собирается соскочить с собственного поезда.

Генерал улыбнулся, заметив, что новость огорошила русского.

– Это было бы очень здорово, – осторожно заметил Давыдов. – Может быть, мы сможем оказать ему какую-нибудь помощь, на пути к этой замечательной идее?

– Пока рано об этом говорить: не совсем ясны его мотивы. Но, в крайнем случае, у нас остается мистер Ном, о маленькой слабости которого к наркоторговле так кстати рассказали наши британские друзья.

При упоминании о МИ–6, Денис скривился.

– Слушай, может вы с ними на разном английском разговариваете? Насколько я помню, мы просили у них информацию о причастности профессора к покушению, а не о его увлечениях. Мне глубоко плевать, пусть он хоть котятам головы откусывает.

Уильям улыбнулся.

– Второго покушения мы не допустим, по крайней мере, пока Кирк не отойдет от дел, а иметь возможность прихватить технического руководителя проекта в ключевой момент на продаже наркоты, если дела обернуться совсем уж худо, согласись, может оказаться весьма кстати.

Денис промолчал. Генерал протянул ему пакет с кормом.

– На, покорми электорат.

Давыдов взял несколько хлебных шариков, и бросил в воду, наблюдая как сквозь едва заметно расходящуюся волну, к ним со всех сторон устремились утки.

***

Капли холодного дождя били по непокрытой голове, но Кирк ничего не чувствовал. Он стоял над разрытой землей, упершись невидящим взглядом в опускающийся гроб. В кармане было старомодное бумажное письмо, текст которого он уже успел выучить наизусть.

«Дорогой Кирк, – говорилось в нем. – Возможно, это покажется странным, но я люблю тебя».

 Конверт лежал в столе отца, и лежал, по всей видимости, давно.

«Наверное, я сам виноват, что не воспитал тех качеств, что хотел бы видеть в своем сыне, – писал Аш. – Возможно, часто был несправедлив к тебе, и мне следовало бы злиться на себя, вместо того, чтобы лишний раз подчёркивать твои ошибки».

Читая письмо первый раз, Кирк испытывал легкую грусть, что они так и не нашли с отцом общего языка. Несколько первых страниц показывали папу таким, каким Кирк никогда его не знал: человеком, который признавал, что может допустить ошибку.

Он понял, что скучает по отцу. Но потом младший Вармер дошел до слов, которые пригвоздили его к месту. Аш вспоминал как именно он проводил расчеты после конференции, где Свенсон представлял свою кластерную теорию. Ресторан, салфетки – Кирк сто раз слышал как родители об этом рассказывают. Отец потому, что именно тогда у него зародилась мысль, каким образом можно модулировать гравитационную волну, а мать потому, что поняла, что влюбилась в Вармера.

Но следом отец говорил, что его никогда не интересовала кластерная теория. На данном этапе, она не представляла никакого практического интереса, и Аш признавался, что сдал статью в печать, понадеявшись на редактора, и не проверив как следует расчеты.

И лишь когда понял, что проект «Рябь» вызвал серьезный резонанс в обществе, он вернулся к старым записям.

При наличии невдалеке от источника сигнала звёзды, с массой близкой к массе Солнца, неизбежно возникнет гравитационный резонанс.

Отец предупреждал, что это вызовет повышенную активность светила, но Кирка поразил сам механизм резонанса.

По словам отца выходило, что Солнце ответит мощным возмущением в четырёхмерном континууме, и словно разорвет волну на части. Призывный крик Земли превратится в едва различимый писк комара.

Дальше отец приводил свои расчеты, из пояснений к которым, Кирк вычленил интересующую его информацию. И окончательно пал духом. Выходило, что для запуска волны нужна энергия, превосходящая расчетную на четыре порядка.

Кирк несколько раз просмотрел формулы, надеясь, что просто неправильно понял. Но Аш Вармер не углублялся в пояснения, посчитав, что даже если и ошибся на порядок-другой, то это не имеет значения, так как такие энергии просто напросто разорвут звёзду, нарушив происходящие внутри нее процессы.

Кирк горько усмехнулся. Даже если разница всего в два порядка, в его распоряжении все равно нет ста грайфсвальдских электростанций.

«Я чувствую, что есть способ избежать резонанса, и обойтись минимумом энергии, и я над этим работаю. Я не изменил своего мнения по поводу всей этой затеи, и продолжаю считать, что она принесет больше вреда чем пользы, – писал отец. – Но я уважаю твое стремление, и сделаю все, чтобы не подвести тебя». Но следующие слова забивали последний гвоздь в гроб проекта «Рябь»: «Все расчеты ты найдешь в моем домашнем терминале».

Едва дочитав до этого места, он бросился в кабинет отца.

Как и следовало ожидать, работа была не окончена. Опираясь на знания, полученные в университете Оклахомы, он всю ночь пытался разобраться в формулах. В конце концов, Кирк вынужден был признать свое поражение. Куда уж ему. Отец определенно был гением, раз более чем за тридцать лет никто не смог найти ошибки. А работы его изучались очень многими выдающимися учеными.

Он поднялся и подошел к прекрасно оборудованному бару. Отец очень редко употреблял алкоголь, но когда возникало такое желание, предпочитал иметь широкий выбор. Не найдя бурбона, Кирк плеснул шотландского виски, видимо, какого-то особенного года, и, сделав глоток, скривился. Он предпочитал напиток, производившийся в Теннесси.

Сидя с бокалом в руке, он напряженно размышлял. Без сомнения, множество, так называемых «настоящих ученных», будут наблюдать за экспериментом, и не упустят случая во всеуслышание заявить, если что-то пойдет не так. Смогут ли они отследить падение интенсивности волны?

Кирк не очень хорошо разбирался в этом вопросе, но пришел к выводу, что скорее да, чем нет. Опосредованное наблюдение за небесными телами, реакция границы кластера – кто знает, что придумают эти «светлые» умы.

Как можно заполучить больше энергии? Ответ прост: никак. Одна электростанция – это все, что у него есть.

А что если передать наработки отца Ричарду? Кирк не сомневался, что тот разберется в формулах Аша Вармера, и, скорее всего, доведет работу до конца. Но он не тешил себя иллюзиями. Работа займет несколько лет, после чего, скорее всего, проект придется начинать чуть ли не с нуля. И что еще более важно, Кирк прекрасно знал как профессор Ном относится лично к нему, и к проекту в целом. А при его злопамятности совершенно бессмысленно просить держать выводы отца в тайне. Не нужно быть провидцем, чтобы догадаться что произойдет, когда репортеры раструбят о том, что Солнце может взорваться. И пусть отец говорил лишь об увеличении интенсивности излучения, это будет концом проекта «Рябь».

Желая больше узнать о том, как работают гравидетекторы, Кирк подключился к сети, и начал просматривать соответствующие разделы энциклопедии. С некоторым удивлением он пришел к выводу, что основным инструментом наблюдения за распространением волны будут оптические и радиотелескопы, с помощью которых будут фиксироваться реакция массивных объектов.