Когда я подошёл к своей конторке, один из них что-то крикнул моим рабочим. Что уж он им сказал, не знаю, только мои тайцы повскакивали со своих лежанок и двинулись к грузовику. И это тоже было странно. Обычно я несколько раз должен прикрикнуть на рабочих, прежде чем те лениво встанут и отправятся на разгрузку. Клиенты подошли к заднему борту, проверили и срезали пломбы. И тотчас же на площадке закипела работа. Вскоре рабочие почти освободили пришедший грузовик от коробок с кофе и теперь прикидывали, как впихнуть в упаковочные короба побольше товара. Даже они понимали, что русским клиентам предстоит оплачивать солидный недовес.

Непонятки начались после того, как первый короб был обклеен со всех сторон скотчем и поставлен на весы. К моему удивлению, вес короба был чуть побольше шестидесяти кил. Как будто там лежал вполне стандартный товар, а никак не лёгкие банки с растворимым кофе. Что-то не сходилось. На всякий случай я решил проследить, сколько упаковок с кофе мои тайцы смогут уместить в один короб. Когда со вторым коробом было покончено, я понял, что с грузом у этих двоих русских действительно что-то не так.

В короб вместилось двенадцать упаковок с кофе. Судя по маркировке на коробках – по дюжине банок в каждой. Значит, сто сорок четыре банки. По двести пятьдесят граммов, это будет тридцать шесть кил. Плюс вес упаковок: пусть ещё три кило. Плюс вес упаковочного короба: шесть килограммов, итого, ни много ни мало – сорок восемь килограммов брутто. А мы имеем шестьдесят три. Пятнадцать кил лишних. Но – чего???

На всякий случай снова просмотрел их отгрузочные документы. Фирма-изготовитель, вес товара, дата изготовления, количество упаковок – всё было на месте. Даже номер грузовика, когда тот получал груз на заводе, был проставлен. И всё-таки, каждая банка с кофе, как показывали наши весы, оказывалась тяжелее стандарта граммов примерно на сто с небольшим.

Решив не показывать клиентам, что несоответствие наименования товара и его веса меня тревожит, я решил пойти на небольшую хитрость. Подойдя к парочке, по-прежнему сидящей чуть поодаль и наблюдающей за упаковкой, я обратился к старшему:

– Мои ребята тут посчитали, выходит, что когда упакуем предпоследний короб, останется шесть упаковок лишних. Ни туда, ни сюда. Если паковать их в отдельный короб, придётся примерно за тридцать кил доплачивать до стандартного веса. Больше, чем на сто баксов раскошелитесь. Что, если мы упаковки с кофе распатроним и отдельные банки по две, по три будем дополнительно добавлять в каждый короб?

– Тебя здесь паковать карго поставили, или товар у клиентов вскрывать? – Старший недобро глянул на меня снизу вверх и добавил: – Не твоё дело чужие бабки считать. Мы уж как-нибудь сами с ними разберёмся.

– Хозяин – барин. Хотите за воздух платить – платите. Только и к нам тогда претензий никаких, что не предупредили.

Полгода работы с российскими челноками приучили меня к терпению. Попадались такие экземпляры, что и завернул бы их в другую фирму, да законы развитого капитализма не позволяют. Конкуренция, понимаешь. Поэтому, не ответив на явную грубость, я повернулся, и пошёл обратно к своей конторке. Ладно, спорить я с ними не стану, однако обязательно скажу о непонятках Андрею. А пока пусть мои ребята заканчивают.

Когда последний короб, вдвое меньше остальных, был запакован, взвешен и промаркирован, я пригласил клиентов для окончательного расчёта. Парни подошли, проверили правильность заполнения документов, количество мест и вес груза. Они уже заплатили деньги и собирались уходить, когда я совершил непростительную ошибку:

– В конце концов, не так уж много вам пришлось переплатить. Я думал недовес по каждой коробке будет большой, а оно вон как обернулось: почти все короба стандартного веса. Даже странно. Ну, ладно, пока. Пойду я обед заканчивать.

Парней, при моих словах о недовесе, как будто передёрнуло. Видно и в самом деле с грузом было что-то не так. Нет, определённо скажу Андрею. Да побыстрее, пока не пришла за грузом фура из аэропорта. Потому что там вскрывать подозрительный груз будет довольно накладно. Да и против правил это.

Заперев деньги в ящик конторки, я прихватил с собой пачку накладных и направился к выходу. Хозяева груза ещё не покинули территорию упаковочной площадки и стояли чуть в сторонке, негромко переговариваясь. Проходя мимо них, я кивнул головой, прощаясь и двинулся в сторону ресторана.

Хоть и по делу отлучался, но всё же почти час отсутствовал. Интересно, расправились они уже со всей вкуснятиной, или оставили для меня хоть немного? Ну, по крайней мере виски и фрукты наверняка ещё есть. А если и нет, Андрей закажет ещё. Я начал подниматься по ступенькам, ведущим ко входу в ресторан и уже предвкушал вкус холодного виски во рту, как был остановлен голосом младшего из клиентов:

– Эй, братан, погоди, дело есть!

– Забыли чего? – спросил я, поворачиваясь к нему лицом.

А дальше я уже ничего не видел и не слышал. Была только дикая боль внизу живота, и вдруг навалившаяся слабость. Может быть, я ударился, когда падал, но этого уже не почувствовал…

Чебак

Короче, не хило мы с Гогой устроились. Отель крутой, пятизвёздочный, жратва вкусная, горничные красивые, хоть и косоглазые, тёлки, когда приспичит. Нет, конечно, тёлки в обслуживание не входили. Это нам дружбаны наши устроили. Они в кабаке русском тусуются и крышу держат. “Тройка” называется. Там мы их с Гогой и повстречали, когда домашней жрачки захотелось. Здешняя мне что-то не катит: острая больно.

Приняла нас местная братва, как родных. И хотя они почти все здесь из Владика, общий язык с ними мы нашли очень быстро. Уважуху проявили, накрыли нам поляну, тёлок своих позвали. Тёлки тоже владивостокские. Здесь на заработках. А братва их крышует.

Когда поняли местные, что мы им не конкуренты, ваще лафа настала. Но это Гогина заслуга. Он им такой пурги намёл, фуцаны потащились. Гога это умеет. Языком, в смысле, метелить. Не то, что я. Да мне это и не надо. У меня другая задача: хвосты отсекать, да концы подчищать.

Ну, а здесь первые два дня были сплошные каникулы. Гога с утра до вечера пропадал где-то по делам Степаныча и Вахтанга, а я в это время оттягивался в отеле с Маринкой из “Тройки”. Грамотная девка. Всё может! Так и торчал бы с ней сутками, да на третий день с утра Гога велел собираться.

Товар для Степаныча уже был готов, теперь наша задача была – проследить за его паковкой и сдачей на карго. Жалко, продавцы быстро управились. Теперь товар сдадим, и – прощай Бангкок! И Маринка тоже.

Склад ихний, ну, карго, в смысле, находился на Rama 4 road. Так Гога сказал водиле. Только рама не оконная. Так короля ихнего звали. Это Гога мне объяснил. Он ваще много чего знает. И умеет. За это Степаныч его и держит на жирной пайке.

Вот и в Таиланд его послал: Знал: Гога не подведёт. Всё сделает, как велел Степаныч. А уж Степаныч тем более голова. Такое дело придумал! Это ж по скольку кусков нам с Гогой отломится, когда всё провернём? Похоже – хренова туча бабок!

С Гогой у нас с самого детства всё поровну, всё общее. Сначала игрушки, потом велик и мопед. Даже сейчас всё поровну, когда серьёзные дела пошли. Кроме баб и хаты, конечно. Я бы и баб мог с ним делить, да он этого больно не любит. Это он с детства такой разборчивый. Никогда не мог со мной одно мороженное на двоих есть. Покупали или два, или, если бабок не хватало, я в одиночку своё эскимо облизывал.

Только вот задачи у нас разные, хотя одно дело делаем. Гога больше башкой думает (котелок у него варит – будь здоров), а я руками-ногами машу. Но это поначалу только часто случалось, когда место себе в городе расчищали. Как Гога говорил, нишу свою завоёвывали. Место под солнцем. Постепенно бойцов набрали неплохих, которые дело своё знают. До денег, а значит, и до работы жадные. Теперь Гога своей мозгой кумекает, а я ребятишек наших в узде держу. Чтобы не борзели, значит.