Искусство ОНИ наследники меча и орала, Хотя считают себя пастухами. ОНИ плюют в чужие забрала, Плевки свои называя стихами. В обрядах ИХ тьма сменяется светом, ИХ танцы – ветер: то стихнет, то дунет. В рядах ИХ становится авторитетом, — Кто выше всех прыгнет и дальше плюнет. ИХ имена – украшенье столицы: Голубая кровь, золотые перстни. ИХ музы, как это ни странно, – блудницы; Жрецы ИХ поют нехитрые песни. Бомонд в восторге от липкой массы, Летящей из уст ИХ на сальные лица. Аншлаги, овации, встречи у кассы — Нетрудно начать, трудней остановиться. Искусство сие уходит корнями В глубокую седоволосую древность, В веках хранимо своими сынами, Без изменений вошло в современность. Вошло так, как будто его здесь и ждали: Поклонников толпы, идущие смело; Учреждены ордена и медали «За правую веру в мокрое дело». И я б согласился унять своё буйство, Принять всё как есть, проявить уваженье, Если бы каждый обряд стихоплюйства Не был похож на акт испражнения. (лето 2004 г., 31.03.05.) На смерть нехорошему поэту Погиб поэт. Погиб на месте. Его любили, как могли, А он погиб: забыв о чести, Продался, сука, за рубли. И кто с ним в очереди вместе Стоял за званием поэт В своём злорадном манифесте Кричат: поэта больше нет! (16.05.03.) Ели-ели Ели – ели душу в теле, Ели долгие недели, Будто не душа, а туша. Ела Ксюша и Катюша, И соседи по палатам Душу ели с острым матом, И главврач с его медбратом, И Наполеон с Мюратом. И другие там стояли: Те не ели – что-то ждали, В чём-то чем-то ковыряли, А по мне – так лучше б жрали Все из одного корыта: Свита и её элита, Будто там под толстым слоем У души внутри помои. И, покуда не остыло, Чавкали свиные рыла, Брызгая на равнодушных, Невесёлых, мрачных, скучных. Нет, питаться б комбикормом По стандартам или нормам, А они – не сном, не духом, Но душой набили брюхо, — Душегубы, живодёры. Их на вилы б без разбора! Только мы ведь не такие… Мы не злые, мы другие… (07.09.2016–11.09.2016 г.) Заглянув вглубь себя Заглянув вглубь себя, я увидел такое, От чего задрожали уста: Всё неслось хаотично, не зная покоя, — Надо всем этим лишь темнота. Я как будто в горячке пытался наружу Без остатка прогнать её прочь, Но, глаза приоткрыв, вдруг с тоской обнаружил Вокруг непроглядную ночь… (19.07.07.) Баба Баба со шваброй, баба с веслом, Баба с указкой, баба с кайлом, Баба с винтовкой, баба с метлой, Баба со скалкой, баба с косой. Баба на кухне, баба в цеху; Баба в фуфайке, баба в меху Баба на суше, баба в воде, В космосе – баба, баба везде! Снежная баба, баба-Яга. Нежная баба, баба строга. Баба на сцене и на стреле, И у корыта, и на столе. Бритая баба и в парике. В строительной каске и баба в платке. Баба сегодня, баба вчера, Баба – вовеки!!! Бабе УРА!!! (18.01.04.-19.01.04.) Автобус Шёл резиновый автобус в одну тихую обитель; В нём сиденья из резины и резиновый водитель. Шёл автобус по маршруту, пассажиров набирая, В двух шагах ходьбы от АДА, в двух часах езды от РАЯ. Несмотря на перегрузку, несмотря на перетряску Был он полон под завязку, будто направлялся в сказку. С каждой новой остановкой пассажиры прибавлялись, У автобуса все стенки под давленьем распирались. И уже к концу поездки началась большая давка. Всем казалось, что их душит очень крепкая удавка. У конечной остановки что-то где-то затрещало — Переполненный автобус, как баян, к чертям порвало. С той поры промчались вёсны, лета, осени и зимы, И вот снова на маршруте тот автобус из резины. Если вдруг автобус лопнет, что не маловероятно, Его снова по кусочкам склеят очень аккуратно. (12.05.05.) Всякое нечто Всякое нечто несёт из чего-то Некое определённое что-то. Но обольщаться не стоит на то, — Всякое НЕЧТО УХОДИТ В НИЧТО. (12.03.03.) |
