Он не попал в «полудницу». Не успел разглядеть её и даже не понял, держит ли она кого-нибудь на руках. Но следом выплыл другой силуэт, тот, что двигался медленнее, и струя воды пролетела прямо перед ним.

Вторая «полудница» остановилась, словно раздумывая, куда ей двигаться дальше.

Илий закричал что-то бессвязное, пошарил рукой по дну и, вытащив скользкий от тины камень, швырнул его прямо перед горящим силуэтом.

Камень отскочил от ствола ивы и шлёпнулся в ручей. Вода окатила фигуру только с одной стороны. На мгновение доктор увидел лицо. Обычное человеческое лицо, испещрённое морщинами. Плотно сомкнутые веки, устало опущенные уголки рта. Острая косточка ключицы, выступающая из-под серой кожи. Запястье. Узловатые пальцы. Где-то он уже видел это лицо…

Илий отшатнулся. «Старуха! Старуха из больницы!»

Силуэт разгорелся ярче; словно почувствовав его страх, лицо старухи исчезло в лучах. Доктор зажмурил глаза и услышал голос сына: «Папочка! Папа!».

Илий шагнул вперёд.

Отдай мне сына. Поставь на землю! Слышишь?!

Он выговорил это с большим трудом, как бывает в бане, когда кто-нибудь только что плеснул воды на камни и горячая волна пара не даёт говорить. Его лицо жгло, но он сделал ещё шаг.

«Если ничего не случилось с ребёнком, значит, ничего не случится и со мной. А если…» он не дал себе закончить. Он не мог просто стоять и ждать. Какое-то странное спокойствие пришло вслед за этим решением. Силуэт, будто бы отвечая его чувствам, начал светиться чуть тише. Илий протянул руки… Затем бросился очертя голову в самое пекло. На долю секунды он почувствовал тело мальчика, его цепляющиеся пальцы и прижал к себе. Горячие волны пара обжигали кожу. Илий почувствовал, что проваливается, падает, он в последнюю секунду извернулся и приземлился на лопатки.

Раскрыл глаза. «Полудница» стояла на другом берегу ручья. Свечение её стало слабее. И доктор снова узнал в силуэте сгорбленную старуху. Свет то становился ярче, то угасал, как будто она тяжело дышала и выбилась из сил.

Медленно, петляя между деревьями, словно слепая она поплыла прочь.

Доктор осмотрел мальчика. Он был цел: ни ожогов, ни царапин. По щекам Гоши катились слёзы, размером с ягоду брусники.

Папа! Дым! Дым!

Тихо, мой родной, тихо! Он поцеловал мальчика в лоб, прижал к себе.

Дым на тебе! сказал мальчик, давясь плачем.

Илий посмотрел на свои руки, одежду.

Это пар. Просто пар, Гоша. Успокойся. Всё, уже всё.

Не всё! Не всё! Зарина! Они забрали Зарину!

Илий вскочил. Теперь уже ему точно никогда не догнать первую «полудницу». На мгновение он подумал оставить сына и броситься в погоню, но мальчик не отпускал его руку, да и оставлять его здесь одного слишком опасно…

Отец с хрустом сжал зубы, совершая чудовищный немыслимый выбор – кого из детей спасать. Мальчик выжил, но Зарина…

В кустах раздался треск. Гоша вскрикнул, его нижняя губа затряслась. Илий спрятал его за спину и нащупал на дне ручья новый камень. На поляну шлёпнулось что-то длиннорукое и длинноногое, в листьях и паутине.

О, вы тут! обрадовался Дэн. А я не понял, куда нужно звонить, и решил догнать вас.

Он хлопнул глазами.

А где мелкая?

Гоша испуганно выглянул из-за плеча отца. Доктор только покачал головой.

И что, парень сглотнул слюну. Что нам теперь делать?

Идти за ней. Но вы останетесь тут. Следи за Гошей. Двигайте к дому.

Он передал мальчика Дэну. Гоша снова заплакал.

Куда вы? спросил Дэн.

Доктор махнул рукой в ту сторону, где скрылась первая фигура.

Но там, за лесом, обрыв. И горное плато. Они… парень побледнел.

Там можно здорово упасть.

Не думаю, что они подчиняются всем законам физики.

Так значит, они существуют, эти «полудницы»?

Доктор неопределённо махнул рукой и скрылся в кустах.

Только теперь Дэн понял, что остался с Гошей совершенно один.

Илий теперь не так торопился: во-первых, он выбился из сил, во-вторых, он уже убедился, что не может догнать первый силуэт на своих двоих.

Он присматривался к следам, которые могли бы указать, куда направилась «полудница», и скоро обнаружил, что трава, растущая под деревьями, местами опалена. Этот явный след можно было разглядеть даже на бегу.

Доктор прошёл сквозь тесно растущую изгородь, раздвигая мешающие ветки, и еле успел вовремя остановиться. Сразу за дикой изгородью начинался обрыв. Насколько хватало взгляда тянулась равнина, окаймлённая рядом зелёных холмов.

Доктор увидел петляющую речку, стадо коров вдалеке и только потом заметил удаляющийся крохотный огонёк.

Он не успеет догнать «полудницу», как бы ни силился бежать. Но если это живое существо – оно устанет, обязательно устанет. Дыхание доктора снова стало ровным. Не в ногах главная сила человека. Илий заставил себя мыслить тактически, трезво, как шахматист. Пока горел огонёк, оставалась надежда вернуть Зарину.

Жаль, что этот огонёк и есть причина всех бед.

Глава 10. Превращение

Земля перед глазами пестрила: солнечные пятна плясали на буром мхе, сухой листве, салатовых листьях папоротника. От реки струилась прохлада, и Дэну не хотелось возвращаться обратно в жару.

Гоша всё ещё хныкал.

Пойдём, пойдём, Дэнчик. Пойдём!

Парень рассеянно кивнул. Ему хотелось дождаться доктора, узнать, чем всё закончилось.

Идём, ну пожалуйста!

Подожди минутку.

С одной стороны парня пугали светящиеся силуэты, которые он видел на своём участке. С другой привычный мир рушился. Значит, впереди приключения. И это было сродни тому, как в школе во время занятий кто-нибудь нажимает кнопку пожарной сигнализации. Дэн почему-то решил, что чудище, утащившее Зарину, не сделает ей ничего плохого. И вообще всё это какой-то большой и нелепый розыгрыш.

Из полога леса выпорхнул дрозд. Тревожно затрещал на ветке. Дэн вспомнил перекошенное от гнева и страха лицо Илия. Вздрогнул. Что если всё по-настоящему? И сейчас доктор сражается не на жизнь, а на смерть с адской полудницей, спасая дочь.

Дэн сощурился. Ему показалось – или и в роще стало темнее? Парень поднял голову и заметил, что небольшое облако закрыло солнце и теперь оно светит тускло, сквозь дымку.

Смелей.

Он взял мальчика за руку и повёл вдоль ручья, помня, что там проходит узкая тропка, ведущая к дому.

Они прошли всего шагов десять, когда Дэн почувствовал, присутствие кого-то ещё. Парень обернулся, вздрогнул, несмотря на жару, волоски на коже встали дыбом.

Гоша, к счастью, пока ничего не замечал. Дэн пригляделся и увидел среди деревьев слабое свечение. Полусогнутая рука показалась из-за толстой осины, поднялась на мгновение и бессильно повисла. Парень застыл и прижал голову Гоши к ноге. Мальчик попытался высвободиться, пискнул.

Тихо, шепнул Дэн, тихо, малыш.

Не моргая, парень следил, как сгорбившаяся флуоресцентная фигура отделилась от дерева и медленно, будто раненый зверь, начала зигзагообразные движения в противоположном от них направлении.

Дэн видел её только со спины. Фигура скользила между тусклыми солнечными пятнами на траве и замирала у очередного дерева, словно была крайне утомлена жарой.

Это зрелище так увлекло парня, что он шагнул вперёд, желая рассмотреть, кто бы это мог быть.

Гоша остановил его, дёрнул за руку. «Боюсь! Идём!», захныкал он.

Подожди, шепнул парень и крепче сжал ладошку мальчика. Ей сейчас не до нас. Гляди-гляди, похоже, она подыхает.

Дэн узнал место, к которому они приближались. У ручья рос старый, толстый дуб, на котором дедушка когда-то вырезал признание в любви бабушке. Парень тоже пытался вырезать на коре своё имя, но у него получилась какая-то каракуля.

Ствол дуба загородил фигуру от их глаз, и она больше не появлялась.

Стой здесь, слышишь, не бойся. Я всего на пару шагов отойду.

Не надо, не надо на пару шагов… мальчик вытер испачканный нос и задрожал.