И вот теперь он добрался до Индии. Винченцо прекрасно понимал, что должен найти решение именно в этой стране, так как времени на другую страну у него уже практически не оставалось. Ещё каких-то пару месяцев, и ему уже нужно будет поворачивать обратно, чтобы успеть добраться до Италии вовремя.
«Где-то бы переночевать», – подумал Винченцо. Вчера ему повезло, так как его пустили в свою хижину какие-то крестьяне. Сейчас же Винченцо ехал на своём коне по пустынной местности, и он уже начал думать, что спать ему этой ночью, скорее всего, придётся на голой земле. Но надежда на лучшее всё же не покидала его, и через некоторое время он что-то увидел на горизонте. «Да это же монастырь», – подумал он, когда проехал ещё немного и смог рассмотреть это строение более внимательно. Выбора у него не было, поэтому он направился в ту сторону, и вскоре уже достиг стен монастыря.
Глава 9
Винченцо хотел только лишь переночевать в монастыре, а на следующий день продолжить свой путь, но одно обстоятельство заставило его задержаться на некоторое время. Он кое-что увидел здесь и понял, что этот монастырь вполне может стать конечной точкой его маршрута и разом решить все его проблемы. И вот уже неделю Винченцо жил в стенах этого монастыря, присматриваясь ко всему, что происходило вокруг него, и постепенно составляя план действий.
В тот день, когда он впервые увидел монастырь и постучался в его двери, он надеялся, что монахи поймут его и пустят переночевать. Помимо итальянского языка, Винченцо вполне неплохо изъяснялся на английском, поэтому думал, что кто-нибудь здесь будет говорить на одном из этих двух языков.
Но он ошибся. Монах, открывший двери монастыря, лишь только смотрел на него глазами, в которых читались мудрость и спокойствие, и ничего не отвечал на просьбы Винченцо о ночлеге. Тогда он попробовал изъясняться жестами, и это сработало. Монах понял его и впустил в монастырь. И сразу же Винченцо почувствовал такую лёгкость и свободу, какую ещё не ощущал никогда прежде. Откуда-то издалека раздавались протяжные мелодичные звуки, похожие на молитву. Винченцо понял, что это мантры, так как раньше немного слышал об этом.
Монах отвёл его в отдельную келью, а потом жестами спросил гостя, голоден ли тот. Винченцо не хотел есть, ему вдруг захотелось попасть туда, где читали мантры. Какое-то неведомое ранее чувство манило и звало его. И он, как мог, постарался объяснить монаху жестами своё желание. И тот опять понял его и повёл за собой.
Вскоре они пришли в очень просторное помещение, в котором на полу сидели монахи. Их было много – не менее сорока человек, и у всех у них были закрыты глаза. Впереди перед небольшой статуей Будды спиной к остальным монахам сидел другой монах, который и распевал мантры. И так у него это хорошо получалось, что Винченцо ненадолго застыл на месте, ощущая эти мантры внутри себя. Но монах, который привёл его сюда, показал, что здесь стоять нельзя и нужно сесть позади всех, если он хочет остаться. Винченцо послушался его и сел на пол в том месте, куда показывал монах.
Буквально на несколько секунд он отвлёкся, пока садился на пол, а когда снова решил посмотреть на сопровождавшего его монаха, того уже и след простыл. Тогда Винченцо стал слушать мантры, одновременно разглядывая того монаха, который их пел. Одежда его отличалась от одежды других монахов, так как была более нарядная, а на голове у него была большая чалма. Винченцо решил, что это, по всей видимости, настоятель этого монастыря.
Но постепенно все лишние мысли начали исчезать из его головы и Винченцо, сам того не замечая, погрузился в состояние медитации. Он сидел с закрытыми глазами, ощущая, как его буквально окутывают мантры, проникают к нему прямо в сердце, и вскоре ему стало казаться, что у него выросли крылья, и он парит над землёй.
Неизвестно, сколько времени это продолжалось, но, когда Винченцо снова пришёл в себя и открыл глаза, он понял, что всё уже закончилось. Монахи начали подниматься со своих мест и постепенно потянулись к выходу, не обращая на незнакомца совершенно никакого внимания. Мантры уже не звучали, и тот, кто их пел, тоже встал на ноги. Винченцо не хотелось так быстро возвращаться, у него было желание всё также парить над землёй, выкинув из головы все ненужные мысли. Но в один миг всё вдруг изменилось, стоило лишь только монаху в чалме повернуться к нему лицом. Мысли сразу же вернулись к нему, закружившись в голове с новой силой.
Но не лицо этого монаха заставило усиленнее работать мысли Винченцо, а его чалма, прямо в центре которой сиял огромный красный рубин. Никогда ещё Винченцо не видел ничего подобного, и даже не догадывался, что есть на свете такие огромные кристаллы. Издалека ему показалось, что этот рубин был размером с куриное яйцо, никак не меньше. Но, возможно, это расстояние и блеск этого драгоценного камня несколько преувеличили его действительные размеры.
В тот самый миг Винченцо и решил задержаться в этом монастыре. Он вдруг понял, что это его шанс вернуть долг и спасти Синтию, и другого такого шанса ему больше могло и не представиться. Поэтому он решил немного пожить здесь и подумать, как можно незаметно выкрасть эту чалму. Монахи не гнали его, а, наоборот, с удовольствием делили с ним кров и пищу.
Винченцо старался постоянно держать в поле зрения настоятеля в чалме, поэтому ежедневно посещал то помещение, где собирались и распевали мантры монахи. Конечно же, он старался не упускать его из виду и в остальное время. За эту неделю, которую Винченцо прожил в монастыре, он понял, что днём у него не будет возможности украсть чалму с рубином, поскольку настоятель постоянно носил её на голове. Скорее всего, он снимал её только ночью, да и то, Винченцо уже не был в этом так уверен. Поэтому необходимо было непременно это выяснить.
Где находится келья этого человека, он выяснил в первый же вечер. Он ещё больше уверился в мысли, что тот является настоятелем монастыря, поскольку его келья со стороны казалась немного больше, чем другие кельи, и располагалась как-то обособленно от остальных. Еще хорошей новостью было то, что дверей там не было, и при желании можно было зайти внутрь. Винченцо даже прошёл мимо кельи, но внутри было темно, и он ничего не смог разглядеть.
Целую неделю он собирался с духом, чтобы зайти ночью в эту тёмную келью. Но его всё время останавливала мысль, что чалма даже ночью может находиться на голове настоятеля. «Да не может же он в ней спать», – тут же пытался возразить сам себе Винченцо. И через неделю он всё-таки решился, так как понял, что дольше тянуть уже нельзя.
Посреди ночи он поднялся с постели, оделся, вышел в коридор и направился в сторону кельи настоятеля. Когда он дошёл до неё, то некоторое время просто стоял и прислушивался к звукам, доносившимся из этой кельи. Но кроме тихого сопения оттуда больше ничего не доносилось. «Была не была», – подумал Винченцо и сделал шаг вперёд.
Осторожно дойдя до центра кельи, он замер. У него бешено колотилось сердце, и он боялся, что это может разбудить настоятеля, но тот всё так же размеренно дышал и, похоже, просыпаться не собирался. Не меньше минуты стоял неподвижно Винченцо, пытаясь привыкнуть к темноте, и вскоре уже мог разобрать тёмные очертания внутреннего убранства кельи. И вдруг он увидел, как в темноте блеснул рубин. Радости его не было предела, когда он понял, что чалма находится не на голове спящего настоятеля, а лежит рядом с его постелью.
Винченцо на цыпочках подошёл к ней, аккуратно взял её в руки, и так же на цыпочках тихонько вышел из кельи. Полдела было сделано, теперь оставалось только незаметно покинуть стены монастыря. Винченцо помнил, что у дверей всегда дежурит монах, но другого выхода из монастыря, насколько он знал, не было. Поэтому он решил рискнуть и направился в ту сторону, предварительно спрятав чалму за пазуху.
И опять ему повезло, так как у дверей никого не оказалось. Скорее всего, дежуривший там монах куда-то ненадолго отошёл. Выходя из монастыря, Винченцо ещё не до конца осознавал, что у него так легко всё получилось. Оставалось только вывести своего коня с конюшни, и поминай как звали. Но только вот там его и ждал сюрприз. Когда он уже нацепил на коня седло, хоть и с большим трудом в темноте, и хотел вывести с конюшни, с улицы показался тусклый свет, а затем в воротах появилась фигура монаха со свечой в руке.
