Я думал, только в фильмах люди могут преодолевать три метра за час. Оказывается, и в жизни это возможно. Мне показалось, что парни спускались со своих лестниц несколько тяжелых часов. Что они идут к нам медленно, как по поверхности Луны. Хотя в реальности, я думаю, все это не заняло и двух минут.

Тем временем крокодил, ударенный объективом, отошел от удивления и снова приподнялся для атаки. Я выставил вперед доску, – она дрожала, будто я махал ей, как опахалом. Крокодил покосился на доску, очень ловко поднырнул под нее, и оказался рядом, совсем рядом! Он клацнул челюстями, но Виктор рванул меня на себя, и крокодил не достал всего миллиметр-два.

В это время два ближайших парня с веревками и одеялами в руках наконец-то скатились с лестниц, бросились к крокодилу и накинули одеяло ему на морду. Остальные в это время оперативно выхватили нас из лужи и очень бесцеремонно, едва ли не за шкирятник, потащили к лестницам. У меня дрожали колени, но по лестнице я едва ли не взлетел. Силы я потерял только на самом верху, когда до победы оставалась одна перекладина.

Достигнув наконец верхнего края вольера, я перевалился через него и упал на землю, как мешок с дерьмом. Ко мне тут же кинулись сочувствующие. Кто-то попытался меня усадить и держать мне голову, словно я только что упал с крыши небоскреба. А я больше всего сейчас хотел остаться один. Стоило огромных усилий не послать спасителей в отдаленное место. Но я молчал – ведь именно эти люди бросали вниз свои вещи, чтобы спасти меня.

Слава Богу, на лестнице уже появился грязный и обливающийся потом Виктор, который отвлек людей на себя. Упал на землю рядом со мной, Виктор сказал с лучезарной улыбкой:

– Живы, братишка! И какого хрена я вообще уехал из родной Мексики!

Эта фраза породила множество вопросов, но у меня не было сил, чтобы их задавать.

На этом развлечения кончились. Потом было долгое и нудное общение с администрацией парка и с полицией, и позорная посадка в автобус. Все эти часы, пока шли разбирательства, нашу группу продержали в автобусе. Поэтому люди были очень, – ну просто очень на меня злы. Кроме того, моя одежда стала похожа на грязные лохмотья, и общий мой вид подливал масла в огонь.

Экскурсоводша, едва я вошел в автобус, одарила меня убийственным взглядом и прошипела:

– Никогда больше, слышите! Ни на одну экскурсию! Таким, как вы, надо дома сидеть! Вы что, мечтаете умереть под слоном или крокодилом?!

– Это лучше, чем под поленом, – огрызнулся я и пошел к своему месту в задней части автобуса.

Сидящие провожали меня глазами и сыпали комментариями разного толка. Большинство считали, что я специально полез к крокодилам. Только Вася с Никой, в отличие от остальных, лучезарно мне улыбались, показывая поднятые большие пальцы.

Вот и мое место – старуха по соседству буквально кипит невысказанными речами. Увидев ее, я едва не застонал. Честное слово, сейчас я этого просто не выдержу.

Я уже раздумывал, не выйти ли мне из автобуса и не взять ли такси, но Вася вдруг вскочила и села на мое место.

– Садись! – она указала она мне на свое. – Ника, пусти его к окошку и не доставай вопросами.

Пацаненок с восторгом вскочил и уступил мне место у окна. Я благодарно посмотрел на Васю, залез к окну и спрятался от всех за спинками кресел.

Ника все же не удержался и задал мне вопрос. Всего один.

– Андрей, ты видел его яйцо?

Всю дорогу до отеля я нервно ржал, стараясь не привлекать к себе внимания.

Два дня после этого я вылезал из отеля только на море, даже с Виталей не пил. На третий день я отправился в местный торговый центр, чтобы купить новую одежду, взамен той, которая пострадала в гостях у крокодилов.

По дороге к торговому центру я понял, почему в Тае невозможно не думать о сексе. Секс в Тае разлит в атмосфере. Он растворен в соленой воде моря, парит над небом вместе с облаками, устремляется на землю со стремительными дождями. Его очень много вокруг, в явном и неявном виде: завлекательных улыбок, намеков, предложений об аренде женщин и прочего. Говорят, что настоящий Тай другой – патриархальный, сдержанный. Но я пока видел только вольный и буйный городок у моря, целиком заточенный на туристов, так что сравнивать мне не с чем.

Быстро закупив несколько шорт и футболок, я неспешно гулял по торговому центру, разглядывая посетителей. Достаточно много было типичных для Паттайи пар: он – иностранец, она – местная («морковка» – так тут называют девушек с невысокой степенью социальной ответственности). Я заметил, что многие мужики используют арендованных женщин не только для секса. «Морковки» для них торгуются в магазинах, носят пакеты и оказывают прочие услуги.

Их я увидел, когда стоял на третьем этаже торгового центра, глядя через перила вниз. Напротив по второму этажу шел довольно пожилой иностранец неуловимо-восточной внешности. Рядом тащила его тяжеленный пакет худенькая, как зубочистка, тайка. Внезапно девушка поскользнулась на гладких плитках пола и упала, звучно грохнув пакетом об пол. Из пакета потекла лужа. Рожа мужика перекосилась и налилась бордовой краской. Тайка поднялась, что-то лепеча и оправдываясь, но мужик даже не стал ее слушать: схватил девчонку за волосы и давай мутузить ее по полу. Потом, словно ему было мало, этот урод пнул ее ногой.

Я рванул к эскалатору, чтобы спуститься и дать ему в морду. Уже у самого эскалатора я бросил взгляд вниз, и увиденное заставило меня остановиться: рука девчонки удивительно гибким движением, будто в ней не было костей, скользнула под шорты к мужику и начала что-то там делать. Чувак застыл, словно его выключили. Люди обтекали их, улыбаясь или делая вид, что ничего не замечают, а мужик всё таращился пустыми глазами мимо моей головы, то ли на люстру в центре зала, то ли Альфу Центавра. По его лицу волнами пробегало такое блаженство, что я, вероятно, покраснел, как ребенок. Мне показалось, что мирились они чуть ли не вечность, хотя вряд ли прошло больше трех минут.

Уходя из магазина, я встретил ту же парочку на первом этаже. Он обнимал ее так нежно, словно они только-только поженились.

По дороге в отель и позже я почему-то не мог забыть этот эпизод. Вспоминая блаженство на роже того придурка, я думал о словах Витали.

Вообще-то Виталя был прав, конечно. Мое общение с тещей было, как нескончаемое поедание стекла. Оно настолько изрезало меня изнутри, что я попросту стал бояться женщин. Это звучит смешно, я знаю. Мужик, который боится тещу, всегда смешон. Не смешно только тем, кто сталкивался личностью такой силы и стервозности, какой была моя мучительница. Иногда я просыпаюсь ночью от повторяющегося кошмара, – я поворачиваюсь к спящей супруге и понимаю, что женат на Маргарите Михайловне. Собственно говоря, этот сон напрямую говорит о моей проблеме – я боюсь, что моя женщина будет похожа на бывшую тещу. Поэтому я не завожу отношения. Я понимаю, что мой страх иррационален. Но при этом он очень силен, и поделать с ним я ничего не могу.

К счастью, Виталя был прав еще в одном, – что сексом можно заниматься и без отношений. Сегодня я собрался наконец это попробовать.

В обед я сказал приятелю, что собираюсь совершить грехопадение, и Виталя с восторгом вызвался протащить меня по самым злачным местам. Я попросил выбрать из них самое приличное.

И вот, тем же вечером, я сижу в душном прокуренном баре, где куклообразные танцовщицы в национальных костюмах соблазнительно изгибаются на маленькой сцене под заунывную тренькающую музыку. Виталя, полный предвкушения, пьет свой любимый вискарь и таращится на сцену. А я пью пиво и смотрю на людей. Здесь очень много таек и иностранцев мужского пола. Позже выясняется, что некоторые из таек – тоже иностранцы мужского пола. Например, Красная Тутси – веселая смуглая разбитная девица, на которую я поначалу пялился, пока Виталя не сказал, что это – ледибой. «Морковки» тут сидели у стойки бара и ходили между столиками. Порядок знакомства был принят такой: ты выбираешь девчонку, которая тебе понравилась и предлагаешь ей выпить. А там уже в процессе общения договариваешься, чего, сколько и за сколько.