– Видно, у вас совсем не осталось тем для разговора. Если во время встречи на Ареате, которая происходит всего раз в год, вы говорите о других.

– Мы беседуем чаще, Эрик. Гораздо чаще. И мне не приходится ходить на Ареат. Если честно, я не был там почти восемьдесят лет. Бог беседует со мной здесь.

«Беседа не на Ареате. Он что, выжил из ума? Хотя нет. Наверно, это всё-таки правда. Иначе откуда бы он знал о моём приходе? Но тогда это получается совсем как-то нагло. Мало ему долгой жизни, так ещё и беседы с Богом вне очереди и с доставкой на дом! Ну почему именно он!» – Эрик даже сжал кулаки от негодования.

– Я знаю, о чём ты подумал. Я не знаю сам, почему именно я. Но это не то, зачем ты пришёл сюда, не для того, чтобы выяснять причину моих привилегий. Садись же. Давай поговорим.

– Вы правы, не за этим. Но я вообще не по своей воле к Вам пришёл. Такова была Его воля.

– Садись. В ногах правды нет. Хочешь, я расскажу о себе? Может, это немного развеет твою агрессию по отношению ко мне.

Эрик не стал возражать, что агрессии не существует. Да и почему бы не посидеть, не послушать. В конце концов, такова Его воля. А Он всегда знает, что делает.

– Хорошо. Согласен.

И Старец начал свой рассказ.

– Меня зовут Аристокл. Мне сто пятьдесят два года. Я родился очень давно. Человечество идёт вперед, несмотря на Болезнь. Веришь, Эрик, или нет, но, когда я был в твоём возрасте, мы оканчивали университет только к двадцати двум. Ещё не было этих машин с гипноусилителями понимания прочитанного. Но и Болезнь тогда забирала не раньше двадцати четырёх. Много воды утекло с тех пор.

Тогда ребят после пятого класса школы распределяли по специальностям. Как и сейчас, это происходило на основе тестов и специальных экзаменов и никак не зависело от человека. Сейчас такое распределение, если я не ошибаюсь, происходит после третьего класса. Да… Много воды утекло.

Я, как и все мои сверстники, после первого урока со взрослым, мечтал стать врачом. Ты знаешь, о чём я. Ты сам провел такой урок вчера. Поверь, теперь они все только и думают об этом. Теперь они мечтают стать вирусологами, микробиологами, нанобиологами… Они, конечно, не знают ещё таких слов. А, может, уже знают.

Так вот. Я, как и все мои сверстники, мечтал попасть на какую-нибудь медицинскую специальность. Я был уверен, что именно я найду лекарство. Но тесты показали другое. Я стал философом. Здание, в котором мы находимся сейчас, – это университет философии. Хотя, наверное, уже бывший. Университет с одним единственным ста пятидесяти двухлетним студентом. Здесь никогда не было слишком многолюдно. В среднем в нашем поселении было одновременно два философа. Особых разработок здесь всё равно нет. Сразу, после того как я окончил университет, было принято решение прекратить изучение философии. Мне было двадцать. Я решил остаться в здании университета, на что было получено разрешение. Насколько мне стало известно, решение было принято в общем масштабе. Когда мне исполнилось двадцать пять, я выяснил, что из всех людей мира я был единственным философом. Остальные уже умерли, да и я сам уже готовился к этому.

Слухи рассказывают разное, я даже слышал вариант, что я нашёл гору, на которой можно поговорить с дьяволом, заключил с ним сделку, и за это буду жить вечно. Но этого, конечно, не было, как не было и всяческих других моих высказываний, обещающих жить, пока не придут новые ученики. Я продолжал изучать философию и ждал появления Симптомов. Но они всё не появлялись. Когда мне исполнилось двадцать семь, учёные спохватились. Я восемь лет прожил в лабораториях. Но никто так и не нашёл даже намёка на причину моего долголетия. В конце концов, у меня взяли образцы всех тканей и отпустили. Я вернулся сюда, продолжил самообразование, жил с полной уверенностью, что Симптомы вот-вот проявятся. Я только к пятидесяти годам перестал ждать Их. А до тех пор был уверен, что Бог дал мне лишь отсрочку, но не освобождение. Так я стал уникальным вдвойне. Единственный философ и единственный с иммунитетом к Болезни.

Ты бы знал, Эрик, как это трудно. Жить так долго, когда никто не живёт и шестой части твоего срока. Те, с кем я рос, давно мертвы, и не осталось никого, кто бы вообще помнил их. То же самое произошло и с поколением после них. И со следующим. Я заводил друзей, делился с ними всем, а они со мной, но каждый раз они уходили в мир иной. А я оставался. Люди понимают это, и поэтому начали сторониться меня. У меня уже очень давно не было друга…

Не могу сказать, что меня все избегают. Есть люди, которые приходят ко мне пообщаться. И не буду скрывать, ты – не первый, кто приходит не по своей воле. Не знаю, променял бы я свою долгую и одинокую жизнь на обычную. Скорее всего, нет. Но в любом случае, поверь, долголетие – это и подарок, и расплата в одной упаковке.

А теперь расскажи мне, что не даёт покоя тебе?

– Эрик, скажи. Что тебя мучает?

– Я совсем запутался, Аристокл. Поначалу я думал, что у меня просто депрессия из-за того, что я так и не смог найти лекарство. Но после того, как я провёл день в детском саду, я понял, что это не совсем так.

– Что именно не даёт тебе покоя, Эрик?

– Это не то, что я не нашёл лекарство. Вернее, не совсем то… Просто… Я ничего не оставил… Мне задали вопрос дети… Ну, знаете, есть поговорка: устами младенца глаголет истина.

– Это так. Дети ещё бесхитростны, хоть и гораздо более образованны, чем полтора века назад. Что же тебя спросили?

– Они спросили, почему мы отказались от естественного способа рождения детей. И я не знал, что ответить. Только не надо мне объяснять! Я знаю всю рациональную подоплёку. Что эти дети и так являются нашими потомками. Что они берутся не из капусты, а из нашего семени и яйцеклеток. Что такая система позволяет определить совместимость и исключает появление детей с отклонениями. Что заботы о ребёнке только отвлекали бы женщин от работы, да и мужчин тоже. Что нам нужна полная концентрация на Болезни. Но я всё равно не знал, что ответить!

– Почему, Эрик?

– Потому что я вдруг понял, что очень хотел бы иметь ребёнка. Хотя нет, глупо, я его и так наверняка имею или буду иметь в ближайшие пару лет. Но я бы хотел знать, кто это. Чтобы он знал, кто его отец. Чтобы я точно знал, что на земле остался кто-то после меня. И чтобы у этого кого-то было имя.

– Ну что же, Эрик. Я вполне могу понять тебя. У меня есть предложение. Давай узнаем это имя!

– В каком смысле?

– Нет ничего невозможного, Эрик! Давай встретимся завтра около здания инкубаторов. Ты когда-нибудь был там?

– Нет.

– Вот и я не был. Завтра сходим туда и всё выясним. Если у тебя есть ребёнок, то ты узнаешь его имя. А если нет, то… то мы попросим сделать тебя папой вне очереди. И ты сразу сможешь дать ему имя. И через девять месяцев он появится на свет. А если, когда придёт время, я всё ещё буду бродить по этой земле, то обязательно расскажу ему о тебе. Как тебе идея?

– Не уверен, что мы сможем ускорить процесс, если я ещё не отец. Станция полностью автоматическая.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.