Хорошо, послание принято.

— Понял, — ответил я, потому что я действительно понял. Вот только не был уверен, что мне теперь с этим делать.

Было ли слишком поздно? Примет ли она меня обратно? Подходил ли я ей?

— Давай наперегонки до той башни. — Дядя Уоррен указал вперед, и сорвался с места, мне пришлось потрудиться, чтобы догнать его. Сердце ускорило бег, адреналин растекался по венам, и мои мышцы болели от того, как сильно я крутил педали, потому что я ни за что не мог позволить выиграть мужчине, практически вдвое старше меня.

Да, было бы гораздо лучше, если бы он был рядом, пока я рос.

Была половина шестого, когда мы вернули в прокат велосипеды, но дядя не хотел пока уходить, поэтому я последовал за ним, когда он решил пройтись по пляжу. Сняв обувь, мы молча шли босиком по теплому песку. Я понимал, что скоро должно произойти, он тоже, и нам не нужно было говорить об этом.

Мы дошли до закрытой вышки спасателей, и дядя начал подниматься по лестнице. Ему не следовало этого делать. Но, какого черта? Без промедления я поднялся вслед за ним. Рядом не было никого, кроме пожилой пары, прогуливавшейся вдоль берега. Все сёрферы и купальщики держались поближе к пирсу.

Мы сели на деревянный пол, наши ноги болтались в воздухе, а лица были обращены к океану. Солнце все еще ярко светило нам в глаза, пока мы смотрели на красивый, бескрайний Тихий океан через солнцезащитные очки. Я понял, как сильно буду скучать по всему этому. Я прожил здесь всю жизнь, и сомневался, что найдется другое место, где я буду чувствовать себя, как дома.

Я взглянул на часы, было почти 6 вечера. Я не отрывал взгляд от циферблата, наблюдая за движением секундной и минутной стрелок. Когда они дошли до шести часов, я задержал дыхание, в ожидании… чего? Я сам не знал.

Ничего не изменилось. Мы с дядей все также сидели молча на вышке, глядя как волны белой пеной набегают на берег. Со сколькими людьми мне было бы также комфортно и легко сидеть вот так в тишине? Вероятно только с ним. Ну и, пожалуй, с Миа.

Чем она сейчас занимается? Как она держится, и думает ли обо мне? Мне хотелось бы удостовериться, что у нее все хорошо. С болью в груди я в тайне желал, чтобы она была сейчас здесь, со мной.

Раздались приглушенные звуки рок баллады, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять — это инструментальная версия припева песни Bad medicine, стоявшая у дяди на рингтоне, Выудив из кармана телефон, он посмотрел на экран, и позволил песни проиграть еще несколько секунд, прежде чем нажал на зеленую кнопку и поднес телефон к уху.

Он ответил, назвав свое имя, и затем только слушал, наморщив лоб. Я сжал металлические перила перед собой, сжал сильно, отвернувшись в сторону, пока дядя слушал речь человека в трубке и изредка односложно отвечая.

— Конечно, — ответил он. — Подождите минутку.

Он выключил микрофон, глубоко вздохнул, а затем посмотрел мне прямо в глаза и произнес.

— Дело сделано.

Я глупо кивнул.

— Как оказалось, он упомянул тебя в своих последних словах, и его адвокат желает сказать их тебе лично. — Дядя Уоррен протянул мне свой телефон. Когда я дернулся, отодвинувшись в сторону с явным шоком на лице, он тихо добавил. — Ты не обязан этого делать.

В этот момент мои руки решили действовать самостоятельно, я протянул, забирая у него телефон. Он показался мне тяжелее обычного, когда я сжал его в кулаке. Я поднес его к уху и произнес:

— Алло?

— Привет, Джей. Я Джон Битти — адвокат твоего отца, — раздался глубокий голос на другом конце телефона. Он говорил быстро и с явным техасским акцентом.

— Слушаю, — все, что смог ответить я.

— Он просил меня передать тебе кое-что. Это были его последние слова, после них он больше не произнес ни звука. Я их записал, чтобы передать в точности как он сказал. — Адвокат на секунду замолчал, а я задержал дыхание.

— Он сказал: «Передайте моему сыну, что я люблю его, и очень им горжусь, он лучшее, что у меня было в жизни. Я сожалею, что не смог поймать для него больше вылетевших с поля мячей».

Мне показалось, что меня ударили в грудь молотком. В глазах потемнело. Хоть язык показался весом с тонну, и прилип к небу, мне все-таки удалось поблагодарить его перед тем, как передать телефон дяде. Я слышал, как он продолжил разговор, но его слова доносились откуда-то далеко.

Неожиданно сдавило горло и защипало в глазах, меня словно сбили с ног, я не мог дышать. Показалось, будто я вышел из своего тела, словно меня разрывало на множество частей. Боль волной разносилась по моему телу вдоль позвоночника. Меня начало трясти, и если бы я не держался за перила, то свалился бы с вышки на песок.

Дядя положил мне руку на шею и сжал. Он не убирал руку, я слышал, как он шмыгает носом, понимая, ему сейчас больнее, чем мне. Он только что потерял младшего брата. Для меня Даррелл Миллер был отцом, которого никогда не было рядом. Я поклонялся ему, но совершенно его не знал.

Вскоре мои слезы высохли. Я снова расправил плечи, и просто сидел, глубоко дыша. В голове не было ни единой мысли.

— Есть что-то волшебное в этих закатах, — заговорил дядя Уоррен. Его голос прозвучал тихо и хрипло. Он переместил руку с моей шеи на плечо.

Я смотрел на океан опухшими от слез глазами, наблюдая, как солнце уходит за горизонт, окрашивая облака в розовато оранжевый цвет, словно на нарисованной акварелью картине. Довольно скоро, солнце совсем исчезнет, оставляя после себя огненный и завораживающий след.

—Ты будешь спать на моем диване? — спросил я, прочистив горло.

— Не знаю, — ответил он, спрыгнув с края, аккуратно приземлившись на песок. — Пойдем, напьемся и посмотрим, что будет дальше. Может мне удастся кого-нибудь подцепить. У меня давно не было калифорнийской киски.

О, господи! На мгновение я просто смотрел на него, не мигая, а затем усмехнулся. — Не меняйся, старик.

—Даже и не думал, приятель, — с улыбкой ответил он. — Никогда!

Глава 27

Джей

3 недели спустя…

Приглушенные, умиротворяющие звуки органа наполняли церковь, когда я вошел в двустворчатые двери с задней стороны. Осталось чуть больше получаса до начала поминальной службы по Лили Уоттерс, а зал с высоким потолком был наполовину пуст, часть присутствующих уже расположилась на своих местах, а другие толпились у хода.

Первыми я заметил Фрэнка и Гвен. Одетые в темное, и с мрачными выражениями лица, они пожимали руки и общались с пожилой парой. Я замедлил шаг, подходя к ним, приготовившись ждать своей очереди, чтобы выразить глубочайшие соболезнования.

Мне потребовалось время, чтобы понять, что женщиной, стоящей позади Фрэнка, была Пейдж. До этого я никогда не видел ее без макияжа. На ней было простое черное платье, не скрывающее округлившийся живот, а волосы собраны в незамысловатый пучок.

Когда она посмотрела мимо своего отца, и встретилась со мной взглядом, я кивнул, и она тут же двинулась в мою сторону. Подходя ближе, она вытянула руки, и я, замешкавшись лишь секунду, сделал тоже самое.

— Спасибо, что пришел, Джей, — проговорила она, обнимая меня, и я осторожно обнял ее в ответ.

— Спасибо, что позвонила и рассказала, — ответил я, отпустив ее. Она кивнула, и на лице читалась нескрываемая скорбь.

Я пробежался глазами по залу, и мое внимание привлекла пара, стоящая поодаль. Все окружающие исчезли, теперь я видел только их, и казалось, кто-то нажал кнопку и выключил звук, потому что для меня наступила тишина.

Это была Миа и мужчина в костюме угольного цвета, стоящий ко мне спиной. Мне стало не по себе от ее спокойного вида и их приглушенной, можно даже сказать интимной беседы. Он держит ее за руку. Мой пульс ускоряется. Какой-то парень касается Миа, и она, кажется, совсем не против.

Миа поворачивает голову и пробегает глазами по залитому солнцем залу. Она собрала и заколола непослушные волосы, а на ее темно-фиолетовом платье с короткими рукавами, сверкала, приколотая на груди слева, брошь, в форме лилии. Я уже видел это украшение — оно принадлежало ее бабушке.