Через три недели? Я буквально слышала, как разбилось мое сердце за них обоих.

— А есть вероятность избежать смерти? — тихо спросила я, мне пришлось приложить усилия, чтобы перекричать шум океана.

— Я не знаю, — качая головой, ответил он, — И мне все равно.

Я была готова возразить, потому что я не верила ему. Джей посмотрел на меня. Только сейчас я заметила его нахмуренные брови и раздувшиеся ноздри.

— Мне, правда, плевать, ясно? Для меня это не новость. У меня было двенадцать лет все обдумать и свыкнуться с этим. Но он просто того не стоит.

— Но… он же твой отец. Разве у тебя не осталось никаких приятных воспоминаний о нем?

— Остались, но это не означает, что я должен беспокоиться о нем. Я отказываюсь давать ему такую власть надо мной. Он и так достаточно испоганил мою жизнь. Я больше этого не допущу. Я вычеркнул его из своей жизни. Для меня он давно умер.

Я сжалась. Я не узнавала его. Этот жестокий, обозленный, несговорчивый мужчина никак не мог быть моим Джеем. Да, я в шоке от услышанного, но это никак не меняет моего мнения и отношения к нему. Выходит, все эти годы я по-настоящему не знала своего лучшего друга. Но я отказываюсь верить, что он такой бессердечный.

И, если он сам верит в то, что он говорит, то он обманывает сам себя. Я мысленно повторила его последнюю фразу.

— Что значит, он и так достаточно испоганил твою жизнь?

Джей не сразу ответил. У него ходили желваки, он смотрел на меня в упор, и я знала, под его темными солнечными очками глаза его были почти черными и бездонными. Его долгое молчание создавало, между нами, неприятное напряжение, заставляя мое сердце бешено биться о ребра. Я сидела не шевелясь, в ожидании продолжения.

Когда он заговорил, я заметила, как старательно он пытался скрыть свои эмоции.

— Моя мать солгала мне, сказав, что отец сидит за грабеж. Мне было пятнадцать, когда я узнал правду и… от этого мне снесло крышу. Так сильно, что я больше не хотел его знать. Я не знал, как справиться с тем, что мой отец убийца, и моя мать даже не пыталась мне помочь.

У меня пересохло во рту.

— И?

Он так сильно сжал губы, что они побелели, превратившись в тонкую линию.

— Я начал общаться с плохими людьми, — признался он, я слышала боль и сожаление в его голосе. — Те два парня были на год старше меня. У одного из них был старший брат, и тот состоял в банде 88. И ходили слухи, что мои друзья тоже готовились к вступлению в банду, но мне было плевать.

Банда? Ничего себе. Мир, о котором он рассказывал, был мне не знаком, но я хотела понять, ведь это было частью прошлого Джея.

— Что ты делал? — аккуратно спросила я.

— Много плохого. — Он выдохнул, и я заметила, как опустились уголки его губ. — Стоял на стреме, пока брат моего друга толкал наркотики. Ждал в машине, пока он занимался бог знает чем. Однажды я был за рулем, когда он резко заскочил в машину со словами «Гони, гони, гони!». Полагаю, что бы он ни сделал тем вечером… я был «водилой на стреме».

У меня отвисла челюсть. В моей семье было достаточно юристов, и я знала, что «водила на стреме» считается полноправным соучастником преступления. У Джея могли быть очень серьезные проблемы из-за этого.

— Когда Шон — старший брат, был убит участником конкурирующей банды, то начались разборки. Кровавая война между бандами. Слава богу, я и мои друзья держались в стороне. Однако мы были рядом, когда в него стреляли из проезжающей машины. Я стоял всего в 5 метрах от него.

Я мотала головой. Я не могла в это поверить. Высвободив руку, я погладила его предплечье. Потому что я не знала, что еще нужно было сделать. — И что случилось потом?

— Нас арестовали. — Он посмотрел на меня, а затем улыбнулся. После всего, что мы сделали, нас арестовали за взлом школы и кражу личных вещей из шкафчиков участников другой банды. В здании все еще находился уборщик, он и вызвал копов. Так что нам повезло. Нас определенно могли поймать за более серьезное преступление.

Арест — это не шутки. — Я вспомнила его слова, и теперь мне много стало ясно.

— У моих друзей уже были приводы, они попали в колонию для несовершеннолетних. Мне вынесли предупреждение, назначили общественные работы и судебно-психологическую экспертизу.

— Джей…— Я не находила слов, поэтому просто обняла его, положив голову ему на плечо. Он также ощущался, привычно пах, но был уже не человеком, которого я знала много лет.

Он погладил меня по руке.

— Возможно, из-за этого я решил сменить фамилию. А когда мне исполнилось двадцать один, мои записи были удалены.

Я сжала его крепче.

— Я даже не могла подумать, что у тебя было такое детство.

Он на некоторое время замолчал, будто ему больше нечего было мне рассказать, но потом продолжил.

— Когда меня арестовали, мама позвонила дяде Уоррену, это было самое лучшее и ответственное, что она сделала, будучи родителем. Он бросил все свои дела и вернулся домой. Он помог мне исправиться, на следующий год взял с собой в Африку. Вернувшись с поездки, я отчетливо понимал, чем хочу заниматься в жизни. Я не знаю, где бы я был, если бы не он. Вероятно, в тюрьме.

— Мне бы хотелось с ним познакомиться, — сказала я, я не шутила, без его дяди в моей жизни не было бы Джея. Я хотела бы иметь возможность поблагодарить его.

Мы просидели так некоторое время. Я чувствовала, как бьется его сердце под моей рукой, пока я прокручивала в голове его слова, взвешивая, осознавая и стараясь принять. Кажется, сейчас я стала лучше понимать Джея: почему он старается придерживаться правил, его осторожность, и почему перед принятием решения он так тщательно взвешивает все за и против. Он едва не загубил свою жизнь. У него появился второй шанс, и он не желал снова все испортить.

Джей.

— Мне так жаль, — сказала я. Я положила руку ему на щеку, поворачивая его лицом ко мне. — … что тебе пришлось все это пережить. Жаль, ты не рассказал мне раньше.

Он склонил голову, чтобы наши лбы соприкоснулись, и я чувствовала, как он начал расслабляться. Это должен был быть момент, когда мы оба сидим на пляже, он раскрывает мне свою тайну, и мир не рушится. Но в глубине души я понимала, что это не так. Перед глазами мелькали картинки происходящего за последние несколько дней, пока у меня не зародилось подозрение.

— Почему ты мне рассказал? — я посмотрела на него, позволяя руке упасть с его щеки. — Почему именно сейчас?

Он замешкался. Прочистил горло, перед тем как ответить.

— Я хотел, чтобы ты узнала об этом от меня, а не от твоих родителей.

— Они знают? — я отстранилась от него, позволяя ему увидеть возмущение на моем лице.

Неохотно, но он рассказал мне о своем разговоре с моим отцом. Он объяснил о проверке моей мамы перед назначением на должность судьи (о которой она столько лет говорила). Меня удивило не ее желание осуществить мечту, а то, что они наняли частного детектива, который копался в прошлом Джея.

Я была ошарашена. Мне потребовалось время выйти из ступора.

— Но почему отец решил обсудить это с тобой? Его не должно волновать твое прошлое.

Джей пожал плечами.

— Не знаю. Возможно, он повел себя, как отец, оберегающий свою дочь. Он определенно хочет рассказать все тебе.

Я закатила глаза, сомневаясь в мотивах отца.

— Подожди, — в эту минуту я все поняла. — Ты рассказал мне, только потому что об этом узнали мои родители?

Джей застыл, напрягшись всем телом, стискивая зубы. Моя голова была готова взорваться, в груди щемило. Мне казалось, я ненадолго покинула свое тело и смотрела на себя со стороны, когда задавала следующий вопрос.

— Ты вообще не собирался рассказывать мне он этом, да?

— Да, не собирался, — ответил Джей после долгой паузы.

Я сжала кулаки. — Почему?

— Потому что я стыжусь этого, ясно?

Я была в смятении от всего происходящего, на меня начал давить сильный запах морских водорослей, тянувшийся с края утеса.

— Зачем тебе нужно было это знать? — не успокаивался Джей. — Это все в прошлом и не имеет отношения к моей теперешней жизни.