Прошлая неделя была не самой легкой. С большим количеством несчастных случаев, и не всегда благоприятным исходом. Самым тяжелым стал случай с почти утонувшим ребенком. Темноволосый малыш с пухлыми щечками и такими же пухлыми ручками, он начал дышать, но не пришел в себя и сейчас пребывал в коме в отделении интенсивной терапии. Он упал в бассейн соседа. Такие случаи потрясают меня до глубины души, и воспоминания об этом крошечном, обмякшем теле не исчезнут из моей памяти в течение долгого времени, а, может быть, и вообще никогда.

Вытаскиваю беруши и кладу их на тумбочку, включаю сотовый телефон, щурясь от ослепительного света экрана. Пропущенных вызовов или сообщений нет.

Прошло восемь дней с тех пор, как я оставил Миа в ее постели. В кровати, где минутой раньше я был вместе с ней, лежал между ее ног, а мой член находился глубоко внутри нее. Я трахал Миа. Утопал в Миа. Не желая останавливаться ни на секунду. Я уже принимал неверные решения в своей жизни раньше и не раз, но никогда не чувствовал себя даже наполовину так хорошо.

Я не виделся и не разговаривал с ней в течение недели. Может быть, я сошел с ума? Не уверен, чего я жду, да и почему она молчит в ответ. Чем она занимается? О чем она думает? Чего она хочет?

Скидываю с себя одеяло и опускаю ноги на пол. Я чертовски презираю драмы. Это надо прекращать. Вся ситуация превращается именно в то, что я и говорил ей. Всегда оказываться правым так надоедает.

Все, достаточно! Я открываю приложение обмена сообщениями и отправляю ей простой текст: «Занята вечером?».

Кладу телефон обратно на тумбочку и направляюсь в ванную комнату. Иду в туалет. Мою руки и умываюсь. Мне нужно в душ, а также побриться, но на все это у меня сейчас просто нет сил.

Мой телефон вибрировал? Я выхожу из ванной и иду назад к кровати, чтобы проверить. На дисплее сообщение от Миа: «Нет, а что?».

Все идет хорошо. Сжимая телефон обеими руками, я набираю: «Хочешь сходить куда-нибудь поужинать?».

Это звучит очень неплохо. Мы можем пойти в тихое место. Значит, мы будем в общественном месте и вынуждены будем разговаривать нормально.

«Почему бы тебе не прийти ко мне, а я приготовлю ужин?» — ее ответ приходит почти мгновенно. У нее есть какие-то безумные навыки в набирании текстовых сообщений. У нее, вероятно, есть много и других навыков. Много того, чего я не знаю о ней, но готов узнать. Ради интереса.

Я отвечаю: «Для меня это будет завтрак».

Через несколько секунд уже всплывает новое сообщение. В нем говорится: «Все в порядке. Мы можем съесть завтрак на ужин».

Отлично. Время принятия решения. Если я приеду к ней, то в какой-то момент мы снова окажемся голыми. Я спокоен по этому поводу. Нет, не спокоен — ужасно взволнован. Как подросток перед первым разом. Мысль об этом заняла полсекунды, а я уже на полпути к твердой эрекции.

Мы сначала поедим, это даст нам шанс все прояснить. Выяснить, что мы делаем, и, возможно, установить некоторые правила.

Да, это сработает.

«Буду примерно через час», — пишу ей ответ.

А потом возвращаюсь в ванную, чтобы принять душ и побриться.

***

Я поднимаюсь по крыльцу в дом Миа под звуки сверчков и щебетание птиц. Стучу дважды и, в ожидании, прислоняюсь к стене. Здесь практически темно, и мотылек порхает на крыльце над моей головой, попадая в корпус лампы с глухим стуком каждый раз, когда пытается лететь на свет.

Большинство людей не знают, что мотыльки не летят на свет — это заблуждение, они путают его со светом луны, который используют для навигации. Думая, что это маяк, который указывает дорогу, мотыльки не имеют ни малейшего представления, что это на самом деле ловушка, а иногда со смертельным исходом.

Подходящая метафора в данный момент. Я сейчас, как мотылек, разница лишь в том, что я знаю, что этот свет — тупик. Но я все равно лечу на него.

Щелкает замок, дверь открывается, и там стоит Миа.

— Привет, — застенчиво говорит она, смотрит на меня, склонив голову и что-то жует.

Я хочу ответить, но теряю дар речи, увидев ее. Ее волосы сегодня объемнее, чем обычно, пряди дразнящими волнами падают на плечи. И я не уверен, но, кажется, она нанесла немного больше косметики, темная подводка подчеркивает изумрудно—зеленый цвет глаз.

На ней платье, от которого у меня просто сносит крышу. Оно без рукавов, темно — синего цвета с мелкими розовыми цветами, длиной чуть выше колен, оно просто умоляет меня проскользнуть руками под него.

Подождите! Миа обычно выглядит не так, когда зависает дома одна. Какого черта?

— У меня были кое—какие дела, и я только вернулась, когда ты написал, — будто прочитав мои мысли, ответила она, или, может быть, это мое замешательство ей подсказало.

Она отступает назад, впуская меня. Я запираю за собой дверь и иду внутрь. В квартире пахнет едой. Этот аромат напоминает о том, что я чертовски голоден. Медленная, мрачная музыка доносится из гостиной, она больше подходит моему вкусу, чем ее, так как она обычно слушает что-то динамичное и бодрое. И что же это такое?

— Какие у тебя были дела? — спрашиваю я недоверчиво.

— Продуктовый магазин, библиотека, — пожимает она плечами. — Готов ужинать?

Я смотрю на нее и представляю себе, как множество парней, которых она, вероятно, встречала, когда бродила по общественным местам, мысленно раздевали ее и фантазировали о том, что хотят сделать с ней. Несложно догадаться, что было у них на уме, потому что это именно то, о чем думаю и я.

Но, черт побери, она не для их глаз.

Она моя!

Я нервничаю, когда спрашиваю:

— Ужин готов?

— Поставила в духовку, чтобы не остыл, — отвечает она.

— Ладно, хорошо. — Сокращаю расстояние, между нами, за один шаг и провожу пальцами по ее волосам. Я улавливаю сладковатый привкус на ее губах, пока настойчиво целую ее, и понимаю, что это какой-то душистый блеск для губ.

Она на вкус, как конфетка.

И я открывают для себя сладкое, которое никогда не пробовал.

Отвечая хриплым стоном, Миа обвивает руки вокруг моей талии, прижимаясь ко мне. Она стягивает мою футболку, и я вздрагиваю, когда ее мягкие теплые ладони начинают гладить мою спину вверх, и вниз. Она открывает рот, и я с жадностью принимаю это приглашение, сплетая наши языки. Наслаждаюсь ей, пьянею от нее.

Я отпускаю ее голову и хватаюсь за попку, задирая вверх ее платье. Прижимаюсь к ней пахом, где за парой слоев ткани мой член уже стоит и ноет от напряжения,

Черт! Мне необходимо быть внутри нее. Это как сильный зуд, от которого горит все тело. Я хочу этого сейчас! Сейчас, так сильно, что мои руки дрожат.

— В спальню. — выдыхаю ей прямо в рот и направляюсь туда.

— Нет, — схватившись пальцами за мой пояс, она дергает меня в другом направлении. — На диван.

Я отступаю назад, пока она расстегивает ремень на моих шортах, дергает за пуговицу и тянет молнию вниз. Я беру ее за бедра, чтобы перевернуть и уложить на диван. Но она извивается и толкает меня, так что я, в конце концов, оказываюсь на диване, пока она устраивается на мне с румяными щеками и темными глазами.

Мне нравится секс.

Она не шутила. Становится понятно, что Миа хотела меня не меньше, чем я ее, и это, скажем так, только дошло до меня. Мой член пульсирует, ожидание убивает.

И тогда, мой Бог, она поднимает юбку, снимает трусики и позволяет им упасть к ногам. Она делает это так быстро, что я даже не могу разглядеть их. Не то, чтобы я сильно расстроился по этому поводу. Важно то, что она сняла их и отбросила сторону.

Обхватив меня за плечи, она садится на меня верхом. Ее губы снова касаются моих, и она протягивает руку, между нами, цепляясь за мои боксеры. Я помогаю ей, выгибаясь и стягивая вниз шорты и нижнее белье, и облегченно вздыхаю, когда моя эрекция освобождается. Так близко.

Кровь бурлит по венам. Я никогда не чувствовал себя так с женщиной раньше. Обхватив ее голую попку под юбкой, я направляю ее к себе так, чтобы она оказалась прямо над моим членом. Она трется об меня и, почувствовав, какая она влажная и готовая, я собираю всю силу воли в кулак, чтобы резко не опустить ее бедра и войти в нее.