Но она до сих пор не носит масок, обрекая себя на одиночество и бесконечное разочарование. Она любит нескольких людей, таких, как она сама, любит честных животных. Она начинает даже проникаться симпатией к Дьволу, у которого на лице написано всё, что он думает, слова которого не противоречат этому выражению.
Она садится прямо на асфальт, не боясь испачкаться. Он опускается рядом с ней и обнимает за плечи. Она сидит неподвижно.
Небо за спинами домов начинает светлеть. Серый кот, недовольно перебирая лапами, поднимается: ничего интересного он не увидел, за рассказ о том, что королева пела на лебедином мосту, ему разве что огрызок яблочный отдадут. Второе Знамение тоже встаёт, они синхронно спрыгивают с парапета и расходятся в разные стороны. Серый отправляется на поиски желающих услышать его рассказ и угостить барда кусочком сыра или мышиной лапой, Второе Знамение подходит прямо к девушке и трётся головой о её локоть.
– Привет, Второе Знамение, – улыбается она.
Они оба знают, что он выглядит, как любой другой чёрный кот, как вообще любой кот ночью. Она называет его так в шутку, может быть, самым краем сознания подозревая, что фамильяра отправили следить за ней.
Кот приветственно мяукает ей в ответ и забирается на колени.
Ноябрь
К своей личной ведьме Сатана относиться совсем недурно: у Розы в распоряжении не только отдельная спальня, но и даже свой санузел, в котором рыжеволосая проводит большую часть дня. Там кафель и эмаль – они горят куда хуже, чем дерево, которым в её спальне выстелен пол, и бумага, которой оклеены стены. Люди – странные существа с чудными повадками! Они слишком много мнят о себе, они абсолютно уверены в том, что подчинили огонь! Но огонь есть стихия, а стихия подчиняется только богам. И люди должны быть покорны богам, просить у них милости, просить у них права взять толику стихии и воспользоваться ею. На непокорных боги гневаются: они поджигают дерево и бумагу, топят урожаи, осыпают горы оползнями на людские головы, насылают ураганы и бури. Но люди давно перестали слышать, давно перестали быть осторожными, они не склоняются более с благодарностью перед дарами богов, они с жадностью требуют ещё. Несмотря на юность и неопытность, Роза уже чувствует их гнев и знает, что скоро людям придётся расплатиться за свою жадность. Она только надеется, что к тому моменту ей удастся покинуть мир людей.
Эта ванная напоминает Розе стены родной академии: их гладкость позволит быстро смыть ядовитые брызги, их невоспламеняемость позволит развести огонь. Их учили осторожности. Их учили тому, что нельзя присваивать стихию и управлять ей, что нужно просить на то позволения бога, её сотворившего. Все они в некотором роде жрецы, и, хотя Розе часто говорили, что Дьявол теперь защитит её от любой напасти, ведьма не желает рискнуть. Она опускается на колени, складывает на них ладони и пробует очистить свой разум.
– Великий Сварожич, – произносит Роза ровно и негромко, уверенная в том, что её всё равно услышат, – смиренная Роза из рода Северных Ветров взывает к тебе. Прошу милости твоей, позволь мне сегодня пользоваться огнём, твоим даром всем смертным.
Великий Сварожич молчит— он никогда не отвечал ни на просьбы самой Розы, ни на молитвы старших её товарок и даже учителей. У молодых ведьм даже зарождается новое течение: они полагают, что отсутствие ответа от старых богов означает их гибель. Они перестают молиться или делают это неискренне. У Розы на этот счёт своё мнение: конечно, ВеликийСварожич не отвечает всем и каждому – у богов, ясное дело, всегда найдутся занятия поважнее и поинтереснее, чем ответы на все подряд молитвы: тому пошли милость, от этого прими жертву, на неверующих и богохульников нашли разрушения… Роза верит, что изредка Сварожич отвечает кому-нибудь, но только самым преданным жрецам, которые всю жизнь посвятили служению ему.
Пока же ВеликийСварожич не скажет иного, его молчание можно расценивать, как согласие, аотсутствие внезапно вспыхнувшей душевой занавески – как благосклонность бога. Роза чиркает спичкой о коробок и, стараясь не дышать, поджигает фитиль спиртовки, стоящей прямо под котелком с водой. Огонёк горит ровно и не гаснет – ВеликийСварожич ответил на молитву.
Но не одному только богу огня Роза молится в рассветный час. Она вновь принимает позу смирения: руки складывает на коленях, опускает голову.
– Великий Анголон, владыка магии, смиренная Роза из рода Северных Ветров взывает к тебе. Не просила никогда для себя, но для ближнего своего. Славила тебя каждый день, и каждый день громче, чем в день прошедший. Прошу милости твоей: наполни стихией магии руку мою. Не откажи мне в этой малости, чтобы могла и дальше славить тебя и веру в тебя по миру нести.
В отличие от бога огня, от Владыки Анголона Роза ждёт ответа: она отдана ему всей душой своей и предана ему всем сердцем своим. Но и он безмолвствует в этот час.
По просьбе ведьмы однако рука её наполняется силой и энергией, вены охватывает золотое сияние. Розе до сих пор тяжело справиться с ним, от захлестнувшей волны стихии перехватывает дыхание и слезятся глаза. Однако спешить нельзя, ошибка может быть фатальна, и Сатана ни за что ей этого не простит. На ощупь она отыскивает в своём сундучке кисет с листьями крапивы, развязывает тесьму, зачерпывает горсть. Сразу становится немного легче— часть магии переходит в листья. Роза с облегчением вздыхает.
С ночной вылазки возвращается Второе Знамение, дверь для него оставляют слегка приоткрытой, кот толкает её лбом и заходит.
Для него всё стало несколько проще после переезда сюда: в отеле двери открытыми не оставляли, да и на лифте коту разъезжать не больно-то удобно, а дверь, ведущую на лестницу, они запирали… Да и вообще, говоря откровенно, не жаловали они там постояльцев с животными. Но Дьявола мнение Второго Знамения не больно-то волновало: пентхаус господина Щапоньева его вполне устраивал.
Он однако давно не поднимался в мир людей и оттого не знал, как круто может обернуться дело, если вышвырнуть из квартиры медийное лицо. Не то, чтобы господину Щапоньеву поверили все и сразу, но из Ялты он возвратился быстро и рьяно кинулся возвращать себе выставку, картины с неё и, в конечном итоге, номер в гостинице. От одного только Щапоньева избавиться – невелика наука, а, впрочем, Дяьвол мог бы взять себе труд одурачить всех окружающих, заставить их забыть о нём самом и о произошедшем, свести несчастного художника с ума… Это было бы так весело! Но Тенёв так некстати присмотрел им квартиру побольше и даже уже выдворил из неё жильцов. Второе Знамение так у не удосужился спросить, куда же делись несчастные – всякий раз у него находились темы поинтереснее.
Теперь же, неслышно ступая по длинному коридору, Второе Знамение даже рад такому стечению обстоятельств. Тут можно спокойно ходить, тут во дворе живут другие кошки, которых при необходимости можно сделать своими глазами и ушами, заставить следить за королевой, за Дьяволом или за кем угодно другим из свиты.
Рассвет ослепительно золотист, он подсвечивает оконные стёкла и гротескно вытягивает тени цветов на подоконнике и стоящем под ним журнальном столике. Между листьями монстеры снуёт испуганный комар: он явно запутался в направлениях, во времени и в собственной жизни и суетится просто для того, чтобы делать хоть что-нибудь, что может отвлечь его от бренности бытия – совсем как человек! Усилием воли Второе Знамение подавляет в себе желание кинуться на комара, прикончить его и избавить несчастного от страданий. Нет, сейчас нужно идти к Розе – она ждёт его с докладом о королеве, с докладом неважным и неинтересным, но всё-таки ждёт.
В конце коридора три спальни, и во всех них царит тишина. В ближайшей обитают Тенёв и Мариус. Вампир, конечно, уже забрался в гроб, прячась от болезненно-ярких солнечных лучей; он уже распорядился прислать себе новый дорожный гроб, но служба доставки медлит, и пока Мариусу приходится спать в испорченном бесами. Отверстия в крышке он кое-как заклеил изолентой. Тенёв понемногу стекается в комнату, гонимый солнцем с улицы: его время – ночь, ранние утра и закаты – время длинных теней и самых больших откровений, и демон редко, когда упускает возможность подслушать, подсмотреть, а потом подшучивать над людьми, толкая ихк различным непростым ситуациям, за которыми находит забавным наблюдать. Дальше друг напротив друга двери в спальни Дьявола и Розы с ним, Вторым Знамением. Сатана не спит: стоя на балконе, он с недовольным видом крутит в пальцах мундштук: от открывающегося с балкона вида на пустырь и облупленный детский сад так и тянет закурить.
