— Что здесь происходит? Почему вы все время что-то пишете? Что это за место и почему я здесь нахожусь?

   — Слишком много вопросов, дорогой мой — он отложил ручку в сторону и откинулся на кресле. — Вы рано начали ходить. Это довольно-таки необычно. Интересный случай. Впрочем, — он выпрямился и встал, — не такой уж и нетипичный. Видите ли, молодой человек, мы занимаемся исследованиями, в некотором роде. Изучаем природу человеческого письма. Скажите, вы часто пишете?

   — Да, это моя профессия. Я журналист.

   — Я в курсе. Читал ваше дело. Мы с коллегами пытаемся понять, как мозг вырабатывает способность к письму. Как вообще так получается, что человек вдруг начинает писать, притом довольно оскорбительные вещи. Вы когда-нибудь писали статьи о медицине?

   Я думал о деле. Что еще за дело? Откуда оно взялось? Это та толстая папка, которую взяли в регистратуре?

   — Да, я писал об одной больнице. Кажется, там были проблемы с расходованием средств.

   Улыбка сошла с его лица. Он смотрел на меня с негодованием.

   — А вы знаете, молодой человек, почему мы пишем так много? Потому что нам приходится отчитываться за каждый шаг. Впрочем, — он снова откинулся в кресле и посмотрел в окно — это не имеет значения. Вы нам подходите.

   — Для чего?

   — Для опытов, конечно.

   — Каких еще опытов? Куда исчез Сергей? — я вдруг стал о чем-то догадываться.

   — Не было никакого Сергея. Это просто ваши галлюцинации. После операции такое вполне возможно.

   — Что за операцию мне сделали!? — я повысил голос.

   Двери за мной открылись, два крепких мужчины схватили меня под руки.

   — Уведите его.

   Евгений Викторович снова взял ручку и склонился над бумагами, пока меня выволакивали из кабинета.

   ***

   Я проснулся в палате. На одной из коек лежал мужчина и что-то бормотал во сне. Я внимательно смотрел за ним. Он открыл глаза и взглянул на меня.

   — Где мы? — промычал он, еле двигая челюстью.

   — Мы в больнице.

   Я перевел взгляд на пол. Солнце светило в окно у меня за спиной. Тень от решетки падала на линолеум.