Сначала было не больно — просто чесалась спина. Несколько дней подряд. Я продолжал ходить на работу. Подумаешь, что там такого? Я помню, что в понедельник начало болеть, а в среду я уже не мог опереться о спинку стула. Шеф посоветовал сходить ко врачу, но кто любить ходить по врачам? Я вот тоже не люблю. К пятнице каждое движение пронзало мне позвоночник насквозь и выходило где-то в районе правого уха. Я взвыл и взял отгул. Шеф не возражал.

   Я пришел в поликлинику с утра, чтобы освободиться к вечеру. Люди из очереди вонзили в меня свои недобрые взгляды. Я занял свое место — кто последний? — и стал смотреть на линолеум — старый, с протертым в некоторых местах рисунком. Подошла моя очередь — лампочка моргнула, я закрыл за собой дверь.

   — На что жалуемся? — врач не отрывался от бумаг.

   Я увидел, как белый лист постепенно становится синим. Ручка скреблась о бумагу.

   — Спина — я потянул большой палец куда-то назад.

   Врач оторвался на секунду от бумаг, посмотрев на меня так, как будто я только что завалил простейший тест, и коротко проговорил:

   — Раздевайтесь.

   Я послушался. Не успел я повернуться, как он уже сказал: "Одевайтесь", — и снова заскрипел ручкой. Около 5 минут я сидел на стуле, стараясь не касаться его спинки. За окном пели птицы.

   — Что со мной? — не выдержал я.

   — Всё в порядке. Вот направление, вам нужно срочно явиться в больницу номер 23. Если поедете прямо сейчас, то успеете. Следующий!

   Он сунул мне в руки бумажку и вытолкал за дверь. Я вызвал такси, чтобы не трястись в маршрутке. Больница находилась на городской окраине. Не самый лучший район — тюрьма, две больницы — психиатрическая и стационар — и лес со всех сторон. Таксист пожелал мне удачи и уехал, оставив меня один на один с кирпичным фасадом серого цвета. Моргая сиреной, мимо проехала скорая. Я вошел.

   Зеленые стены регистратуры были ярко освещены белым светом. Как ни странно, коридор был пуст. За стеклом сидела медсестра и заполняла бумаги. Она оторвалась на секунду, чтобы забрать мои документы. Еще с минуту она торопливо писала что-то, и только потом спросила, не отрывая взгляд от бумаги:

   — В первый раз?

   Она даже не дождалась ответа — просто стала щелкать по клавиатуре, занося мои данные в компьютер. Пару мгновений она смотрела на монитор, потом ушла и вернулась с толстой папкой. Не помню, чтобы я часто ходил в эту больницу.

   — Пройдемте — коротко сказала она, и я послушно поплелся за ней.

   Мы подошли к двери, медсестра открыла ее своим ключом. Мы прошли небольшой коридор и подошли к другой двери. Рядом стоял какой-то мужчина. Я мельком оценил его мощную фигуру, пока он внимательно смотрел на документы. Он открыл дверь. Мы шли какими-то коридорами, то поднимаясь, то спускаясь по лестнице. Я потерялся в этом лабиринте и просто следовал за белым халатом.

   — Вам сюда — передо мной открылась дверь.

   Я прошел в большой кабинет. На полу лежал ковер, вдоль стен стояли массивные шкафы из темного дерева. Прямо напротив входа, за столом, сидел мужчина и что-то писал.

   — Проходите — пригласил он, не отрываясь от письма.

   — Евгений Викторович, у нас новый пациент.

   На стол плюхнулась папка с документами. Врач оторвал взгляд от стола и посмотрел поверх очков, переводя взгляд с медсестры на меня. Я смотрел на его лысину.

   — Присаживайтесь — обратился он ко мне. — Спасибо, вы можете идти — перевел взгляд на мою спутницу.

   Он взял папку и привычным жестом пододвинул очки к глазам.

   — Алексей? Так-так, что у нас тут? Снимите футболку.

   Он придвинулся ко мне. Я почувствовал прикосновения, каждое из них отзывалось болью.

   — Плохо дело — заключил врач. — Вам срочно нужна операция.

   — Когда?

   — Прямо сейчас. Мы подготовим операционную. После этого придется полежать у нас недельку-другую.

   — Недельку-другую!? — машинально повторил я.

   — Да. Это нельзя так оставлять. Скажите, у вас есть родственники, которые могут привезти вам вещи?

   — Нет.

   — Хорошо, вам ничего не понадобится. Идите за мной.

   Мы снова шли по коридорам и добрались в операционную — белый кафель, белые маски на лицах врачей, ожидавших нас. Меня посадили на операционный стол. Дали что-то подписать. Я не успел ничего понять, как уже лежал на боку и медсестра вводила раствор в катетер, внимательно смотря мне в глаза.

   ***

   Я проснулся на больничной койке. Судя по всему, был вечер — рассеянный свет чуть освещал темно-зеленую стену. Я пошевелился и попробовал приподнять голову — тело не слушалось.

   — Да-а — протянул кто-то с другой стороны палаты, — неплохо тебя вштырило!

   Кажется, я бредил во сне. Ничего не помню.

   — Где мы?

   — Где-где... — хохочет сосед — в больничке, где ж еще. Ты ничего не помнишь?

   — Помню. Болела спина, потом я пришел к доктору. Он сказал, что нужно делать операцию. Последнее, что я помню — свет в операционной.

   — Значит ты всё помнишь. Но когда тебя привезли сюда — это было нечто. Читал стихи, выкрикивал какие-то лозунги. Я ничего не понял, конечно, но это было прикольно. Ты поэт?