Рис. 1. Рост численности мирового населения

До 1000 года н. э. указаны гипотетические числа. Рост численности после пандемии чумы отмечен скачком 1484 года (булла о ведьмах), обусловленным вводом санкций за контроль рождаемости. Соответствующие наказания действовали до XIX века и особенно укоренились в Европе. Вместо 2–3 детей на одну женщину (до 1500 года) рождаемость повышается до 6–7 детей на семью и остается примерно постоянной вплоть до XIX – начала XX века. Сначала это приводит к Европейскому демографическому взрыву, затем через колонии европейская репродуктивная мораль распространяется по всему миру и влияет на общемировой рост численности населения (Бюро информации по проблемам народонаселения, PRB)[3].

Рис. 2. Европейское завоевание мира (1485 год: около 50 миллионов; 1916 год: около 500 миллионов жителей [соответственно 27 % общемирового населения; 10 % общемирового населения к 2015 году])[4]

Вплоть до 1935 года восстания в колониях подавляли армии, укомплектованные из вторых-четвертых сыновей, родившихся в европейских семьях. Но в 1936 году пришло время призыва двадцатилетних сыновей, рожденных в 1916 году. Тогда в Европе среднее количество детей сократилось до 50 на одну тысячу жителей. С этим связан и рост пацифистских настроений. Потери в ходе Первой мировой войны (за исключением Франции, где на фронте погибали уже первые и единственные сыновья) состояли преимущественно из молодых людей, которые не были первенцами в своих семьях. Но уже во время Второй мировой войны все страны Европы теряют свой демографический потенциал.

Рис. 3. Географическая экспансия и демографические взрывы в России с 1482 по 1796 год (приблизительные показатели)[5]

После 1945 года европейские страны начинают проигрывать войны против восставших колоний. Дело в том, что рождаемость в этих колониях повышается с той же скоростью, что и в Европе с 1500 по 1916 год. Теперь население колоний может быстро восполнять военные потери, в то время как смерть европейского мужчины в статистическом плане означает пресечение одного рода. С 1880 по 1980 год Старый Свет сокращает среднее количество детей на одну женщину с 6 до 1,5. Теперь европейцы стремятся не к военным победам, а к союзам.

Если в 1500 году из 1000 годных к военной службе мужчин (в возрасте от 15 до 29 лет) со всего мира около 100 приходилось на европейцев, в 1916 году, вместе с Северной Америкой, Австралией, Новой Зеландией и русской Азией, этот показатель составлял почти 350 «белых» мужчин.

Из 1000 годных к военной службе мужчин (15–29 лет) в среднем* в соответствующем регионе проживает[6]:

Их экономика, которая базируется на концепции собственности и подразумевает использование ссудного процента, позволяет обеспечить создание все более эффективных видов оружия. Производители оружия тоже поставлены в условия конкуренции. Вместе с появлением новых видов вооружений подчинение, уничтожение и заселение земного шара стали чем-то наподобие легкой пешей прогулки. К тому же учителя и проповедники Европы объявили империализм и солдатский дух биологическими истинами. Страны заходящего солнца буквально повторяли непрекращающийся татаро-монгольский поход, который вплоть до 1918 года мог подпитываться лишними сыновьями и позволил завладеть девятью десятыми Земли. В то время европейцам можно было бояться разве что самих себя. Кстати, косвенно об этом свидетельствуют потери около 60 миллионов человек в ходе двух мировых войн, понесенные только на территории Европы. Однако в это же время наблюдается постоянное снижение уровня рождаемости, что приводит к невозможности вести такие кровавые войны после 1945 года.

Страны, которые переживают молодежный сбой более 60 лет подряд, то есть страны, четыре поколения женщин которых впервые рожают детей в возрасте 15 лет, переходят в состояние демографической модернизации. В результате такой модернизации на 100 мужчин в возрасте от 55 до 59 лет, которые уходят на покой или умирают и освобождают соответственно по одному месту в социуме, приходится не менее 3000 молодых людей мужского пола в возрасте от 15 до 19 лет. Они вступают в борьбу за место под солнцем и начинают конкурировать за ограниченное число рабочих и статусных мест. В итоге трое молодых парней должны делить между собой одно кресло, верстак или плуг. Ниже приведена таблица, показывающая военный индекс различных стран. Те государства, которые переживают молодежный сбой, имеют индекс более трех пунктов. А в ситуации, когда на 1000 мужчин в возрасте от 55 до 59 лет приходится только 900 или меньше молодых людей от 15 до 19 лет, военный индекс составляет менее одного пункта; в этом случае в стране имеет место демографическая капитуляция. Имея военный индекс 0,73 пункта, Россия относится к последней группе, но все-таки обгоняет еще пять государств. Говоря о демографическом нейтралитете, мы подразумеваем соотношение 1000 молодых мужчин на 1000 пожилых, причем показатели вплоть до 1400 претендентов на 1000 мест также можно отчасти отнести к нейтральным (военный индекс от 1 до 1,4 пункта). На основании такого подразделения и более-менее надежных демографических данных можно составить следующую таблицу.

«Военный индекс по Хайнзону» (впервые составлен в 2011 году в связи с «арабской весной»)[7].

Данный индекс измеряет соотношение между 15–19-летними и 55–59-летними лицами мужского пола. Начиная с трех пунктов, резко повышается вероятность насильственных действий.

Источник: http://esa.un.org/unpd/wpp/unpp/panel_indicators.htm

Военный индекс некоторых государств

Пока страны Европы не начнут корректно и полноценно анализировать свой демографический спад, для них останется загадкой милитаристский настрой стран третьего мира. А ведь, начиная со второй половины XX века, их конфликты сравнялись, а то и обогнали по потерям европейские баталии периода мирового господства Запада до 1945 года. При этом именно демографические и исторические сравнения позволяют провести очень важные параллели. Например, между США XIX века за 65 лет до конца гражданской войны и Ираком за последние 65 лет XX–XXI веков.

Динамика населения и военных движений в США в XIX веке и в Ираке в XX веке[8]