Алина была уверена: никто из ребят не знал, что метлушками в древности называли вертлявых крылатых женских духов размером с комара, а позже так дразнили шустрых и суетливых женщин. Это знала только она, потому что страстно любила историю и этнографию. Но она никому не говорила, откуда произошла фамилия Иванки. И надо же!..

… Паша ходил за Алиной, пытаясь обмозговать с ней, нельзя ли вкатить полевую кухню в вестибюль административного корпуса и вывести трубу наружу? Алина выслушала его и коротко ответила: 'Нужно! Зима на носу! Срочно решайте с ребятами, как это сделать'. Паша озадачился. Он словил себя на мысли, что ждал её практического совета… В корпус заходили через стеклянную группу, это значит, там был внешний ряд евро остекления, потом промежуток метра два шириной и снова евро двери, только уже внутренние. Парадных входов было два: с северной и южной стороны, один напротив другого. Но что толку? Паша не знал, как поступить. Вернее (он опять задумался над этим фактом), он не знал, какой способ раскурочивания стекла удовлетворит Алину? А попадать ей на язык Стопноге не хотелось.

Он поковылял к десятнику Димке, по привычке стараясь не пересекаться больше необходимого с Краснокутским.

Света Конторович упросила Лёшку вынести хромоногую косулю на участок с травой, отгороженный от остальной лагерной территории сеткой-рабицей. Отгорожен он был, потому что там находился вход в загадочный подвал, на железной двери которого белел выразительный знак с молнией. Света попросила у Алины, дежурившей по кухне, насыпать щепотку соли на зелёный лист. Света хотела побаловать свою косулю.

И вот тут-то Алина крепко задумалась.

Алина тоже сходила покормить Мемеку ветками, а после обеда посмотрела, как осмелевшее животное обглодало кору и остатки листьев.

Мысль о козе и соли созрела, и Алина изложила свой план девятиклассникам. Козьей тропой вдоль бурелома животные ходили совсем недавно: Алине там попался на глаза свежий помёт и, значит, если соорудить кое-что…

И ещё до заката солнца в лесу, в километре или чуть дальше от лагеря, на месте поимки захромавшей косули, появилась ловушка на коз. Ловушку обложили слева и справа свежесрубленными ветками, и отдельные ветки чуть мазнули солёной водой. Потом приходили проверять ловушку, но добыча не попадалась. Через день парни сказали, что на тропе видели свежий помёт. Приближаться к ловушке не стали, чтобы не оставлять 'дух человечий'. Ночью ловушка зажала молодую косулю. Олениху освободили, и Лёха снова вынужден был нести животное на своих плечах в лагерь. На третью ночь самец, встретивший свою первую зиму, зашёл в ловушку и тоже был связан и переправлен в лагерь. Теперь в выгородке за сеткой паслись Мемека, Бебека и Бяшка, грозя выесть и вытоптать всю траву и нагрузить девушек новыми заботами. Но пустить добычу под нож девушки, разумеется, не позволили.

Утки и жирные гуси, лёгкая добыча, давно отлетели. В лесных тысячелетних буреломах парни Сивицкого не могли добыть ничего. Они ушли далеко вниз по течению реки на заболоченную старицу, за рыбой. Вернулись грязные и мокрые. Рыбы принесли, но немного — на два дня не растянуть. Обещали, что завтра улов будет больше: они понаставили в здешней протоке ез, как делали в ручьях вокруг школы

По качелям запрыгали синицы и снегири, красуясь нарядным оперением. Было ясно, что погода поменяется и станет не просто холодно, а очень холодно.

Краснокутский разглядывал косуль, пока Лёха Стрельченя перебрасывал животным связки свежих веток. Козы стояли смирно в дальнем углу загородки, подальше от Зуба и Маски, и чутко прядали ушами.

Краснокутский стукнул ладонью по заиндевевшей сетке и пробурчал:

— Я фигею, Алина снова нас обскакала! Что нам пацаны скажут, когда придут?

— Чего? — не понял Лёха, счастливый и преданный своей Танюшке.

— Мы, мужики, что сделали?

— Бровь сказал, завтра идём в деревню за швейными машинками. Девушки просили принести. Там сырость, а им машинки позарез здесь нужны. Притащим.

— Если переправа цела, — заметил Вован.

— Так морозчик уже третий день! — отмахнулся Лёшка. — И небо прояснилось, ночью станет ещё холоднее. Димону целый список дали, что надо забрать из деревни.

Вован промолчал. Он пытался определиться в своём новом статусе.

Жизнь в окружении хозяйничавших девушек сказалась на нём наилучшим образом, куда подевалась его неукротимая воинственность. Со Светкой под боком Вован успокоился, стал благодушный, шутил с девушками. Его использовали в работах, и он откликался с показной ленцой, но охотно. На девятиклассников смотрел покровительственно. Но перспектива скорого возвращения остальных добытчиков взводила Краснокутского.

Он сказал:

— Я найду новую тропу, ещё одни 'ворота' поставлю. Это верняк.

Лёха кивнул:

— Кабаны ходят под горой за дубами. У них, видно, водопой здесь. На грязи следы свежие, я сегодня видел.

— Думаешь, реально заманить в ворота кабана?

Лёха подхватил:

— Попробовать можно. Только дерево побольше найти, чтобы прижало крепко. Но в дубах нет подходящей пары деревьев для 'ворот', надо другое место поискать.

— Кабана бить сразу надо, — заметил Вован.

— Это точно. А чем бить?

— А хр… его знает… Топором, больше нечем. В лобешник. Лёха, ты со мной!

— Я с Сивицким! — напомнил Краснокутскому Лёшка. — Он мой десятник.

Краснокутский впервые за пять дней почувствовал, что сейчас он не только без одной руки, ещё и без своих людей…

Хроники Насты Дашкевич. Охотники не возвращаются

В Хроники добавилась ещё одна записка, Алина передала её мне на хранение.

-*-*- Ловушка-давилка на копытного зверя. Поперёк свежей козьей тропы меж двух деревьев делают неширокие воротца и порожек — хорошо закреплённые перекладины из стволов молодых деревьев. Пониже воротец устанавливается ещё одна перекладина из связанных вместе двух нетолстых стволов. Это давилка. Давилку кладут на слабые опоры: на шаткие колышки, и слегка фиксируют, чтобы не упала раньше времени, но чтобы точно упала, когда в ворота войдёт косуля и протрётся боком хотя бы мимо одного колышка. Сверху на перекладину-давилку кладут длинный ствол дерева с обрубленными ветками, комлем вверх, тонким концом вниз. Тонкий конец этого рычага крепко привязывают у самой земли к стволу дерева, которое служит воротами. Тяжёлый толстый конец этого ствола поднят и выступает далеко, чтобы плечо рычага было подлиннее. Нужно натянуть тонкие, но крепкие верёвочки, можно лозовые жгуты, так, чтобы входящее в ворота животное переступило порог — нижнюю перекладину, и задело крепления и колышки. Колышки падают, роняют перекладину-давилку. Вес длинного ствола-рычага прижмёт животное и не даст вырваться из-под давилки. В такой ловушке коза останется живой. Воротца полезно окружить наломанными ветками. Косули любят объедать почки и кору и придут в это место, когда выветрится запах человека, хозяйничавшего на тропе' — *-*-

Димка и его кузнечики сделали по Алиному рисунку 'ворота' для лова.

Кузнечиками мы за глаза зовём девятиклассников. У них ноги длинные и худые, — кажется, переломятся, а плечи острые.

Мы тоже отощали, но наше эльфийское телосложение ещё куда ни шло, мы же девушки… хоть колотить бельё во время стирки и таскать тяжести, ох, нелегко. Очень много тяжёлой работы. А парень должен быть покрепче, от него же помощи ждёшь, как от Вована и Лёши, когда словили Мемеку — чтобы взял и понёс…

Но кузнечики справились с заданием.

Перекладины они отсекли топорами, дерево для ловушки подпилили лагерной пилой-ножовкой, потом подрубили и повалили. И умудрились никого не задавить, шутливо заметила Алина. Димка очень волновался, и орал бы на всю округу, распоряжаясь своими людьми, но Алина была с ними, и запретила шуметь, чтобы не распугать животных. И он пинался ногой и тихо ругался на ребят. Резкий мальчишка. Алина сказала, что теперь поняла, почему он для нас просто Димка, а для парней — Брови, или Бровь. Он свои широкие брови сводит вместе и тогда выглядит очень грозным.