В розовато-сиреневом небе появилась бледная луна, а над улицами вечернего Рофа плавали зажженные волшебным народцем шарики-светляки: зеленые, лиловые, желтые – недолго угадать, где чьи. Светляки дурашливо скачущих сойгрунов напоминали суетливых белесых насекомых, у вышедших на вечерний променад амуши они мерцали болотными гнилушками. В окнах у господина Шевтуна сияли желтые и лиловые шарики, в их свете можно было разглядеть за рваными кружевами занавески, в глубине гостиной, игровой столик и трех игроков над доской сандалу. Дирвен презрительно хмыкнул – нужна ему теперь какая-то Ниларья! – и еле разминулся с фонарным столбом, который предательски шагнул наперерез.

Дворцовую лестницу удалось одолеть не сразу, а когда с третьей попытки одолел, уселся отдохнуть на верхней ступеньке.

– Из разведки вернулся? – ледяным тоном поинтересовалась Лорма.

Она стояла в дверном проеме, юная и обворожительная, за спиной у нее маячили, гримасничая, долговязые придворные дамы.

– Ну да. Это же далеко, я устал.

– И что разведал?

– Завоюем мы эту Эгедру, им нечего нам противопоставить, – с досадой буркнул Дирвен, думая о том, что хорошо бы она убралась с дороги, а ему хорошо бы встать и дотащиться до кровати.

– Надеюсь, что ты не ошибаешься. А теперь скажи, мой милый консорт, с какой сучкой из Хиалы ты спутался у меня за спиной?

– Почему с сучкой? – Дирвен уставился на нее, растеряно хлопая ресницами. – С чего ты взяла такую чушь?

– С того, что по тебе видно. Даже не знаю, рассердиться на тебя за этот некрасивый обман или посмеяться над глупым мальчишкой… Кто она? Серебряная Лиса, с которой ты свел знакомство в Овдабе? Или ее закадычная подружка Харменгера? Или другая демоница, падкая на сладенькое? Тебя использовали, мой милый, ты еще этого не понял?

– Что за чушь, кто мог меня использовать? – он попробовал встать, но не удержался на ногах и снова уселся.

– А с кем ты сношался, пока я болела?

– Да ни с кем я не сношался! – разозлился Дирвен. – Ты болела, а теперь я заболел, переутомился потому что!

– По тебе видно, что это за болезнь. Разве тебя не учили, что людям нельзя совокупляться с демонами Хиалы, потому что те выпивают вашу жизненную силу – так же, как мы, вурваны, пьем кровь?

– Так меня амулеты защищают!

– Слышали? – бросила Лорма через плечо своим дамам, и те манерно захихикали. – Почти сознался, гаденыш… Амулеты тебя защищают не от этого. Существует два-три артефакта, которые могут оградить человека от потери жизненной энергии во время любовных утех с демоном Хиалы, но это такая же редкость, как звездная соль, у тебя этих амулетов нет. К кому ты бегаешь на свидания и потом приползаешь сюда, как недожеванная котлета?

Быть того не может, Эдмар ведь не демон… Хотя когда-то раньше был демоном Хиалы… Что, если у него сохранилась эта способность – забирать чужую энергию во время любовных утех?

– Сволочь! – выпалил Дирвен, потрясенно глядя на Лорму снизу вверх. – Во сволочь…

– И кто же эта сволочь? – облив его презрением, осведомилась царица.

– Да пошли вы все, я с этой сволочью разберусь!

Ярость придала ему сил – он вскочил, нетвердо сбежал по ступенькам и ринулся в темноту.

– Подожди! – крикнула позади Лорма. – Меня подожди!

Он мчался знакомой дорогой при свете все еще полной луны, а она со своими амуши мчалась следом. За ними увязались сойгруны – скакали кузнечиками и восторженно верещали. Потом и сойгруны, и амуши отстали, только Лорма не отставала – наверное, у нее тоже «Пятокрылы».

На ходу активировав «Прыжок хамелеона», Дирвен ворвался в пещеру.

Эдмар уже очнулся и почти избавился от веревок, хотя он нацепил на путы запирающий амулет.

– Ты, гад из Хиалы, сейчас поплатишься…

Маг закрылся от удара «Каменного молота», отскочил и оказался возле сетки с котом.

– Сам догадался или подсказали?

– Я ему подсказала, – глядя на Эдмара с опаской и расчетливым интересом, промолвила Лорма, тоже невесть как проникшая в пещеру.

– Я не сомневался в том, что вы не только прекрасны, но еще и умны, – он обольстительно улыбнулся ей, словно великосветский кавалер, флиртующий с дамой. – Наша прошлая встреча была омрачена взаимным недопониманием, но никогда не поздно все исправить, не правда ли?

– Пожалуй, – как будто в некотором замешательстве произнесла вурвана.

– Жаль, что не могу задержаться. Позвольте откланяться, мне пора.

– Ты сволочь поиметая! – выпалил Дирвен. – Все теперь это знают, и ты разорен – деньги-то на дне океана!

– Да не то чтобы разорен. Я не настолько альтруист, чтобы отдать Ложе в долг все свое состояние без остатка. Вдобавок есть оформленный по всем правилам договор, и я не сомневаюсь, что со мной рассчитаются. А что касается того, что между нами было… Видишь ли, у меня весьма разносторонний жизненный опыт, и было бы достойно сожаления, если бы я начал испытывать из ряда вон выходящие эмоции по поводу незначительного эпизода с неловким и назойливым партнером. Это всего лишь мелкая дефектная бусина в драгоценном ожерелье моих интимных впечатлений. Можно бы раздавить ее каблуком, но пусть будет, забавное приключение.

Дирвена бросило в жар: вот же сволочь, унижает его в присутствии Лормы!

– Зато я всем рассказал, как тебя поимел! Вся Ложа знает, понял, и все остальные, кто меня слышал!

Эдмар рассмеялся.

– Ну, так ведь и я могу всем желающим кое-что рассказать. Думаю, это будет весело, и все узнают, какой ты трогательно неопытный, удручающе нечистоплотный, наивно самовлюбленный, уныло твердолобый в своих интимных поползновениях…

Издевается… У Дирвена кровь стучала в висках, и хотелось только одного – убить этого гада. Он сейчас должен быть униженным и сломленным, а ему, гаду, хоть бы что, он не чувствует того, что должен чувствовать, надо было убить его сразу после того, как в последний раз поимел… И потом бы он зубоскалил со своими дружками-демонами в Хиале?.. Зато не считал бы себя победителем…

– Приятно было побеседовать, но мне пора. Не терпится принять ванну после этого маленького недоразумения.

– А как ты отсюда уйдешь, если ни Врата Перехода, ни Врата Хиалы открыть не сможешь? – глотая злые слезы, крикнул Дирвен. – Попробуй, сволочь поиметая, возьми у меня «Прыжок хамелеона»!

Он активировал все боевые амулеты и приготовился к поединку насмерть.

– Нет… – пробормотала Лорма, отступая назад.

«За меня испугалась? – он удивился, хотя было не до нее. – Значит, все-таки любит?..»

– Дирвен, ты повторяешь ошибку одной нашей с тобой общей знакомой. Врата Перехода, Врата Хиалы – и это всё? По-твоему, больше никаких Врат не существует? Ну, так сейчас я тебе кое-что покажу!

– Не надо! – в голосе Лормы бились истерические нотки. – Мы уберем артефакт, блокирующий Врата Хиалы, и вы сможете открыть их…

Эдмар как будто разминал кисти рук. Или не разминал, а колдовал – это канал силы, но не атака, что-то другое…

В полумраке пещеры обозначились очертания дверного проема. Наметились створки, которые в следующий момент обрели призрачную плотность и начали медленно раскрываться – бесшумно, хотя, в то же время, было впечатление чудовищного низкого рева. Словно вторя этому беззвучному реву, утробно и тоскливо завыл кот, до сих пор молча зыркавший из сетки.

– Да брось, кисонька, ты ведь уже там гулял, для тебя это почти родная стихия. Сейчас домой пойдем, а дома есть ванна…

Тейзург подхватил сеть с котом и выпрямился на фоне того неописуемого, что клубилось в проеме. Стройный и надменный, хотя его наготу прикрывала только набедренная повязка да кровоподтеки. На осунувшемся разбитом лице торжествующая ухмылка.

– Может быть, составите нам компанию? Не желаете присоединиться? Жа-а-аль…

Обозначив галантно-шутовской полупоклон, он шагнул через порог, прямо в эту сводящую с ума бездну, для которой не подобрать определений. Или не в саму бездну, а на уходящий вдаль ажурный мостик с диковинными зелеными фонарями, которого еще секунду назад там не было. Обернувшись, шевельнул кистью руки – изысканно-небрежный жест, одновременно с магическим импульсом – и створки начали закрываться, так же медленно, как перед этим отрывались.