Костя открыл тетрадь и поспешил за голосом преподавательницы.
– А ничего так штучка, – прошептал ему в ухо Тимур. – Не безнадежна.
– Не безнадежна в каком плане? – быстро поинтересовался младший из друзей, стараясь ничего не упускать из диктуемого.
– … конфликты могут возникать между разными странами, религиями, возрастами и, конечно же, классами, на чем и сосредоточился первый, заостривший на этом внимание, Маркс… – прорезал их переговоры монолог доцента.
– Женщина способная пошутить – способна и поплакать. А плачущие женщины нуждаются в любви и хотят её, – вывел Тимур, и его соседу по парте показалось, что параллельно идут две лекции.
– А конфликты между полами мы изучать будем? – подал голос кто-то очередной смелый с задних рядов, но тон был максимально серьёзный, а не насмешливый, поэтому лектор отнеслась к вопросу снисходительно.
– Разумеется. Межполовые конфликты одни из решающих в историческом развитии. К сожалению, во времена жесткого патриархата, неравенство было слишком сильным и говорить о каких-либо движениях в этом направлении не приходится, но уже с восемнадцатого века стоит рассматривать попытки эмансипации, перешедшие в суфражизм в девятнадцатом, ну а феминизм – это крупный раздел социологии, к которому мы ещё придем, – развернуто ответила Вероника, возвращаясь к доске и мелу.
– Слышал? – хмыкнул незаметно Тимур. – «К сожалению» перед упоминанием патриархата. Она мужененавистница.
– А ты хренов психолог. Дай послушать, – нахмурился Костя, поспевая чиркать ручкой по бумаге. – Ты же понимаешь, что мы договорились не о переспать, а о «заставить полюбить»?
– Э-э… вот как? – на самом деле немного удивился такой новости случайно забредший на лекцию. – А чем тебя не устроит просто переспать?
– Тем, что я не проститутка, – косо просиял Константин, приподняв лишь один уголок рта. Это была не обида, но укол в сторону Тимура, который мог бы не долго думая заняться сексом с той, которой надо, если она ему хоть немного нравилась. Но у второго артиста были иные взгляды на жизнь и доступ к своему телу.
– И какие мы предоставим друг другу доказательства того, что она влюбилась в кого-то из нас? В голову женщине не заглянешь! С потрахушками всё куда проще, Костян, – засуетился говорящий, прикидывая возможности.
– Достаточно смс-ки с признанием, или чего-нибудь подобного, сказанного в любой переписке. На диктофон тишком запиши! – посмеялся над приятелем Костя и, отмахнувшись, заключил: – Это будет видно и без всяких доказательств. Ты главное достигни цели, а на воре и шапка горит.
– Я вам не мешаю, молодые люди? – с сарказмом заправской школьной училки посмотрела на них Вероника.
– Простите, – первый сорвался Тимур на возвышение себя в глазах выбранной жертвы. Краем уха он тоже слышал, о чем шла речь. – Я не удержался, чтобы не возмутиться об угнетении бесправных людей в прошлом. Как думаю о социальном неравенстве и его крайностях – просто кровь бурлит! Ведь во многих странах это далеко не пройденный этап. Эксплуатация и рабство, наверное, никогда не изживут себя…
– Особенно в контрактах нашего агентства, – под нос проворчал Костя и, дописав строчку, поднял голову, заговорив громче, – Тимур очень тонкой души человек, извините его. Половину доходов он сливает на благотворительность и мечтает стать послом доброй воли ООН, – снова перейдя на беззвучное шевеление губами, он закончил, – чтобы переспать с Анжелиной Джоли.
– О, он преувеличивает, – затихая якобы от скромности, молитвенно перекрестил пальцы Тимур и положил руки на стол перед собой. В них не хватало только чёток.
– Ну, мой студент вы, а не он, – внезапно вернулась к преподавательскому озорству Вероника. – Во время введения вы поразили нас глубоким пониманием темы, поэтому, хотелось бы послушать, каково ваше мнение насчет бесправных и помощи им? Вы поддержали бы борьбу ущемленных, будучи представителем класса угнетателей?
– Вы хотите услышать моё мнение? – Костя откинулся назад, не убирая с парты ладоней, между которыми перекатывал ручку. – Падающего толкни.
– Ницше… – опознала знаменитое изречение женщина, таинственно взглянув на подопечного. Жесток, или наиграно пафосен. В нём не было ничего искусственного, мужского жеманства, которое она угадывала с первого взгляда. Может он и безжалостен, но прямолинеен, а это плюс. Если, конечно, это не впустую брошенная фраза, не соответствующая истинному мировоззрению, и тогда она становится ложью.
Вероника моргнула, вспоминая о том, что лекция не окончена. Об этом студенте она подумает позже, хотя, что о нем думать? Взгляд её упал на Баскаева Тимура, показавшегося привлекательным и на картинке. В живую он соответствовал почти каждому пикселю фотографии. Как они только работают вместе, в одном коллективе? Юное зло и праведник – чего только не встретишь за одной партой на социологии, излагающей о таком разном, непримиримом обществе, полном противоречий, крайностей и вечной борьбы. Добра и зла, олицетворением которых являются люди, в том числе.
Урок пятый: Глаза боятся, а всё равно в лес смотрят
Звонок прозвенел без опозданий. Вероника сверилась с тонкими золотистыми часами на руке, и стала ждать, когда выйдет большинство студентов, чтобы вновь предаться собственным делам и мыслям. Вопреки её чаяниям, представленный ей Тимур с первой парты прошествовал прямо к ней.
– Ваша лекция произвела на меня впечатление, честное слово!
– В самом деле? Очень приятно, – остановив руку на кармашке для плеера, она убрала её подальше и стала укладывать бумаги.
– Да, вы умеете подать материал. Казалось бы, не самый увлекательный предмет, а я слушал с упоением.
– Ну, что я могу сказать? Поступайте к нам в университет, послушаете ещё, – по-светски улыбнулась Вероника, но её самолюбие, конечно, плавилось от блаженства. Женщины-специалисты – это те женщины, которые предпочитают комплименты не внешности, а тому, что они делают.
– У меня уже есть один диплом, куда мне второй? – доверительно поведал молодой мужчина, облокотившись одной рукой на кафедру. Он же не студент здесь, ему можно немного вольностей.
– Один подставка под кружку, другой под ножку шкафа, – подошел Костя, застегнув папку для ношения тетради. По его тону слышалось, что оба документа он предложил бы засунуть кое-куда подальше, но приличия не позволяли. – В хозяйстве всё пригождается, не мелочись – поступай.
– Да как-то у меня со свободным временем туго… – извиняясь, смотрел в глаза Веронике Тимур, показывая всем видом, что если бы не обстоятельства, он бы дневал и ночевал у подножья её кафедры.
– Да, со временем у всех нынче проблемы, – собрав свой портфель, преподавательница вышла из-за трибуны.
– Могу немного спасти ваше и подвезти, или вы на машине? – уже зная, что нет, полюбопытствовал Тимур.
– Я на метро, и вряд ли нам по пути, – произнесла Вероника Витальевна так многозначительно, что впору было растеряться, но не такому опытному человеку, который поспорил завоевать её.
– Мне в Сокольники, а вам?
– Надо же, – не стала обманывать женщина, – я как раз живу неподалёку от Дворца спорта.
– Вот видите! И незачем лезть в недра земли, чтобы где-нибудь на эскалаторе или в вагоне оттаптывали ноги, – Тимур пропустил Веронику перед собой, но его чуть не толкнул Костя, последовавший с ними, – а ты?..
– Ну, мне же тоже в Сокольники. У нас же общие дела, из-за которых ты меня ждал.
Опомнившись, что именно такую историю придумали, старший на миг прикрыл глаза от огорчения. Значит, уединение отменяется, и им придётся ехать минут пятнадцать-двадцать втроем. Выйдя из здания университета, Вероника остановилась, не оглядываясь, как это делают юные девушки, которые глазами ищут пока незнакомую машину – на какой же их повезут? Женщина посмотрела на Тимура.
– Ведите.
И он подвел её к блестящему дорогому черному автомобилю, открыв переднюю дверцу.