Это, правда, глупо, этот ярлык. Мы все умрём. Единственное отличие в том, что время Чарли подходит к концу.

Это знание — такая же часть меня, как тот факт, что Уайлдвелловские нарциссы не зацветают до тех пор, пока стая желтоногих соловьёв не запоёт, чтобы пробудить бутоны. Я не помню того времени, когда Чарли ещё не был на пороге смерти.

Но я не знала, что он умрёт на Острове Серых Волков. Или что он умрёт так скоро.

Эллиот и Гейб об этом уже знали. Их глаза удивленно не таращились и не метались по клмнате, как мои. Тем не менее, заявление Чарли официально положило конец нашему собранию, и с тех пор я избегаю мальчиков.

Теперь, спустя два дня я решила пойти одна. Это не из-за Чарли. Из-за того, что любой из них может умереть, и это будет на моей совести, потому что я нашла карту. Я уже совершила достаточно убийств, нет, спасибо.

Но потом звонит дверной звонок, и они заманивают меня обратно.

— Нам нужна лодка, Руби.

Эллиот врывается в мою дверь с такой важностью, будто бы это я тут гость. Мне следовало бы знать, что он не сдастся.

Чарли останавливается менее чем на секунду перед тем, как выйти через широкую французскую дверь слева от меня. Он что-то кричит про еду, становясь все тише, когда проходит дальше по дому. Если бы я не потратила последние 48 часов, размышляя о его смерти, то сказала бы ему, насколько моя мать ненавидит, когда кто-то ходит в обуви в доме. Но я переживаю из-за его смерти и поэтому промолчу.

Он идет обратно к фойе, держа в зубах батончик и роняя крошки на свою футболку.

— Не могу никуда его взять, — шепчет мне Гейб.

— Меня, что ли? Мы можете взять меня, куда угодно.

— У тебя проблемы с личным пространством, — говорю я и поворачиваюсь к Эллиоту. Сегодня он ведет себя, как бандит. Вырезы на майке обнажают его руки, шорты свисают свободно и низко. — К тому же у меня нет лодки.

— Я знаю, — отвечает Эллиот, не отрываясь от книги, которую он выставил напоказ. Он стоит перед окном, которое освещало его волосы, будто само солнце считает его лидером. — Я договорился о встрече кое с кем, у кого она есть.

— И почему все считают, что ты кто угодно, но не маньяк, помешанный на контроле, с инициативой, я этого не понимаю, — говорю я, забывая на секунду о том, что когда я говорю, не думая, я почти всегда говорю грубые вещи. Сейди бы сейчас закатила глаза, глядя на меня.

Я осмеливаюсь бросить взгляд на Эллиота. По какой-то причине он кажется удивлённым. Может, ему кажется, что он более хороший «плохой мальчик», чем он есть на самом деле.

— А у тебя нет лодки? — спрашиваю я у Чарли, отчим которого достаточно богат, чтобы иметь целый флот.

Чарли что-то бормочет, в процессе выплёвывая кусочки гранолы. Гейб переводит.

— Чарли сломал свою последнюю лодку, когда пытался проверить, взорвётся ли банка от газировки с петардами внутри.

— Это был эксперимент, — говорит Чарли, — ну и с наукой, и с весельем.

Предполагается, что я отправлюсь на серьёзный поиск сокровищ с этими людьми?

— На это потребуется больше, чем день. Сомневаюсь, что родители отпустят нас провести неделю на Острове Серых Волков.

Эллиот пожимает плечами.

— Я не планировал говорить матери.

— Скажем, что мы поехали смотреть колледжи, — предлагает Гейб.

Я вздыхаю.

— Кого мы подкупаем?

— Никого, — говорит Эллиот. — Гейб упоминал о том, что ты постоянно ходишь к миссис Ленсинг. Она разрешит тебе взять её лодку.

Смех вырывается из меня и разносится по фойе.

— Я не та, кто должен просить её об этом, — говорю я, целенаправлено смотря на Гейба.

— Я? Я её видел-то пару раз.

— Ну, зато она знает тебя, — я правда пытаюсь сдержать хихикание, срывающееся с моих губ. — Тебя в этих чувствительных хаки и накрахмаленной футболке. Ты без футболки, покрытый потом и сверкающий…

Чарли падает на пол со смехом, и Гейб бросается на него. Чарли уклоняется и исчезает за дверью.

— Она думает, что ты очень аккуратно целуешься.

Гейб следует за завываниями Чарли снаружи. Эллиот отрывает взгляд от книги, оглядывается по комнате и пожимает плечами.

— Пошли.

Затем он тоже уходит, и передо мной встаёт выбор.

И я выхожу за дверь.

— Если бы я знала, что ты придёшь, я бы надела свой красивый свитер.

Дорис поправляет свои волосы и смотрит на Гейба через плечо, когда мы выходим из медицинского центра Оушенвью.

Я иду возле инвалидного кресла с пучком зубровки. Когда она была моложе, а под «моложе» Дорис понимает 40 лет, хотя это совсем не молодой возраст, — она и другая индианка основали компанию по изготовлению корзин. Вдвоём они плавали на каноэ на остров Эррой и собирали эту траву на лугах и спали под звёздами.

Она больше не может путешествовать, поэтому иногда я встаю рано утром и отправляюсь до острова на лодке ловцов лобстеров. Так я провела вчерашний день, и теперь у нее будет трава для ученика, которого она обучает пару недель. Но вместо благодарности она не позволит мне везти коляску, потому что здесь же Гейб, а видела ли я его мускулы?

— У тебя такие милые черты. Прямо молодой Кери Грант.

Дорис была влюблена в Кери Гранта ещё до появления цветных телевизоров.

Гейб подмигивает мне.

— Не такие милые, как ваши, миссис Ленсинг.

Я закатываю глаза. Дорис смеётся.

— Такой вежливый. Что я тебе говорила, Руби? Именно за такого мальчика хочется выйти замуж.

Лицо Гейба бледнеет. Или же его пугает идея женитьбы на мне, или же брак в целом. Наверное, и то, и другое.

У Эллиота напрягаются плечи. Он не может помешать тому, что люди видят его милую внешность и представляют себе человека, который кусал ствол оружия. А Чарли? Что ж, никто не рассматривает Чарли для длительных отношений.

Эллиот сидит у основания широкого дерева, скрестив ноги, и открывает книгу. Чарли исчезает в листве. У меня появляется ощущение, что иметь дело с этими парнями будет сложнее, чем найти спрятанное сокровище.

— Простите, миссис Ленсинг? — манеры Гейба на самом деле очень милы. Я отвечаю улыбкой и сосредотачиваюсь на Дорис, которая распрямляет пучок зубровки, который я уронила на землю.

— Зови меня Дорис, я не настолько старая.

Дерево хохочет. Дорис смотрит на ветку над нашими головами.

— Продолжай смеяться, Чарльз Ким, и твое время придет раньше, чем ты предполагал.

Листья шелестят над головой. Затем тело подлетает к стене, которая образует барьер между территорией дома для престарелых и океаном за его пределами. Чарли облокачивается на верхнюю часть стены, опираясь руками, его тело наклоняется к морю внизу. Он двигается правее, убирает свои косматые волосы от глаз и подмигивает.

— Не волнуйтесь, миссис Ленсинг. Я не могу умереть, пока не придёт моё время.

Дорис качает головой.

— Вопрос не в том, когда этот мальчик умрёт. Вопрос в том, кто убьёт его первым.

Это заставляет Чарли смеяться.

— Сегодня это буду я, — Эллиот уставился на Чарли. — Тема закрыта.

Мне следует беспокоиться о том, что у нас пока ещё нет лодки, но, по большей части, я наслаждаюсь тем, что понимаю шутки, хотя пока что я просто сижу и смотрю на всё без слов.

Гейб улыбается Дорис.

— Мы собираемся найти сокровище Острова Серых Волков.

— Конечно же. Он же вас возглавляет, — говорит Дорис, кивая головой на Эллиота. Как будто бы просто быть Торном увеличивает его способность найти сокровище. Я отрываю головку пурпурного цветка клевера.

— Ну, это, нам нужна лодка, — говорит Гейб, — чтобы добраться до туда.

— Понятно, — она встречает мой взгляд, приподняв бровь, — и вы решили, что я охотнее одолжу вам её, если попросит Гэбриэль?

— Да, — я прищуриваюсь, глядя на неё сквозь солнечный свет, — Это сработает?

Дорис вздыхает:

— Конечно, сработает.

Голова Эллиота дёргается, показывая широко распахнутые глаза и открытый рот. Гейб дуется.

— Ты всегда недооцениваешь моё обаяние.