Пехота тронулась первой. Это была 6-я дивизия Торклуса. Муромский и Нижегородский полки двинулись на восток, а Низовский и Симбирский на запад. Там, с западной стороны, позиции противника не имели столь выраженного преимущества. Всё дело в том, что облюбованные им холмы, тянулись не перпендикулярно железной дороге, а наискосок, как раз в этой стороне уходя довольно далеко на юг. И германцы не рискнули так сильно удаляться от Млавы. Поэтому здесь их позиции спускались в низину, и располагались прямо по полям и между мелких ручейков, русла которых были окаймлены зарослями кустарников и ивы. А вот с востока, местность была просто великолепная для обороны. Холмы дугой опоясывали Млаву, открывая прекрасный вид на окрестности, и являя собой очень удобный естественный рубеж. Где-то на их вершинах даже был небольшой лес, узким языком спускавшийся в низину. Правда, его конфигурация была неудобной формы для сокрытия за ним батарей, но можно было не сомневаться, что где-то там они всё же припрятаны. Местами германцы вырыли неглубокие окопы, расположив в них в сумме около двух полков. Впрочем, особо упорно они оборонять Млаву не собирались, а для отражения возможной атаки кавалерии этого, на их взгляд, было достаточно. Почти половина дивизии просто стояла лагерем вокруг Млавы, ожидая дальнейших распоряжений из штаба.
Но самое интересное в этой стороне, было то, что дорога, по которой начали выдвигаться наши полки, тоже описывала дугу, и более крутую, чем линия холмов, постепенно сближаясь с ними. В конце она упиралась в небольшую деревеньку Носажево, а потом, конечно, шла дальше, но край этой деревеньки довольно близко подходил к тому самому лесочку, который был кандидатом номер один на скрытое расположение артиллерии противника. Кавалеристы, расставляя вечером посты, даже не рискнули туда сунуться – уж очень близко дорога проходила от позиций противника. Из винтовки можно добить. А от окраины деревни до них и вовсе было рукой подать. Но тщательное наблюдение за ней, показало, что германцы в неё не ходили, да и сами позиции у них там одно название. Это было просто прикрытие. Правда, оставалось неясно, что у них припрятано в лесу и за ним. В общем, перспективное место, подходу к которому уделялось особое внимание. Последний пост был выставлен на развилке дорог, прячась в кустах. А дальше, пехота должна была просто топать по прямой в темноте. Сворачивать там было некуда. Дойдя до деревни, разведать ситуацию и решить, где занять позицию. От места высадки сюда было около одиннадцати вёрст, с учётом изгибов дороги. В общем, справились, и уже часа в два ночи, расположились на привал, спрятавшись за деревней, выслав на улицы патрули, а на окраины дозоры. Продвигаться дальше по дороге опасались, потому что она начинала подъём на холм, где позиций противника днём вроде не было замечено, но мог быть наблюдательный пункт. Уж очень место хорошее для присмотра за флангами. Только далеко.
Следом двигалась артиллерия, рассредоточившись между садами и рощами, прячась за деревнями, и высылая вперёд и на фланги корректировщиков на скрытые позиции, которые разматывали за собой линии телефонных проводов. По одной батарее было оставлено в резерве, не разворачивая их в боевое положение. Эти орудия предполагалось выдвинуть на рубежи в зависимости от складывающейся ситуации. А возможно, просто двинуть вперёд, если удастся с ходу занять холмы или другие позиции.
К моменту рассвета в Конопках уже выгрузилась вторая дивизия. Пехота выдвинулась прямо вдоль железной дороги за городок Ступск, под прикрытием тяжёлого дивизиона и двух батарей кавалерии. Остальная артиллерия подтягивалась от места высадки. Вся кавалерия готовилась начать движение на фланги, чтобы по возможности поддержать там нашу пехоту и осуществить охват.
На хрупкой грани дня и ночи всё замерло в установившейся тишине. Птицы только раздумывали, начинать им петь, или ещё помолчать. Перед нашими солдатами вдалеке неясно начали проступать контуры холмов. Нижегородский полк, под командованием Мейпариани Захария Александровича, сосредоточился на окраине деревушки Носажево, прячась в высокой траве. Высылать разведку вперёд побоялись, потому что если бы она нарвалась на дозор германцев, то наверняка возник бы шум, который обязательно всполошил противника. Наступать полк должен был в двух направлениях. Это решил уже сам командир. Прямо на холмы основными силами, совершив быстрый бросок. И в сторону, куда уходила дорога, и где могли быть дозоры противника, а может и корректировщики вражеской артиллерии. Свои же пушки, он развернул прямо позади деревни, пряча их за домами. Корректировщики засели в огородах. С рассветом, возможно, переберутся на чердаки окраинных домов. А одну батарею предполагалось выдвинуть на холм справа, куда уходила дорога, и когда он будет занят пехотой.
Пора. Мейпариани махнул рукой ближайшим офицерам, те подали сигнал своим солдатам. Поднимаясь из мокрой от росы травы, они молча, скорым шагом двинулись вверх по склону. За ними, волной поднимались остальные. Вскоре весь полк устремился наверх. Минут через пять уже можно было уверенно различать предметы вокруг, и солдаты, по команде офицеров, перешли на лёгкий бег. Вот, впереди показались темнеющие контуры леса. Вокруг только шелест сапог по траве, и всё более утяжелявшееся дыхание бегущих в гору людей. Казалось, что они так и добегут до самого леса, никого не встретив. Но вдруг впереди раздались чьи-то голоса, затем заполошный крик, и совсем рядом из травы повыскакивали люди в серо-зелёных мундирах. То тут, то там, отдельными группами. Было их немного, вскакивали они явно спросонья, не веря своим глазам. Но вот кто-то всё же нажал на курок, в рассветной тишине оглушительно прогремел выстрел, оборвавший чью-то жизнь. В ответ наши, не сговариваясь, дали дружный залп. Дальше скрываться не было смысла. Германцев, как косой скосило. Не всех, конечно, кто-то и сам упал, закрывая голову руками, понимая, что шансов нет. Кому-то просто повезло, и он лихорадочно передёргивал затвор. Всё это происходило на расстоянии шагов тридцати. Перестрелка быстро закончилась, цепи наших солдат захлестнули дозоры противника, и, оставив по несколько человек на окучивание пленных, двинулись дальше к лесу, который был уже совсем рядом. Оттуда тоже раздались выстрелы, вспышки которых хорошо различались в не до конца разогнанной тьме. А на фоне леса тем более. Наступающие стреляли в ответ на ходу, ориентируясь на эти вспышки. Как вдруг раздалась длинная очередь пулемёта, сразу скосившая человек десять. Остальные тут же попадали в траву, поднимались на колено, быстро стреляли в ответ, и тут же снова прятались. Где-то в стороне, тоже заговорил второй пулемёт, так же остановив атаку. Но полк подошёл уже очень близко к лесу.
Два пулемёта, оказавшиеся здесь, имели теперь слишком узкий сектор обстрела. А промежуток между ними был достаточно велик. На края они вообще не доставали. Русские, как только пули переставали свистеть над головами, вставали на колено и стреляли, быстро сообразив, где находится пулемёт. Это очень мешало вести прицельную стрельбу, заставляя пригибаться и нервничать. В тех местах, которые не попадали в зону обстрела адской машинки, атакующие влетели в лес, сцепившись с засевшими там германцами.
Перевес был однозначно на стороне наших. Сопротивление оказалось быстро подавлено, где пулями, где штыками, а где и просто прикладами. Некоторые из германцев, наверно, наиболее умные, или тонко чувствующие, успели убежать в заросли до того момента, как в них ворвались атакующие. Потому что остальных довольно безжалостно расстреливали в спину, мстя за те неприятные моменты, когда шли в полный рост, а по ним палили из-за деревьев. Пулемётчиков обошли с боков, убежать они, конечно, не успели. Впрочем, пленных оказалось довольно много.
Правофланговый батальон вообще выскочил на расположение батареи, спрятанной за специфическим выступом леса. Батарея была действительно спрятана, находилась в лесу, и даже не приведена в боевое положение, потому что было неизвестно, куда ей придётся стрелять. Манёвры русской конницы в окрестностях, окончательно запутали германцев, и они держали артиллерию в походном положении, чтобы она могла в любой момент выйти на нужные позиции, и развернуться в нужную сторону. Правда, этот любой момент не подразумевал рассвет, и то, что наступающая пехота окажется прямо перед носом и откроет частый огонь из винтовок. Жидкая линия охранения здесь тоже была быстро смята, артиллеристы спросонья всё же попытались развернуть орудия между деревьев, или выкатить их на свободное пространство, но частые выстрелы и большие потери поумерили их пыл. Теоретически шансы у них были успеть развернуть несколько пушек, и сделать выстрел в упор, но это их точно бы не спасло. Поэтому, здраво рассудив, они, сначала по одному, а потом и всем скопом, бросились в лес. А им вдогонку азартно стреляли русские пехотинцы.
