Назначенный Лядовым начальник станции, уверял, что вагоны рассредоточены по окрестным станциям, и уже начато формирование эшелонов в соответствии с выданным предписанием.

Оставалось теперь нанести визит к господам авиаторам, и посмотреть, как у них дела с установкой пулемётов. Очень не хотелось пускать это дело на самотёк. Поэтому Самсонов снова сел в машину, и отправился дальше, в Цеханов. Далековато, конечно, ещё сорок с лишним вёрст, но съездить хотя бы раз надо, потому что потом на это времени точно не будет. И уже отъехав от станции, но ещё находясь на поле, он заметил внезапно забегавших людей вокруг рощ, где должны быть спрятаны пулемёты. Повертев головой, увидел вдалеке, словно зависший в небе дирижабль. Впрочем, это только казалось. Конечно, он двигается. Легки на помине! Велел водителю срочно возвращаться, и поставить машину как можно ближе к какому-нибудь вагону, чтобы она в глаза несильно бросалась. Доехали быстро, Самсонов выскочил из машины, и, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, направился к ближайшим кустам, постоянно оглядываясь на приближающийся дирижабль. По пути заметил, что немного в стороне ему машет рукой Мартос, расположившийся под небольшим навесом в густых кустах среди нескольких телефонных аппаратов. Все остальные солдаты оставались на своих местах посреди поля, задрав головы. Офицеры поглядывали на небо в бинокли. Своему конвою Самсонов велел спрятаться глубже в кустарник, а сам встал рядом с Мартосом.

– Вот и дождались, Александр Васильевич! – Несколько возбуждённо сказал тот. Во всём чувствовалось возбуждение, но было это больше похоже на охотничий азарт, как у стрелков в засаде, ждущих, что на них сейчас выйдет стадо кабанов.

– Да, только бы не упустить. – Задумчиво проговорил Самсонов.

– Не должны. Столько стволов. Изрешетим!

Минуты ожидания тянулись мучительно.

– Сколько? – Спросил Самсонов.

– Восемь. – Ответил Мартос, не отрываясь от бинокля. – Подпустим поближе, чтобы он миновал пулемётчиков, но ещё рано было метать бомбы, если они у него есть.

– На какой высоте он идёт?

– Трудно сказать. Не меньше версты, и, кажется, ещё поднимается. Понимает, что солдаты по нему стрелять начнут, опасается. Но от пушек никуда не денется.

Теперь и сам Самсонов видел, что приближаясь, дирижабль набирает высоту, намереваясь пройти над поляной повыше. Если бы он хотел просто разведать обстановку, то наверно ему можно было уже и возвращаться, всё что нужно, он уже увидел. А если заходил на саму поляну, то значит, хотел сбросить несколько подарков. Обидно было только, что он окажется сейчас вне зоны досягаемости пулемётов, и останется только стрелять по нему из пушек.

Дирижабль довольно быстро преодолел расстояние до намеченного Мартосом рубежа открытия огня, и он отдал команду. Телефонисты тут же продублировали её в аппараты, и через несколько секунд раздались первые выстрелы. В этот момент дирижабль находился на расстоянии меньше четырёх вёрст, и на высоте около двух. Ему оставалось пройти совсем немного до того момента, когда можно будет сбросить первые бомбы хотя бы на край лагеря. Но тут вокруг него начали вспухать белые облака шрапнельных снарядов, маленькие шарики полетели во все стороны, пробивая всё, до чего дотягивались – внешнюю обшивку, газовые ёмкости, кабины. Артиллеристы лихорадочно перезаряжали орудия и поправляли наводку. Дальше каждый стрелял по готовности, поэтому сначала раздалось всего несколько выстрелов, большая часть которых ушла явно мимо, но потом стали раздаваться другие. Огромная туша дирижабля плыла в облаках шрапнельных разрывов, не меняя курса, что и немудрено. Даже если четверть начинки снарядов проходила через него, разрывая обшивку, газовые ёмкости, пробивая борта алюминиевых кабин, то экипажу можно было только посочувствовать. Каждый такой снаряд содержал в себе двести шестьдесят круглых пуль, которые разлетались конусом на расстояние до пятисот метров вперёд. Поэтому артиллеристы подгадывали время их подрыва на дистанционных трубках с запасом – пусть лучше разорвётся сильно не долетев, всё равно достанет. Со стороны пехоты раздалось несколько разрозненных выстрелов, но офицеры быстро прекратили это безобразие, потому что дирижабль шёл слишком высоко. Вскоре, он, так и не повернув, вышел из зоны поражения орудий, и теперь проплывал прямо над лагерем. Все замерли в тревожном ожидании, что сейчас должны полететь бомбы. Но ничего не происходило. Скорость у него, судя по всему упала, в бинокль даже можно было различить отдельные крупные дыры, и это тормозило движение. Тем не менее, над большим лагерем он пролетел минут за пять, и вскоре отдельные орудия снова начали вести по нему стрельбу. Не всегда удачно, потому что снаряды взрывались в основном в стороне, но некоторые всё же рядом, осыпая монстра градом пуль. Самсонов видел вблизи несколько орудий, которые солдаты перенаправляли вручную. Для этого они заталкивали его на самую вершину, и там разворачивали в нужную сторону. Колёса рыхлили землю, закапывались вглубь, но стволы всё же смотрели теперь вслед удаляющемуся дирижаблю. Заряжали и стреляли, подправляя каждый раз подпрыгивавшее орудие вручную.

С дирижабля вниз полетели какие-то предметы, раздались взрывы. Команда пришла в себя и пыталась избавиться от груза, в первую очередь от бомб. Но поздно! Им надо было это делать над лагерем. Впрочем, наверно, пока они пролетали над лагерем, и стрельба стихла, они как раз и приходили в себя. Следом полетели ещё какие-то предметы, но они уже не взрывались. Одновременно с этим, дирижабль начал медленный разворот, пытаясь уйти в сторону и отправиться к границе. Но, не смотря на все усилия экипажа, набрать резко высоту у них не получалось. Поэтому обстрел продолжался. Облака разрывов по-прежнему окутывали дирижабль, в основном не долетая, и посылая вслед рои пуль. Экипаж совершил ещё одну ошибку. Вместо того, чтобы прежним курсом уйти из зоны обстрела, он начал разворот в пределах досягаемости снарядов, всё это время получая дополнительные повреждения и теряя драгоценный газ, который выходил из тысяч мелких, и нескольких крупных дыр в газовых ёмкостях. С другой стороны, было ясно, что долго они не протянут, а разворот дирижабля практически на сто восемьдесят градусов, дело не быстрое, и они, таким образом, пытались сократить расстояние до границы. Спустя какое-то время Мартос взял телефонную трубку, и приказал сотне казаков отправиться вслед за уходящим дирижаблем, потому что уже было ясно, если там, в ближайшее время ничего так и не загорится, или не рванёт, то рядом он не упадёт. Но неминуемо должен, потому что в нём было такое количество больших дыр, что далеко ему тоже не уйти, и он явно начал терять высоту, не смотря на избавление от всевозможного груза. Пушки ещё немного постреляли ему вслед, последние выстрелы прозвучали, когда дирижабль уже удалился на расстояние более восьми вёрст.

– Надо было больше орудий ставить. – С досадой сказал Мартос. – Живучий какой.

– Да, попасть по нему оказалось не просто. – В тон ему ответил Самсонов. Ему тоже было жалко, что дирижабль ушёл. Хотя и оставалась надежда, что до границы он не дотянет. Но теперь уже ничего не поделать. – Вы вот что, – добавил он, – Если всё-таки казачки его догонят, то постарайтесь не распространяться об этом. И вообще, обо всём произошедшем здесь. Пропал дирижабль у германцев, и всё тут. Чем дольше они об этом знать не будут, тем выше шансы, что сюда и второй прилетит. Я поговорил с разведкой, и их, кажется, здесь всего два. Если ваши орлы их обоих ухлопают, то это здорово облегчит нам жизнь на какое-то время.

– Понял, Александр Васильевич. Приму меры. А если пленные будут?

– По-тихому переправьте их в штаб, и всё. А сами ждите следующих гостей. И сделайте выводы по результатам стрельбы.

На этом эпопея с дирижаблем пока и закончилась. Оставалось только надеяться, что он упадёт где-нибудь, не достигнув границы, и казаки, настигнут остатки экипажа, не дав ему уйти.