Федосеенко ушёл. «Раздолбай! – Вынес вердикт Самсонов. – Типичная штабная крыса, только штаны просиживающий».

Следующий. Так, побеседуем с интендантом. Спустя непродолжительное время тот явился.

– Нашли что-нибудь? – Уже второй вопрос в эту тему.

– Ищем, ваше высокопревосходительство. – Словно сговорившись со связистом, ответил интендант.

– Вы что, издеваетесь? Может вы лично рылись на складах, выискивая пулемёты, и при этом вам никто там ничего не говорил? Неужели так трудно было хотя бы запрос послать?

– Посылали, ваше превосходительство. – Начал пугаться интендант, видя, как Самсонов заводится. – Но ответа до сих пор не было.

– Как это? Они что, не знают, есть у них пулемёты, или нет? Или вы не удосужились переспросить утром?

И этот замялся, не решаясь соврать в глаза командующему. И вообще неизвестно, делал ли он этот запрос. Появилось желание достать наган, и поупражняться в стрельбе по мишени «бегущий интендант».

– Бросайте все свои дела, и немедленно займитесь поиском пулемётов Мадсена. Свяжитесь со складами, отправьте туда своего человека, чтобы он там всё перерыл. Лично свяжитесь с комендантами крепостей в округе, и узнайте о наличии там этого оружия и патронов к ним, ссылаясь на меня. Как только закончите, немедленно доложите мне. Всё ясно?

– Так точно! – Ответил, вытягивая рыхлое тело, интендант.

«Сонное царство» – подвёл итог Самсонов. Что у нас дальше? Надо узнать, как там дела с продвижением полевых парков. И начинать надо с Орановского. Понимая, что человек он занятой, и для ответа ему могут понадобиться какие-то бумаги, Самсонов решил не вызывать его к себе, а самому направиться в гости. Излишней мнительностью по поводу своей персоны он не страдал, даже без Анисимова, и поэтому не видел ничего предосудительного в том, чтобы самому сходить к подчинённому.

Орановский работал, на этот раз распекая кого-то по телефону. При появлении генерала встал, не вскочил, а именно встал, вытянув руки по швам. Самсонов разрешил ему продолжить, усевшись на стул и ожидая конца разговора. Вскоре он понял, что это был начальник Шестого корпуса Благовещенский, недовольный тем, что его пехоту задерживают на марше, заставляя помогать артиллерии и обозам. Интересно, откуда он говорит? Наверно, из какого-то городка, где есть телефонная станция. Возникло желание вмешаться, но Орановский вёл себя уверенно, и настоял на своём, совершенно справедливо ссылаясь на приказ командующего армией.

– Чем он недоволен? – Спросил Самсонов, когда разговор закончился.

– Задержкой. – Ответил начштаба. – Думаю, хочет побыстрее оказаться в Ломже, и в спокойной обстановке подождать отставшие части. Хотя, напрямую этого, конечно, не говорит.

– Он разве не понимает, что активные действия могут начаться в любой момент, а без обоза и артиллерии грош цена его корпусу.

– Понимает, но ещё не осознал всю серьёзность ситуации. А конкретных сроков я ему не называл, потому что и сам не знаю. Пришлось ссылаться на вас и высшие стратегические соображения.

– Правильно сделали. Как у нас дела в целом с выдвижением частей?

– Пятнадцатый корпус Мартоса развернулся, и следует на Варшаву. А эта дорога вполне в хорошем состоянии. Улучшений не требует. А вот Благовещенский возмущается. Ему пришлось разворачивать некоторые части назад, чтобы вытаскивать парковые обозы из грязи. При этом надо продумывать расположение полковых обозов, чтобы там всё не перемешалось. Вот и недоволен.

– А сапёров двинули на помощь?

– Да, но пока они дойдут, тоже время пройдёт.

– А что слышно про движение других корпусов?

– Ничего конкретного. Они растянуты по железной дороге. Я попробую сегодня уточнить, когда могут прибыть первые части, но это всё равно приблизительно. Железная дорога работает со сбоями. Зато есть сведения, что в Варшаву будут отправлять Первый Гвардейский корпус. Но вряд ли отдадут нам. Скорее всего это для новой армии, которую нацелят на Познань.

– Это всё равно хорошая новость, Владимир Алоизиевич. Так, прикрытие Варшавы лежит на нашей армии, а с появлением Гвардии, можно будет переложить эту задачу на них. Следовательно, мы сможем получить больше войск.

– Вы считаете, что их у нас недостаточно?

– Даже не знаю. Вся беда в германских железных дорогах, которыми они могут пользоваться, а мы нет. И перешивка колеи здесь ничего принципиально не изменит, потому что дело это небыстрое. И как только мы углубимся на их территорию, они смогут предпринять глубокий обход, а точнее объезд, нашей армии, и ударить во фланг и тыл, перерезав коммуникации с тылом. Куда бы мы не шли, в каком бы порядке этого не делали. По идее, нам надо у каждого железнодорожного узла оставлять сильное прикрытие, а остальной массе войск двигаться дальше на север. Допустим, на один такой узел у нас ещё хватит сил. А на второй? И уж тем более третий? В идеале всё должно решиться в пограничном сражении. Но боюсь, что такого подарка нам противник не сделает. Поэтому и радуюсь каждой новой части.

Командующий и начштаба стояли около большой карты и разглядывали её. Из России туда вела одна единственная ветка. Были ещё и другие конечно, но они были далеко. Зато территория Германии была вся расчерчена железными дорогами, образовывавшими неправильные прямоугольники с размером сторон двадцать-тридцать километров примерно. Как раз на дневной переход по прекрасным немецким дорогам.

– С востока будет наступать Ранненкампф, и его направление для германцев намного опаснее. Не думаю, что они выделят против нас значительные силы, тем более достаточные для обходного манёвра.

«Твои бы слова, да богу в уши» – подумал Самсонов. Он-то знал, что не только выделят, но и чуть ли не всю армию бросят, пока Ранненкампф будет шагать далеко на востоке.

– А что им мешает? Темп продвижения наших армий будет очень невелик вместе с обозами. Оставят небольшой заслон, который будет сдерживать нашу кавалерию от стремительного марша, а когда будут подтягиваться основные силы, отступать. Так и будут пятиться, хоть до Кёнигсберга, который с ходу не взять. Времени более чем достаточно, чтобы перебросить всю остальную армию против нас по железным дорогам. И ладно бы в лобовое сражение, но вот фланги у нас действительно никуда не годятся. А если ещё и обозы отстанут? А из штаба фронта нас обязательно будут гнать вперёд, в этом весь смысл операции. Но может так статься, что мы лезем в пасть к дракону.

Постояли, помолчали. Орановский возразил:

– Но в этом случае, Ранненкампф быстро догадается, что против него оставлен лишь заслон и сообщит об этом в штаб фронта. Тогда будет напрашиваться вывод, что противник концентрирует силы против нас, и нам следует остановиться и подтянуть обозы, занять удобную позицию для обороны. Нападут – встретим, начнут ждать – мы тоже. А Ранненкампф будет продолжать движение, заходя во фланг и тыл германцам. Для них сближение наших армий очень опасно.

Своя логика в этом была, вот только реальность опровергла все эти рассуждения.

– Ладно, сейчас всё это лишь общие рассуждения, потому что мы не знаем даты наступления, и какими силами будем располагать к этому моменту. Но в целом, вы теперь понимаете, что нам каждый лишний корпус, как бальзам на душу?

– Ещё бы. – Согласился начштаба.

– Нам главное успеть силы собрать к началу наступления. Поэтому подгоняйте почаще корпуса. Раньше придут, больше отдохнут перед началом. И докладывайте мне каждый день об их продвижении.

– Будет сделано, Александр Васильевич.

Вернувшись к себе, Самсонов успел только немного поразмышлять о грядущем, как к нему тут же заявился интендант, с радостью поведавший о том, что пулемёты нашлись в Новогеоргиевской крепости.

– А сколько? – Спросил Самсонов.

Интендант стушевался, и признался, что не уточнял.

– А ещё где-нибудь есть?

Опять неизвестно.

– Тогда продолжайте поиск, потому что неизвестно сколько их там, и смогут ли их выделить в необходимом количестве. Действуйте.