Светлячки просто сияют, выделывают в воздухе сложные па и, потрясая своими лапками, создают вибрирующие, глубокие и плавные менуэты, вальсы, иногда даже -- фокстроты и некоторые намеки на классический терранский джаз. Зачем?
Ну, теперь уже решили -- им просто нравится. Из любви к искусству, следовательно.
А еще у переселенцев есть легенда, что светлячки поют над головами людей, предназначенных друг другу судьбой.
***
Харди сидел, уставившись в экран.
Там, понимаете, было написано... Ну, это была формула. Очень громоздкая.
Это была очень большая и сложная формула.
Не то чтобы Харди особенно разбирался в каких-либо формулах кроме тех, которые нужны были для определения репрезентативности выборки, но конкретно эта выглядела громоздкой.
Тогда он сдался -- и спросил в Глобалке. Серьёзно: те, кто захватил и что-то делал с кораблем, вызывал у Харди обоснованные сомнения в своей компетентности в области угона кораблей; на месте этих субъектов Харди первым делом обрезал бы доступ в Глобальную сеть. Глобалка, на этот раз не выразив мнения относительно вкусов Харди, сообщила, что это стандартное уравнение расчёта импульса для изменения орбиты спутника.
Харди думал целую минуту.
А потом начал смеяться -- и смеялся до того, что уже не мог дышать.
Джона обеспокоенно на него глядел.
-- Они! -- вскричал Харди. -- Они! Они вознамерились угнать этот двадцатикилометровый алмаз. Они!
И взял у Джоны стакан сока, и чуть не захлебнулся, никак не в силах успокоиться.
-- Они... они придурки. Но гении. Но придурки. Понимаешь, эта луна -- такой же спутник, как и прочие. И если можно менять орбиты спутников, то почему бы не угнать эту штуку? Должно быть, космический лайнер такого размера как раз и сумеет сдвинуть...
И снова уставился на формулу.
И чуть не впервые в жизни пожалел, что не проходил продвинутых курсов пилотирования, а ограничился уровнем уверенного пользователя. Его знаний не хватало для того, чтобы определить, насколько опасна штука, которую собираются провернуть эти безумцы, для пассажиров.
Не должна быть очень опасна. Иначе какой смысл. Это, выходит, нужно прилуниться, закрепиться на поверхности и направить маневровые двигатели перпендикулярно орбите?
Никто не должен пострадать...
Харди подумал: ну, вроде бы никто не должен пострадать. Но что, если? Ведь обычно не по плану идёт что-то чрезвычайно безопасное.
Что-то, что казалось таким простым.
Как, например, заселение планеты из Созвездия Волосы Вероники.
***
Звездная система П12 из созвездия Волосы Вероники казалась идеальной для занесения на неё жизни. В звездной системе имелись три звезды, находившиеся в достаточно простом и надёжном балансе, во всех трёх планетарных системах хорошие, широкие зоны обитаемости для возможного терраформирования...
И совершенно пустые планеты с атмосферами, не слишком богатыми кислородом, но вполне себе достаточными для защиты от космической радиации. И вода, в которой никто так и не завелся, небеса, в которых не летали даже мельчайшие бактерии, кремнистые почвы, в которых не водились даже простейшие кольчатые черви. В соответствии межгалактическими нормами для заселения этих планет процедуру согласования проводить необходимости не было: нет жизни -- нет бумажной волокиты.
К тому же, планетами не заинтересовались ни силикоиды, ни пироиды, ни белковые негуманоидного типа -- все они предпочитают места погорячее.
Люди ринулись в новые земли с полным комплектом для терраформирования -- сюда шли целые ковчеги с эмбрионами всех известных науке видов животных, признанных полезными или более или менее ценными в культурном смысле. Транспортировались семена важнейших растительных культур с сопроводительными планами постепенного выстраивания биогеоценоза. Имелись вполне жизнеспособные планы насыщения пока ещё безжизненной атмосферы. По оценкам самых смелых исследователей требовалось каких-то триста лет, чтобы превратить планеты если не в рай, то что-то довольно близкое.
А пока что распахивались купола первых городов, и полные энтузиазма, уставшие от перенаселенности родиной планеты, измотанные долгим перелётом люди с восторгом принялись обживаться. Шла Первая волна Переселений.
Через полгода приблизительно переселенцам начали сниться сны. В этих снах было страшно. Сны были разными, люди были разными тоже. А потом, проснувшись поутру, обнаруживали себя поседевшими от ужаса. И боялись спать. И сходили с ума. И рыдали, просились обратно. Требовали погружения в анабиоз, в котором, как известно, сны не снятся. Резали вены. Пили таблетки горстями.
Колонизация прекратилась. Те, кто пережил кошмары и суицидальные фантазии, возвратились на Терру и прошли программы длительной реабилитации. И, вероятно, постарались сделать вид, что никуда не летали.
Теперь же по планетам бродят потомки тех когда-то завезенных тигров и коров -- одинаково свирепые и несчастные, но приспособившиеся к слабой кислородной атмосфере.
Они, наверно, просто не мешают настоящим жителям планеты -- тем, которых нельзя пощупать и с которыми очень сложно договориться. Призраки, они всё-таки существуют. Просто... ну, люди как-то не ожидали встретить их в космосе.
