Наше восстание моментально подавили. На следующий день возле дома правительства уже были десятки рабочих, которые принялись отстраивать здание. Через месяц все стало на свои места. Здание, правительство, законы. В тот год даже отменили соревнования. Многих после восстания еще забрали в тюрьму. Не важно, сидел ли ты это время в боксе или был на площади, к тебе все равно могли ворваться и забрать без объяснения причин. Правительство так и не поменялось, как и законы, наверное.

Бабушка вздохнула. На минуту она прервала свой рассказ. Она еще раз подняла голову и осмотрелась, словно пытаясь запомнить кусочки деревни, в которой живет.

– А что с вами случилось потом? – нетерпеливо спросила Нина.

– Я осталась одна. Всех забрали. Я больше не могла ни с кем откровенно разговаривать, – кругом могли быть агенты. Мне повезло, что я смогла закончить обучение и начать работу на свалке. Я создавала новые системы для утилизации отходов. Я не смогла найти себе место. Жизнь была скучной, серой, монотонной. Так уж вышло, что я не смогла завести себе друзей. Да и сейчас я практически одна. В этой деревне, кроме меня, живет еще несколько человек. Одну старушку, например, сложно найти, если не знаешь, что она тут живет. Она никогда не выходит из дома – прикована к кровати. Каждый раз, когда я иду к ней, то всегда думаю, что это последний раз, но всегда ошибаюсь. Думаю, у нее тоже для тебя может быть история. Она живет в последнем доме.

– А как вы жили? Как жить без друзей?

– В Милче все возможно, дорогая Нина. Все, – старушка еще раз подняла голову, чтобы осмотреться. – Ступай, пока еще не стемнело. Ступай.

Нина попрощалась со старушкой, которая через несколько минут растворилась в зарослях своего двора. По дороге ее одолевали мысли про одиночество. Если она выиграет соревнования, то на Земле у нее не будет друзей. Может быть, даже всю жизнь, ей придется мириться с пустотой, рассказывать самой себе о том, как прошел день, той самой Нине, которая живет в ней, с которой она иногда тайно разговаривает. Она даже подумала, что если у нее не будет друзей, то через какое-то время она вообще перестанет разговаривать, а к старости даже разучится произносить слова. По ее телу пробежал холодок. Она обернулась, чтобы посмотреть на дом старушки, с которой только что разговаривала. За ней, как она и думала, никто не следил, но страх все равно никуда не девался. Нина подошла к двери последнего бокса. Дверь была открыта. Нина сперва постучала, а как только услышала голос старушки, похожий на скрип полувекового стула, зашла внутрь. В боксе было душно, странно пахло и не было света. На улице смеркалось, поэтому все казалось каким-то зловещим. Из дальнего угла еще раз послышался голос старушки.

– Кто это?

Нина подошла чуть ближе, чтобы рассмотреть старушку. Ей стало невыносимо. Она была похожа на Нину, очень похожа, но только на лет 90 старше. Иссохшее тело, впалые глаза, смотрящие вдаль, и руки настолько худые, что любое дуновение ветра могло их сломать.

– Кто ты? – еще раз спросила старушка, своим скрипучим голосом.

– Ни-на, – отрывисто проговорила она.

– Зачем ты у меня?

– Меня прислала ваша соседка, чтобы вы рассказали о своей жизни в Милче. У вас ведь есть своя история?

– История? – неуверенно спросила старушка.

Нина кивнула. Она не могла поверить в то, что видит. Она не могла поверить, что видит как будто себя в старости. Такой же разрез глаз, форма лица, улыбка с кончиками губ, которые чуть приподняты вверх. Нос был точь-в-точь как у нее: небольшой, с ярко выраженными бугорками.

– Я не смогу рассказать тебе свою историю, – медленно проговорила старушка.

– Почему? – расстроенно спросила Нина

– Приходи завтра одна с самого утра. Мне надо отдохнуть.

Старушку закрыла глаза и, казалось, перестала дышать. Нина еще немного постояла возле нее, чтобы лучше запомнить черты лица, отпечатать их у себя в памяти.

Больше старушка не произнесла ни одного слова. Нина тихонько вышла и побрела в Милч. Ей хотелось как можно быстрей узнать историю этой старушки. Но куда сильнее хотелось понять: почему они так похожи?

А Роберт тем временем ходил по «Старому полю». Свое незамысловатое название деревня получила, потому что была построена на месте небольшого подземного поля. Таких немного в Подземелье. Они образовались из-за уникальной структуры земного слоя. Когда Подземелье начали заселять, то сначала отрыли туннели, потом их расширили, а некоторые площадки использовали для хранения строительных материалов. Как только строительство городов заканчивалось, на месте складов сеяли специальную траву, которой не нужен прямой солнечный свет. Ей достаточно было искусственного освещения. Так и образовались большие острова с травой – «Поля». Боксы на поле разбросаны в хаотичном порядке. Роберт постучался в первый попавшийся, но ему никто не открыл. Он пошел к следующему, но и там никого не было, затем к еще одному, и еще, и еще. Он обошел все поле. Либо никого не было, либо никто не хотел ему открывать. Разочарованный, он сел на скамейку у последнего дома и стал размышлять, куда могли подеваться все здешние люди. Неужели «Старое поле» оказывалось деревней-призраком? Он не хотел бы возвращаться в Милч без истории. Он решил, что надо не просто стучать в двери, но и детальней все рассматривать. Роберт обходил каждый бокс, заглядывал в окна. Все кругом было чисто, в боксах никого. Он старался осматривать каждый угол, ворошил травяные заросли, если замечал их на своем пути. Проводил руками по окнам, осматривал бревна, трогал дверные рамы в надежде что-то найти. Он даже заглядывал под лавочки. В какой-то момент ему улыбнулась удача. Под одной он нашел небольшой блокнот в твердом кожаном переплете. Роберт знал, что после того, как кто-то умирает, то его вещи ликвидируют, сжигают или перерабатывают, но этот блокнот, видимо, никто не смог найти. Он спрятал его себе в карман и быстро направился домой в Милч, чтобы в безопасности все прочитать.

Тоби прибыл на Север. В поезде он надел теплые вещи, вернее все то, что смог найти у себя дома. В Милче не было сильной и продолжительной зимы, поэтому он легко обходился легкой курткой и несколькими свитерами. На Cевере он надел два свитера, осеннюю ветровку и несколько маек. На улицах возле вокзала совершенно не было людей, только те несколько человек, которые вышли вместе в ним. Недалеко от вокзала Тоби увидел книжный магазин, а рядом с ним скромное заведение, похожее на кафе.

Он зашел в книжный, здесь пахло старинной бумагой, пылью и теплом. Он осмотрелся, но не смог как следует насладиться магазинным теплом: зашел еще один человек. Холодный воздух опять соприкоснулся с теплым. Он прошел вглубь книжного. На лавочках сидели несколько человек и читали книги, в одном углу стоял мужчина и листал какие-то журналы. В соседней комнате был стол с кассой, но было видно, что никто в магазине давно ничего не покупал. За кассовым аппаратом никого не было. Наверное, продавец был кем-то из тех читателей. Тоби взял себе «Историю Севера в картинках» и присел возле худощавого мужчины, который читал какой-то роман без названия. В его руках был чистый черный переплет, на котором не значилось ни одного слова.

В «Истории Севера в картинках» Тоби узнал о том, что на Севере после принятия законов о времени нельзя находиться долго на улице, так как это может привести к смерти. Правительство не хотело, чтобы люди Севера умирали по дороге от дома до работы, поэтому создали много законов. Если быть точным, то их в книге значилось 138 штук. Был закон, который не разрешал работать дальше 1 километра от дома. Самым поразительным Тоби показался вот этот: не выходить на улицу без шапки и перчаток. Принят в связи с массовыми болезнями и отмерзанием конечностей.

Чем дальше Тоби читал, тем больше странных фактов он узнавал. Тут принято экономить энергию на государственном уровне, поэтому вечером и ночью люди пользуются исключительно свечами, а для отопления используют систему обогрева полов и стен. Это позволяет максимально экономно расходовать ресурсы.