– Спасибо, – отпускаю хрупкое запястье, проклиная свою неуместную слабость и желание полапать неприкосновенное, ну или коснуться…

***

– Ты и готовить умеешь? – приятно удивлён. На самом деле, пока Аря не появлялась, я успел изучить их с дедом двухуровневую квартиру «от» и «до», а на кухню хромал, ориентируясь на запах и бряцанье посуды.

– Не то чтобы, – краснеет Арина с лопаткой для переворачивания горячего. А я радуюсь, голос, конечно, у неё ещё не восстановился, но уже не такой эротичный. Словно осипла после болезни. – Необходимое и простенькое, чтобы не умереть с голоду, если дед плохо себя чувствует, – совсем тушуется. – Вы же будете? – с очаровательной надеждой на меня смотрит. – Яичница, колбаса, – смущённо ведёт плечом, – пару бутербродов… – перебирает из имеющего.

– Кофе, – отрезаю мрачно. – Крепкий. Чёрный. Кофе.

– О-о-о, – приободряется мелкая. – У нас только зерновой, – не без гордости и легкой вины.

– Если умеешь готовить, валяй! – благосклонно распоряжаюсь. А сам глазами вожу, нет ли где сигарет. Курить хочу, сожрал бы кого…

– Это я умею, – заверяет Аря и продолжает хлопотать по кухне. Не найдя, что посмолить, разочарованно сажусь за обеденный стол и начинаю следить за девчонкой – как она ловко справляется с кофемолкой, туркой и завариванием. Любуюсь, не особо вслушиваясь в то, что говорит.

– Но покушать придётся, – ставит передо мной маленькую чашку с ароматным напитком. Дымок плавно вьётся… А бодрящий запах напоминает, что я жутко голоден, а ещё…

– Давай так, – иду на компромисс, – я пробую твой кофе, и если мне понравится его вкус, так и быть, попробую и остальное.

Арина подбоченивается, глаза суживает:

– Обманете – обижусь!

– Не поверишь, – изо всех сил стараюсь быть серьёзным. Вид воинствующей девчонки близок к комичному, – только это и пугает!

Чашку в руки. Делаю глоток и на миг зажмуриваюсь. Горячий напиток приятно обжигает язык. Задерживаю во рту на несколько секунд и, смакуя, сглатываю.

– Уговорила, корми! – признаю мастерство кофеварилки.

Арина благодарно расцветает. Тотчас передо мной тарелка с яичницей оказывается, бутерброды…

– Стану начальником, тебя секретаршей себе возьму.

– Зачем? – перестаёт жевать девчонка, хлопнув недоумённо ресницами.

– Кофе мне будешь варить, – беспечно веду плечом.

Завтрак проходит спокойно, только меня начинает лихорадить: бросает то в жар, то в холод. Не показываю девчонке, что мне хреново – не хочу, чтобы волновалась. Мерно жую, бездумно слушаю непринужденный словопоток Арины.

– Вы извините, – ковыряет вилкой в своей тарелке Аря, – я никогда столько не болтаю, – виновато поднимает на меня зелёные глаза. – Видимо, волнуюсь, ну и не знаю, как себя вести.

– Будь собой, это всегда в тему.

– Тогда мы оба будем молчать, – прячет взгляд в своём блюде.

– Молчание – золото, – извлекаю умную фразу, зажевав яичницу остатками бутера.

– Иногда его слишком много, – мрачнеет Арина и встаёт из-за стола.

– Золота много не бывает, – допиваю остатки кофе, ещё раз отметив его приятный вкус.

– Простите, но мне пора… уходить, – омывая посуду, осмеливается посмотреть на меня через плечо.

– Понимаю. Спасибо… – тоже поднимаюсь. Равняюсь с девчонкой, ставлю в мойку свою посуду, но осторожно, чтобы не коснуться Ари. Ещё испугается, решит, что пристаю…

– Не думайте, что я вас гоню, – оправдывается смущённо, скосив на меня глаза, – но оставить вас не могу.

– Да я всё понимаю, – ничуть не обижен. Этого стоило ждать.

– Я быстро. Приму душ, оденусь… и буду готова!

– Хорошо. Я пока лекарство приму.

На том и расходимся.

***

Быстро глазами пробегаюсь по гостевой. Пилюли в рот, запиваю водой несколько штук угля… И спешно придумываю, что делать дальше, но от мыслей отвлекает звонок.

Не телефонный.

Прислушиваюсь.

Опять раздаётся громкий и мерзкий «дзынь».

– Арина, – зову девчонку. Слышит она или нет? Ждёт кого.

А может, свои?

Сердце ёкает и тотчас в груди неприятно холодит.

Звонок требует хозяев, да так настойчиво, что плетусь по коридору, попутно заглядывая в комнаты, какие попадаются, на предмет интересного, пока не оказываюсь в торговой лавке. Иду через зал, уже видя через окно – мужчину и женщину. Одеты по-деловому, точнее офисному.

Крупная женщина в сером костюме с юбкой ниже колена под плащ и с сумкой. Чуть выше среднего роста. Грязно-русые волосы по плечи. Макияжа минимум, но он всё равно делу и телу не поможет. Грубовата и массивна.

Мужик – в чёрном брючном костюме, под строгую куртку и с портфелем.

Вровень с напарницей. Тёмные волосы аккуратно подстрижены, зачёс на сторону почти не скрывает залысины. Тонкие черты лица, очки…

Кровь из носа, парочка из органов опеки.

Сбежать что ли?

Не получится…

Они меня уже заметили.

Какие расторопные и глазастые…

Да, работа такая.

Нехотя отворяю дверь, изображая всем видом спокойствие.

Немая сцена. Они с удивлением таращатся на меня. Я ровно на них.

– Утро доброе, – скучающе и слегка удивлённо. Кто-то же должен первым отмереть.

– Здравствуйте, – учтива немолодая женщина.

– Здравствуйте, – формальное от мужика.

Тётка обменивается растерянным взглядом со своим напарником.

– Мы из отдела опеки и попечительства.

Как бы невзначай оборачиваюсь, хотя на деле реагирую на едва слышные шаги. Мимолетно вижу Арину с полотенцем на голове. Она, как испуганный заяц, лишь нос показывает, и тотчас обратно юркает – за стену, разделяющую зал и магазин.

Равнодушно уставляюсь на парочку. Я весь во внимании…

– Меня зовут Светлана Георгиевна Авдеева, – суёт перед глазами удостоверение личности. – А это, – шаблонный кивок на напарника, – Антон Степанович Ратников.

Мужик чуть дольше возится с документами. Видимо до последнего ждёт, что я отмахнусь. Но я непрошибаем – «без бумажки – ты букашка!»

Только в памяти фиксирую морду второго работника отдела и некоторые данные, чтобы потом пробить у Агапыча, вновь с деланным равнодушием смотрю то на тётку, то на мужика.

– Простите, а вы кто? – с чувством такта у работницы опеки явно тяжело, впрочем, как и со взглядом. Холодный, пронизывающий, колючий. Привыкла с людьми других слоев общаться, где такт и учтивость не воспринимают.

– Я, – чуть запинаюсь. Спешно размышляю, как более правильно представить. – Я – дядя Арины.

– Дядя? – вытаращивается Светлана как-то там… Авдеева.

– Угу, – кивок. – Дмитрий Романович Бессов. Временно за ней приглядываю.

– Опекун? – сощуривается Светлана.

– Если вам так будет угодно, – задумываюсь над сложностью подделать документы в ближайшее время. И понимаю, что это тяжко и накладно.

– Нам об этом никто ничего не говорил, – пробормотал Ратников, вновь обмениваясь с напарницей удивлённым взглядом.

– Проходите, – благосклонно распахиваю дверь шире и киваю в зал. Я должен показать себя хорошим и воспитанным хозяином. Пусть и временным… – Не разговаривать же нам на пороге, – выдавливаю благодушие.

Пара проходит в лавку, а я руку к боку прикладываю, пережидая боль. Закрыв дверь, торопливо шагаю за прилавок на тот случай, если рана начнёт кровоточить и чтобы глазастые работники отдела… этого не заметили.

– Исмаил Иосифович загремел в больницу, – начинаю непринуждённо, но без лишней угодливости и желания показаться милым. – Думаю, вы уже в курсе.

– Да-да, – задумчиво кивает Светлана. – Поэтому мы пришли к Арине.

– Зачем? – изображаю искреннее недоумение. – Исмаил позвонил, попросил меня пару недель присмотреть за племяшкой. Пока сам лечится.