Родителей Нила опросили еще раз.

– Ваш сын не жаловался на нежелательное внимание со стороны других взрослых? – спросила Аманда. – Не упоминал ли он, что кто-то к нему пристает или пытается завязать отношения?

– Нет! – Уже сама по себе подобная мысль отца Нила крайне возмутила. – Я бы уж, елки-палки, с таким разобрался, как думаете? И вам, блин, не кажется, что я давно уже про такое упомянул бы?

Аманда вежливо улыбнулась.

– Нет, – сказала мать Нила.

Но не столь твердо.

Когда инспектор поднажала на нее, женщина признала, что действительно что-то такое припоминает. Тогда ей не пришло в голову куда-то сообщать об этом – и даже после того как Нил пропал, ведь это было так странно, так глупо, – и, во всяком случае, в тот момент она почти спала, так что едва ли даже помнит произошедшее.

Аманда вновь вежливо улыбнулась, хотя едва сдерживалась, чтобы не оторвать этой тупой тетке башку.

Через десять минут она уже поднималась в кабинет своего начальника, старшего детектива-инспектора Колина Лайонса. От усталости или от нервов, но Аманда едва унимала небольшую дрожь в ногах. Сам Лайонс тоже выглядел не лучшим образом. Он имел к расследованию самое непосредственное отношение и не хуже Аманды понимал ситуацию, с которой они с наибольшей вероятностью имеют дело. Но даже в таком случае это недавнее достижение отнюдь не было тем, что он хотел бы услышать.

– Это ни в коем случае не должно попасть в прессу, – тихо проговорил Лайонс.

– Согласна, сэр.

– А что мать? – Он вдруг поднял на нее встревоженный взгляд. – Ты предупредила ее, чтобы она никому про это не рассказывала? Вообще никому?

– Да, сэр.

«Да, мля, естественно, сэр!» Хотя Аманда сомневалась, что в этом есть необходимость. Тон некоторых публикаций и комментариев и без того был осуждающий и возмущенный, а родители Нила уже достаточно прочувствовали свою ответственность за произошедшее, чтобы намеренно взваливать на себя еще.

– Хорошо, – сказал Лайонс. – Потому что бог знает…

– Я знаю, сэр.

Откинувшись в кресле, он на несколько секунд прикрыл глаза, глубоко дыша.

– Ты в курсе про то дело?

Аманда пожала плечами. Про него вроде все в курсе. Но это не то же самое, что действительно знать.

– Не до мельчайших подробностей, – сказала она.

Лайонс открыл глаза и теперь сидел, уставившись в потолок.

– Тогда нам понадобится кое-чья помощь, – произнес он.

Сердце Аманды немного упало при этих словах. Для начала, последние два дня она работала буквально на износ, и ее особо не грела мысль о том, чтобы в данный момент делиться с кем-то наработками по делу. Во-вторых, для этого требовалось вызывать из небытия полузабытого призрака, имя которого было сейчас практически произнесено.

Фрэнк Картер.

«Шептальщик».

Бороться с людскими страхами теперь будет гораздо сложнее. Даже невозможно, если эта новая подробность выплывет наружу. Теперь им и в самом деле придется быть очень осмотрительными.

– Да, сэр.

Лайонс подхватил со стола телефон.

И таким вот образом – поскольку время, прошедшее с момента исчезновения Нила Спенсера, приближалось к критической отметке в сорок восемь часов, – детектив-инспектор Пит Уиллис оказался вновь привлечен к расследованию.

Не то что он особо хотел, чтобы его привлекали…

Пит исповедовал достаточно простую философию, которая настолько въелась в него за многие годы, что стала скорее безотчетной, чем осознанной, программой, на которой строилась вся его жизнь.

Дьявол найдет работу для праздных рук.

Дурные мысли найдут пустые головы.

Так что он старался, чтобы и руки, и голова у него были постоянно заняты. Дисциплина и установленный порядок всегда стояли у Пита на первом месте, и после безрезультатных поисков на пустыре он провел бо́льшую часть последних сорока с лишним часов, занимаясь в точности тем, чем и всегда.

Раннее утро он встретил в спортзале департамента: жимы от плеч, прокачка на латеральные крыловидные мышцы и заднюю дельту. Каждый день Пит работал над какой-то другой частью тела. Это не был вопрос тщеславия или здоровья – скорее он находил уединение и сосредоточенность, требующиеся для физических упражнений, хорошим успокаивающим и отвлекающим фактором. И после трех четвертей часа в зале частенько с удивлением обнаруживал, что его голова большей частью милосердно пуста.

Этим утром он ухитрился вообще не думать про Нила Спенсера.

Потом провел бо́льшую часть дня в своем кабинете наверху, где гора незначительных дел у него на столе представляла собой еще более эффективный отвлекающий фактор. Будучи более молодым, более импульсивным человеком, он, наверное, стремился бы к более захватывающим делам, чем те совершенно тривиальные, с которыми ему сейчас приходилось иметь дело, но в последнее время Пит больше ценил спокойствие, которое можно было найти только в скучной текучке. Захватывающие дела и возбуждение не только редки в полицейской работе, но и не сулят ничего хорошего – обычно это означает, что пострадала чья-то жизнь. Желать чего-то захватывающего означало желать зла, а Пит досыта поимел и того, и другого. Душевное спокойствие приносили угоны автомобилей, магазинные кражи, выступления на суде по бесконечным банальным правонарушениям. Они говорили, что жизнь городка, словно исправные часики, спокойно тикает дальше – больших поводов для радости нет, но и на части ничего не разваливается.

И хотя Пит и не имел прямого отношения к расследованию по делу Нила Спенсера, совсем избежать его было нереально. Бесследно исчезнув, маленький мальчик отбрасывал огромную тень, и это быстро стало самым выдающимся делом в управлении. Пит слышал, как коллеги обсуждают различные его аспекты в коридорах: где сейчас может находиться Нил, что могло с ним случиться… И его родителей, конечно. Последнюю тему обсуждали тише, и это официально не поощрялось, но он все равно постоянно это слышал – до чего же безответственно было отправить такого маленького мальчишку пешком одного. Пит слышал похожие разговоры и двадцать лет назад, поэтому быстро проходил мимо, не более расположенный обмусоливать этот вопрос сейчас, чем тогда.

Около пяти вечера он тихо сидел за своим письменным столом, уже прикидывая, чем займется вечером. Жил он один и редко с кем-либо общался помимо работы, так что его привычкой давно уже стало порыться в поваренных книгах в поисках чего-нибудь замысловатого, а потом съесть приготовленное в полном одиночестве за обеденным столом. А потом можно посмотреть какой-нибудь фильм или почитать книжку.

И, конечно же, ритуал.

Бутылка и фотография.

И все же, собрав вещи и уже почти готовый уходить, Пит осознал, что его пульс учащенно бьется. Прошлой ночью впервые за многие месяцы вернулся все тот же старый кошмар: Джейн Картер шепчет: «Вам нужно поспешить!» ему по телефону. Как ни старайся, но совершенно избежать Нила Спенсера никак невозможно, а это означало, что более темные мысли и воспоминания сейчас гораздо ближе к поверхности, чем он предпочитал их обычно держать. Так что, когда Пит натянул куртку, он не был совсем уж удивлен, когда на письменном столе зазвонил телефон. Никак нельзя было знать точно, и все-таки он каким-то образом знал.

Когда он потянулся за трубкой, рука его немного дрожала.

– Пит, – донесся из трубки голос старшего детектива-инспектора Лайонса. – Рад, что застал тебя! Поднимайся, надо коротенько переговорить.

Подозрения подтвердились, как только он вошел в кабинет старшего детектива-инспектора. По телефону Лайонс ничего не сказал, но детектив-инспектор Аманда Бек тоже находилась здесь, сидя спиной к нему за ближайшим к двери столом. Работала она сейчас только над одним расследованием, а это означало, что имелась лишь одна причина, по которой его вызвали.

Закрывая дверь, Пит постарался сохранять спокойствие. Пытался – с особым старанием – не думать о сцене, ожидавшей его, когда он наконец добрался до пристройки Фрэнка Картера двадцать лет назад.