А потом в комнате опять воцарилась полная тишина.

Он ждал.

Когда предстоит встретиться лицом к лицу с чем-то ужасным, лучше встретиться с этим без задержки – каким бы плохим ни было предстоящее событие, оно все равно произойдет, и, по крайней мере, при этом не придется выносить еще и его ожидание. Фрэнк Картер хорошо понимал это. Пит посещал его по меньшей мере раз в год с момента заключения Картера в тюрьму, и этот человек всегда заставлял его ждать. Обязательно возникнет какая-нибудь пустячная задержка там, в тюремном блоке, – какое-нибудь подстроенное происшествие. Это – заявление о контроле, делающее ясным, кто из двоих мужчин действительно держит ситуацию в руках. Тот факт, что по окончании встречи именно Пит уйдет отсюда, вроде как должен был бы разубеждать в этом, но нет. Ему было нечего предложить Картеру, кроме отвлечения и развлечения. Только у одного из них было то, что требовалось другому, и оба об этом прекрасно знали.

Так что Пит ждал, как примерный мальчик.

Через несколько минут дверь в дальнем конце напротив стола отперли, и вошли два тюремных охранника, став по обе стороны от нее. Сам дверной проем оставался пустым. Чудовище, как и всегда, не спешило явить себя.

Возникло обычное чувство беспокойства, когда этот момент наступил. Пульс ускорился. Пит давно оставил попытки заготовить вопросы для этих встреч, поскольку слова неизбежно рассыпались в беспорядочную мешанину у него в голове, словно птицы, вспархивающие с дерева. Но заставил себя придать себе безучастное выражение лица и попытался, насколько возможно, сохранять спокойствие. Верх тела побаливал от утренних упражнений в спортзале.

Наконец Картер шагнул за порог.

Он был одет в бледно-голубой комбинезон, скован кандалами по рукам и ногам. По-прежнему щеголял знакомо выбритым черепом и рыжеватой козлиной бородкой. Как всегда, немного пригнулся, шаркающей походкой заходя внутрь, хотя в этом и не было никакой нужды. При росте шесть футов пять дюймов и весе в семнадцать стоунов[7] Картер и так был реально огромным человеком, но он никогда не упускал возможности выглядеть еще крупнее.

За ним вошли еще двое охранников, сопровождая его к креслу на противоположной стороне стола. Потом все четверо удалились, оставив Пита наедине с Картером. Лязг захлопнувшейся за ними двери показался ему самым громким звуком, какой он когда-либо слышал.

Картер насмешливо уставился на него.

– С добрым утречком, Питер.

– Здравствуй, Фрэнк, – сказал Пит. – Хорошо выглядишь.

– Жизнь хороша. – Картер похлопал себя по животу, отчего цепочки, соединяющие его запястья, негромко забрякали. – Реально крайне хороша.

Пит кивнул. Когда бы он ни посещал Картера, его всегда поражало, что тот, судя по его виду, не только прекрасно выживает в заключении, но и чуть ли не благоденствует тут. Похоже, бо́льшую часть времени Картер проводил в тюремном спортзале, и все же, хоть он оставался столь же физически внушительным, как и во время его ареста, нельзя было отрицать, что годы в тюрьме в некотором роде смягчили его. Вид у него был умиротворенный. Сидящий сейчас здесь, вольготно раскинув ноги и положив одну мясистую лапищу на подлокотник кресла, он вполне мог быть королем, восседающим на троне и обозревающим какого-нибудь мелкого царедворца. За пределами этих стен считалось, что Картер – опасный зверь, злобный и находящийся в состоянии войны со всем окружающим миром, но здесь, даже запертый в клетке, со своим статусом знаменитости и кружком подхалимствующих поклонников, он наконец нашел нишу, в которой смог расслабиться.

– Ты тоже неплохо выглядишь, Питер, – отозвался Картер. – Хорошо питаешься. Поддерживаешь форму, я гляжу… Как семья?

– Я не знаю, – сказал Пит. – Как твои?

В глазах Картера при этих словах мелькнула искорка. Всегда было ошибкой подкалывать этого человека, но иногда было трудно удержаться, а жена и сын Картера оказывались легкой мишенью. Пит до сих пор помнил выражение на лице Картера, когда тот прослушивал показания Джейн, транслировавшиеся в суде по видеосвязи. Этот человек, наверное, полагал, что она слишком испугана и полностью сломлена, чтобы выступать против него, но под конец она все-таки выступила, впустив Пита в пристройку и отозвав несколько алиби, которые предоставила своему мужу несколько месяцев назад. Выражение его лица в тот день очень напоминало то, которое он напустил на себя сейчас. Как ни вольготно Картер мог себя здесь чувствовать, ненависть, которую он испытывал к своей семье, так и не пошла на убыль.

Он вдруг подался вперед и произнес:

– Знаешь, прошлой ночью мне приснился совершенно невероятный сон.

Пит выдавил улыбку.

– В самом деле? Господи, Фрэнк, не думаю, что так уж хочу про него услышать.

– Вот уж нет, еще как хочешь! – Картер откинулся назад и улыбнулся сам себе. – Действительно хочешь. Поскольку там был один мальчишка, понимаешь? Смитов мальчишка. Поначалу, когда спал, я точно не знал, что это он, потому как все эти маленькие паршивцы такие одинаковые, точно? Любой из них подойдет. Плюс его рубашка была натянута ему на моську, так что мне не было видно как следует, – именно так, как я больше всего люблю. Потому что, видишь ли, я помню, что на нем было, просекаешь?

Синие тренировочные штаны. Маленькая черная рубашка-поло.

– И кто-то плакал, – продолжал Картер. – Но не он. Для начала, сейчас он уже вышел из плаксивого возраста – с этим давно покончено. И хныканье по-любому слышалось откуда-то сбоку. Так что поворачиваю я голову и замечаю там их обоих – мать и отца. Они вроде как прочухали, что я наделал с их мальчишкой, и оба всхлипывают – все их надежды и мечты пошли прахом, и, типа, что же ты, гад, натворил. – Он нахмурился. – Как там бишь их звали?

И вновь Пит ничего не ответил.

– Миранда и Алан. – Картер кивнул сам себе. – Теперь вспомнил. Они вроде тогда приходили на суд, так ведь? Ты сидел вместе с ними.

– Да.

– Точно. Так вот, Миранда и Алан плачут этими огромными слезами и смотрят на меня. «Скажи нам, где он!» Умоляют меня, просекаешь? Зрелище довольно жалкое, но мне-то пофиг, я только сразу про тебя вспоминаю, и вот думаю про себя: Питер хочет знать это тоже, и он может скоро прийти меня навестить. – Картер улыбнулся через стол. – Он ведь мой друг, точно? Я должен сделать еще одну попытку и помочь ему разрулить все эту историю. Так что я оглядываюсь вокруг более внимательно, пытаюсь просечь, где я и где мальчишка. Потому как мне никогда не удавалось этого припомнить, так ведь?

– Нет.

– И тут происходит совершенно удивительная вещь.

– В самом деле?

– В натуре удивительная. И знаешь какая?

– Ты проснулся, – сказал Пит.

Картер откинул голову назад и залился смехом, а потом со всех сил захлопал в ладоши. Цепочки дребезжали, пока он аплодировал. Когда закончил и заговорил опять, его голос вернулся к нормальной громкости, а в глазах опять появился знакомый огонек.

– Ты слишком хорошо меня знаешь, Питер. Угу, я проснулся. Стыд и позор, точно? Пожалуй, Миранде и Алану – и тебе тоже – придется порыдать немного еще.

Пит не собирался заглатывать наживку.

– Видел ты кого-нибудь еще в этом сне? – спросил он.

– Кого-нибудь еще? Типа кого?

– Ну, не знаю… Еще кого-нибудь, кто был с тобой. Кто помогал тебе, например.

Это был слишком прямолинейный подход, чтобы получить прямой же ответ, но, как и всегда, Пит тщательно наблюдал за реакцией Картера на этот вопрос. На тему потенциального сообщника тот в общем и целом всегда реагировал одинаково: иногда насмешливо, иногда утомленно, но никогда ни подтверждал, ни отрицал, что в убийствах был замешан еще один человек. На сей раз он улыбнулся сам себе, но реакция отличалась от обычной. Сегодня вопрос вызвал дополнительную напряженность.

«Он знает, почему я здесь».

– Мне было интересно, сколько времени тебе понадобится, чтобы прийти и повидать меня, – сказал Картер. – С этим новым пропавшим мальчишкой и всем прочим. Я реально удивлен, что ты тянул до сегодняшнего дня.