– Ну и силён же ты мыться. Я конечно понимаю, что чистота превыше всего, но это было чересчур долго. В следующий раз или приноси больше, или мойся быстрее, – пробурчал Серёга.

– Да ладно тебе, Серый, не завидуй. Лучше расскажи, что ты думаешь по поводу находок.

Серёга смерил Макса взглядом, словно решая, достоин ли он знать его мнение. Наконец, решив, что всё-таки стоит поделиться мыслями, Серёга начал было говорить, но его тут же перебил Толян.

– У меня к тебе лишь один вопрос: ты что, ограбил личный склад Тулия? Или к Сандру смотался? А может к самому Царю?

– С чего ты взял? – возмутился Макс.

– Да с того, дорогой мой друг, что вещи такого качества на дороге не валяются. Впрочем, и вне дороги они толпами не слоняются. Я бы, может быть, и поверил в то, что ты их нашёл, но тогда бы они были помятыми и грязными, а у тебя они словно из магазина. Что-то тут нечисто, – сказал Толян. Ему захотелось узнать, в чём дело, и люди, знавшие его, поняли бы, что сопротивляться бесполезно – он упорно будет допытываться, пока не узнает правду.

– Ну хорошо, расскажу я вам, – пробурчал парень. Он уже понял, что ему придётся всё выложить. – Но только с одним условием: это не выйдет за пределы нашей дружной компании. Договорились?

Так как и Серёга, и Толян, хотели узнать, что скажет Макс, то они согласились с его условием, и Макс начал свой рассказ.

Он рассказал, как плутал по улицам три дня. Отметил он и то, что за всё время его путешествия на пути ничего не попадалось. Затем Макс рассказал о том, что произошло в доме. Про шкатулку и ключ он ничего не сказал. Вместо этого он сказал, что нашёл ключи в подвале, при повторном осмотре дома. Особенно подробно ему пришлось описать комнату с оружием. Серёга пытался выудить из рассказа Макса хоть что-то, что дало бы ему подсказку, что это за место и кому принадлежали эти комнаты. Но безуспешно. Макс плохо помнил, как выглядела комната.

Наконец, когда Серёга уже хотел сдаться, к рассказчику пришла гениальная идея: на оружии или доспехах должно быть клеймо, по которому можно опознать, какому государству, знатному роду или кузнечной школе принадлежит вещь.

– Ребят, знаете, что я придумал? Давайте клейма посмотрим. Они нам точно помогут, – Почти вскрикнул Макс.

Толян, завопив что-то в роде: «какой же я дурак!», побежал за оружием. Через пару минут он вернулся и вывалил на стол кучу металла, принесённую Максом. Спустя ещё пару секунд на всех вещах было обнаружено одно и то же клеймо.

– Что-то я не помню такого клейма, – озадачено сказал Серёга. В его голосе явно слышалось, что он хотел бы что-нибудь понять, но у него не получалось.

– Зато я помню, – сказал Толян. – Я знаю, кого обобрал наш Макс. Эти весёлые ребята – мятежники.

– У мятежников же обычно другое клеймо. А это совершенно не похоже.

– Правильно. У обычных бандитов и клейма, по сути, нет. А у тех, у кого есть, оно в совершенно другом стиле. Но всё дело в том, что это необычные мятежники.

– Это ещё почему?

– Да потому, что это не царское оружие. Это оружие сделано повстанцами. И я, кажется, догадываюсь какими.

– Ну и какими? Кто из них способен сделать оружие в городе?

– Есть одни ребята. Имперцами себя зовут. Это их клеймо.

Это заявление прозвучало как гром среди ясного неба. На какое-то время все замолкли. Когда же Макс и Серёга пришли в себя, первый подбежал к оружию и внимательно посмотрел на него.

С клейма на парня смотрел дракон. Ящер был такой же, что и на найденной им шкатулке. Даже поза осталось неизменной. Только здесь на чудовище сидел всадник. В одной руке он держал меч, в другой – находилось знамя. Если внимательно присмотреться, то можно было заметить, что на знамени повторяется рисунок клейма.

– Если это имперцы, то лучше нам вернуть вещи, – сказал Серёга. В его голосе слышался страх. – Я знаю, что они делают с ворами, и как-то не хочу почувствовать это на своей шкуре.

– Да успокойся ты! – прикрикнул на него Макс. – Во-первых, ключи надо прятать лучше, а во-вторых, если им нужны их вещи, то пусть приходят, – сказал парень, отчаянно зевая. – А поскольку я пока не вижу мятежников, которые пришли за своим добром, то предлагаю поесть. А то есть хочу, аж живот сводит.

Но поесть Максу было не суждено. В это же мгновение в комнату вбежала Даф.

– Ребят, там Сандр собирает народ на главной площади. Говорит, что будет очень важное для всех жителей города объявление. Кто пойдёт?

– Я пойду, – пробурчать Макс. Он уже понял, что поесть ему не судьба, и поэтому решил сходить на площадь. Может действительно что-то важное скажут. – Я пойду. Только вздремну, и сразу пойду. Кстати, сколько у меня времени?

– Не то чтобы много. Выступление состоится через пару часов. Я думаю, что на закате, как обычно. Так что можешь вздремнуть.

– Вот и замечательно, – сказал Макс, позёвывая. – Серёга, соберёшь мне рюкзак? А то я не смогу сам собрать, когда проснусь.

– Хорошо, – сказал Сергей. Он уже понял, что на него опять легла забота о сборе вещей для товарища. С другой стороны, он делал это лучше всех, так что Макс знал, к кому обратиться.

– Ну и славно. Разбудите меня кто-нибудь, хорошо?

Ответа он уже не услышал. Скрючившись на стуле, он спал. Толян осторожно перенёс его на матрас и укрыл пледом.

– Пацан, конечно. молодец, а толку то что? Всё носится, заботится о нас, а за собой не следит. Такой сам себя в могилу загонит, о других беспокоясь. Ну ничего, я за ним пригляжу, ты не переживай, – донеслось с кухни, на которой сидели, ютясь у маленькой печурки Серёга, Толян и Даф.

5.

– Товарищи! Я собрал вас здесь не случайно. Из столицы прибыли важные новости. Это сообщение невероятно важно как для вас, так и для меня, так что прошу подождать ещё немого – мы скоро начнём, – донеслось с трибуны, где стоял Тулий. Выглядел он неважно, но что с него взять? Мало кто будет искренне радоваться жизни после трёх часов сна и последующей поездки на конях через весь город. При условии, что погода на улице вовсе не летняя, а наоборот: холодно, солнца почти не видно из-за туч, да ещё и снегопад начинается. Так что невероятно хмурое выражение лица, никак не приемлемое в данной ситуации, тем не менее, не было чем-то необычным.

Сама площадь была полупустой. В лучшие времена она вмещала почти десять тысяч человек, а теперь же на речь пришло едва ли две с половиной сотни жителей. И тем не менее, это был успех – даже Сандр прогнозировал почти вдвое меньше. Впрочем, состояние этих людей было далеко не самым хорошим. Осунувшиеся лица, голодные глаза – всё это ясно говорило о том, чего стоило зевакам явиться сюда.

Тулий недовольно скривил лицо. Выступать перед этим сбродом, идти на уступки перед непонятно кем – в этом всём абсолютно не было нужды. Дай сейчас Царь приказ – и уже завтра повстанцы будут повешены, а город вернётся в руки правителя. Но отчего-то не приезжал гонец, зачем-то государю нужно было морить голодом этих оборванцев. В этом был какой-то тайный смысл, раз за разом ускользавший от матёрого вояки. Так что ему ничего не оставалось, кроме как, скрипя зубами, молча выполнять приказ.

А тем временем граждане, недовольно переминаясь с ноги на ногу, ждали. Сбившись в небольшие группы, нервно оглядываясь по сторонам, они бубнили что-то себе под нос, обсуждая насущные проблемы и желая смерти легионерам, которые, хмуро осматривая окрестности, сгрудились вокруг начальства, готовые дорого продать свои жизни. Впрочем, пока этого не требовалось, и центурион, обнаглев от чувства безопасности, даже снял шлем и теперь потягивал горький дым из трубки, явно сделанной на заказ.

– Когда же уже всё начнётся? – спросили из толпы. Кто именно это сказал, выяснить не было совершенно никакой возможности, но, несомненно, этот вопрос интересовал всех. А потому ораторам пришлось ответить.

– Прямо сейчас. Я почему-то уверен, что больше никто не придёт. Так что, если, конечно, наш Маршал не против, то можно начинать, – оглянувшись на Тулия, сказал Сандр. Ему хотелось зачитать речь ещё час назад, но упёртый вояка раз за разом откладывал начало, ожидая пока подойдёт побольше народа. Нельзя было сказать, что ожидание было бесполезным, но казалось, что Тулий намеренно тянет время, чтобы позлить коллегу. Впрочем, доказать это было совершенно невозможно, ведь за последний час на площадь пришли ещё человек десять. А, следовательно, воин мог со спокойной совестью морозить Сандра, не опасаясь обвинений.