– Как это может быть правдой? – недоумевала я.

Заявление о том, что Камилла и Бернар прибыли из другого времени, показалось мне забавным лишь в первую секунду. Но постепенно мне становилось все страшнее. Камилла смотрела на меня таким умоляющим взглядом, словно, если я ей не поверю, ее жизнь будет разрушена. Не знаю почему, но мне безумно хотелось ей верить. Возможно, я все еще надеялась, что мы с Бернаром были созданы для друга. Если он был вынужден вернуться обратно в свою эпоху, значит он оставил меня не по своей воле. Не то чтобы я верила, что однажды пространственно-временной континуум разверзнется и я смогу улететь в эпоху, в которой живет Бернар, но по крайней мере у меня была надежда, что он, в самом деле, не хотел причинить мне боль.

– Вы путешествуете во времени? – осторожно уточнила я.

– Можно и так сказать, – развела руками Камилла.

– Ничего не понимаю, – все больше и больше удивлялась я.

– Я постараюсь тебе объяснить, – уверенно заявила Камилла.

Я неловко кивнула. Камилла отправила себе в рот еще один кусок шоколада, сделала глубокий вдох и выпрямила спину – словно подготавливаясь к продолжительной речи.

Я встала у окна – прямо напротив Камиллы и стала внимательно наблюдать за ее мимикой, чтобы не упустить момент, когда она начнет врать (если, конечно, начнет).

– Меня зовут Камилла Дюбуа, – начала она с таким запалом, словно собиралась рассказать мне всю свою биографию. – Я родилась в Париже, в тысяча девятьсот девяностом году.

От изумления я слегка приоткрыла рот. Камилла утверждала, что родилась в году, который должен был наступить три десятилетия спустя. Я бы могла предположить, что она пришла из прошлого. Но нет. Она жила в эпоху, когда я, наверняка, буду коротать остатки своих дней в доме престарелых. В тысяча девятьсот девяностом мне будет шестьдесят два года. Я буду выглядеть как старая развалина и говорить глупости и мне будет в пору рассказывать своим соседям по комнате о том, как однажды я чуть не совершила путешествие во времени.

Я смотрела на Камиллу и в моих глазах читался вопрос: Почему я должна тебе верить?

– Как ты знаешь, у меня есть брат по имени Бернар, – продолжала Камилла. – Он родился в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году. Ему тридцать три. Как тебе.

Я задумчиво кивнула. Я знала, что Бернар мой ровесник, но не знала, что при этом он младше меня на шестьдесят лет. Мне вдруг стало страшно неловко. Я целовалась с мужчиной, который еще не родился. Не понимаю, как же так вышло? Это ведь даже не шалость – это серьезное отклонение от нормы!

– Мы с братом, – вновь заговорила Камилла после некоторой паузы, – выросли в Латинском квартале.

– Где именно? – прервала я Камиллу.

– В здании напротив, – ответила мне моя собеседница из будущего. – Квартира, в которой мы с Бернаром провели детство, принадлежала еще нашей прабабушке.

Я изумленно поджала губы. Мысль о том, что женщина, с которой я говорила, живет далеко в будущем, по-прежнему не укладывалась у меня в голове. Но если она, как и я, выросла в Латинском квартале, значит, у нас есть что-то общее. Я вдруг подумала о папиной шоколаднице. Что будет с ней через шестьдесят лет? Папа вложил в нее столько сил, денег, энергии, заботы и любви, что она должна работать еще очень долго.

– Скажи, Камилла, – обратилась я к своей собеседнице, – в твоем времени в конце нашей улицы все еще есть шоколадница?

– Я знала, что ты спросишь, – усмехнулась Камилла. – Да, там все еще есть шоколадница – одна из лучших во всем Париже!

Я почувствовала, как по моей спине пробежали мурашки. Я бы совершила путешествие во времени – лишь бы убедиться в том, что Камилла говорит правду. Если папиной шоколаднице суждено просуществовать еще хотя бы шестьдесят лет, я могу быть спокойна, ведь место, где я обрела покой и благодать и впервые ощутила у себя во рту божественный вкус – тот, который будет преследовать меня всю мою жизнь, войдет в историю и приютит еще не одну потерянную душу.

– Все влюбленные в шоколад, – продолжала Камилла, – знают имя Анри Франсуа Ламбера.

В моей душе зазвучала торжественная музыка. Мне было так приятно осознавать, что папа вложился в свое дело не зря, что я едва не воскликнула от восторга. Мне оставалось лишь надеяться, что Камилла говорит правду.

– Это приятно, – произнесла я и мои губы расплылись в улыбке.

Камилла едва заметно мне подмигнула. Она знала, как для меня важно дело моего отца. Я ни черта не смыслю в шоколаде, но знаю, что с его помощью папа творит чудеса.

Камилла потянулась за следующим куском. Шоколад с вяленой вишней явно пришелся ей по душе. Пара говорит, что он не только способствует поднятию настроения, но и побуждает к откровенным разговорам. И это правда. Было совершенно очевидно, что Камилла расположена к душевной беседе и, судя по ее честному взгляду, она даже не думала мне врать. Она была моим спасением. Если бы она не пришла, я бы по-прежнему думала, что Бернар исчез из моей жизни просто, потому что передумал на мне жениться.

– Что же случилось с Бернаром? – спросила я Камиллу.

Мне было страшно. Камилла могла сказать мне, что Бернар был вынужден вернуться в свое время. Это бы значило, что мы с ним никогда не увидимся.

– Если честно, я не знаю, – сказала Камилла и замотала головой.

В ее взгляде появилось отчаяние. Она по-прежнему была со мной честна: во всяком случае, я не наблюдала признаков того, что она говорила неправду.

Внезапно мне в голову ударил аромат розы, чей прекрасный вид порадовал меня утром, и я осознала, почему так люблю цветы. Запахи, которые они источают, обволакивают мою душу невероятной теплотой и я погружаюсь в состояние абсолютного спокойствия и умиротворения. Стоило аромату свежей розы распространиться по моей квартире, как вдруг от страха, который сковывал мои движения, не осталось и следа.

Камилла печально отвела взгляд. Она словно испытывала неловкость оттого, что не знала, куда исчез Бернар.

– Скажи, – обратилась я к своей собеседнице, – а как вы это делаете?

– Ты про что? – удивленно спросила меня Камилла.

Ее глаза были полны слез. Она переживала за брата. Представляю, как ей было тяжело. То, что она решила прийти ко мне и честно со всем признаться, было поистине героическим поступком.

– Я имею в виду, – продолжала я, не вполне осознавая смысл собственных слов, – как вам удается путешествовать во времени? У вас есть какая-то машина?

Камилла усмехнулась. Видимо, я сказала глупость. Я никогда не увлекалась фантастикой, но знаю, что в книгах люди путешествуют во времени в специальных машинах. Что ж. Судя по всему, в жизни это происходит совсем по-другому.

– Видишь ли, Вивьен, – продолжала Камилла, – чтобы путешествовать во времени, вовсе не нужна машина.

– Вот как? – развела руками я. – Но вы ведь, наверняка, обладаете каким-то даром?

– Так и есть, – закивала головой Камилла. – Способность путешествовать во времени рандомно передается в нашей семье из поколения в поколение. Так вышло, что от нашей прабабушки – той самой, которой принадлежала квартира, где выросли мы с Бернаром, эта способность передалась одновременно мне и Бернару. Это довольно странно, ведь, согласно законам мироздания, особым даром может обладать лишь один представитель поколения.

– Серьезно? – заинтересованно спросила я. – Есть такой закон?

– Поверь мне, – махнула рукой Камилла, – их так много, что я не смогу перечислить и половины.

Камилла открывала мне глаза на мир, о существовании которого я и не догадывалась. У меня была прекрасная возможность – погрузиться в него с головой. Однако я не была уверена, что, соверши я хотя бы один безумный поступок, не случится ничего дурного.

– Не понимаю, – задумчиво произнесла я, – что все-таки случилось с Бернаром? Он ведь не мог просто исчезнуть.

Камилла закачала головой. Как только я заговаривала о Бернаре, ее глаза наполнялись страхом.

– Я даже не знаю, что тебя сказать дорогая, – произнесла она успокаивающим тоном – словно он мог заверить меня в том, что с Бернаром все хорошо. – У меня есть подозрение, что он был вынужден срочно вернуться в наше время, но я не понимаю почему. В две тысячи двадцатом его абсолютно ничто не держало! У него не было ни жены, ни детей, ни постоянной работы.