Соседка лишь хмыкнула и слегка покачала головой. Её чёрные, как уголь, глаза неестественно блеснули. Мне показалось, что она издевается надо мной. Все её движения были нарочито расслаблены, показная улыбка застыла в уголках губ, а тёмные волосы, собранные в пучок, покачивались в такт с поездом. Каждая неровность рельс, каждый стык будто эхом отзывались на них. Завороженный, я не мог оторвать от них взгляд.

– А сами-то, – сказала она, передразнивая меня.

– Что сам? – Я, наконец, отвёл глаза от её волос и прокашлялся.

– Пялитесь. Что, уже готовы в секту вступить? Или… О, боги! Вы что, хотите меня склеить? – Она сделала огромные глаза, покачала головой и насмешливо пощёлкала языком. – Шучу. Но между прочим, вы сейчас очень ярко доказываете ровно всё, что я сказала.

– Ну-ну. Всё-таки хотите продолжать эту бессмыслицу.

– Это серьёзные вещи. – Она картинно вскинула руки, потом немного задумалась и продолжила: – Хотя, в какой-то степени вы правы. Время – это всё-таки бессмыслица. И я вам докажу. Вот сколько сейчас времени?

Я демонстративно поднёс руку с часами к глазам и посмотрел на них.

– Ровно девять ноль-ноль, – сказал я, стараясь всем видом дать понять, что не заинтересован в дальнейшем обсуждении этой темы. – Вы же сидите лицом к табло. Оно прямо над дверью вагона. – Я рукой, не оборачиваясь, показал на него. – Там иногда и время показывают. – Но подумав, что это прозвучало слишком резко, я всё-таки спросил: – И что же вы хотите этим доказать? Какую-нибудь глубоко философскую мысль?

И сразу же пожалел об этом.

– Да, я их отлично вижу. И на них, между прочим, уже 9.15. Немного устаревшая у вас информация, – сказала она.

Она скрестила руки на груди и уставилась на меня с выжидающим видом. Еле заметная улыбка промелькнула на её лице. Я нехотя оглянулся и посмотрел в ту сторону. На табло ярким красным цветом действительно горели цифры: 9:15. Они быстро исчезли, сменившись названием следующей станции.

– Ну да, надо будет перевести. –Я понял, что она ждёт продолжения, но сделал вид, что не заметил этого. – Как только телефон к сети подключится и начнёт точное время показывать.

– Точное для кого? – она снова начала наступление.

– Для меня. Для всех. Оно же из Интернета.

– Это ничего не значит. Все три ваших времени – точные. По-своему, конечно. Как и мои – у меня тоже, между прочим телефон есть, даже два. Почему вам так принципиально, чтобы все эти источники показывали одну и ту же цифру?

Я не выдержал и выпалил ей прямым текстом:

– Вам это, возможно, не знакомо, но кроме чесания языком существует такая вещь, как ответственность и обязательства. Для меня эта поездка не увеселительная, я работаю. И если мне нужно где-то быть в определённое время, то мне нужно быть там одновременно со всеми. И, честно говоря, я снова не понимаю, зачем я вам это говорю. Меня уже утомил это разговор.

– О, он только начинается, – ответила она заговорщицким тоном и весело подмигнула. – Нам ехать ещё полтора часа. Если использовать это ваше глупое деление на отрезки, которым вы так дорожите. Это просто рамки, в которые вы сами себя загоняете. Да, иногда для синхронизации действий нужны какие-то ориентиры, вот, например, чтобы успеть на этот поезд. Или при необходимости одновременно быть в одном месте. Но почему-то это всегда выходит за пределы простого удобства. Вы сидите и всю дорогу смотрите на часы. При этом заметно нервничаете. Зачем? Поезд всё равно не приедет на станцию раньше того момента, пока не преодолеет всё расстояние. Смотря на часы, вы не ускорите его движение. Он едет сам по себе, а его расписание – это лишь удобство, та самая синхронизация. Разве вам не было бы легче, если бы вы не знали, сколько осталось ехать? Представьте, что ни у вас, ни в вагоне нет часов. Вы сели в поезд и знаете, что он будет ехать примерно 4 часа. Вы можете расслабиться и насладиться поездкой или этим прекрасным разговором. Даже поспать, если вам хочется. Но вместо этого, вы постоянно отмеряете оставшийся до вашего пункта назначения путь, считаете буквально каждую секунду и каждый раз спрашиваете себя: сколько ещё ехать? Сколько я ещё могу поспать? Или: а когда там пограничники придут? Вам же это только мешает.

– Допустим, тут я с вами согласен. Это дурацкая нервная привычка, которая действительно мешает расслабиться. Но я не понимаю вашу мысль всё равно. Вы же мне заявили, что я «ни черта не знаю о времени». А говорите мне вполне обычные вещи. Демагогия, да и только.

– Как вы думаете, поезд будет быстрее или медленнее идти в зависимости от того, смотрите вы на часы или нет?

– Очевидно же, что нет.

– Но при этом для вас время будет идти медленнее, если вы будете постоянно о нём думать, так?

– Оно не будет медленнее. Мне будет только казаться, что оно медленнее, потому что я концентрирую на этом своё внимание.

– Эйнштейн бы с вами не согласился.

– А вы что, Эйнштейн? К тому же, не думаю, что всё это правда. Эйнштейн был великим учёным и демагогией не занимался.

– Я пытаюсь вам на понятном примере показать, что время – это лишь концепт. Просто советую иной раз задуматься о том, что самого по себе времени не существует, у него нет ни начала, ни конца. С точки зрения вселенной это такая константа, которая не двигается никуда. То есть вы только думаете, что оно куда-то бежит, что его можно «потратить», измерить и всё в таком духе. На самом же деле, это не так, это лишь вопрос вашего восприятия, предмет вашего «мнения» о том, как должен работать мир. Как только вы всё поймёте, вам как минимум станет легче высыпаться в поезде по пути на свою супер-важную встречу. Или что там у вас. А там уже и до божественных откровений недалеко.

– Как завернули, а, – усмехнулся я. – И причём тут сон, встреча и вот это всё? Бессмыслица. Вы хоть сами видите, что говорите совершенно разные и не связанные между собой вещи?

– Они ещё как связаны. Я хочу сказать, что всё это лишь условность, которую не нужно возводить в абсолют и подчинять ей всю свою жизнь. Часы, время, дедлайны, расписания – это просто ориентиры. Цифры. Но вместо того, чтобы использовать их как обычный ориентир, вы загоняете себе в их рамки. Причём одинаковые для всех. А эти рамки могут не совпадать с вашими биоритмами, например. В результате вы едете в поезде и ждёте, когда он, наконец, приедет и вы сможете пойти «работать». Из-за этого вы не можете даже немного выспаться, отдохнуть перед этой работой. И в итоге, приходите на неё, когда не хотите и когда не хочет ваш организм! – Она картинно подняла вверх указательный палец и покачала головой. – Потом уходите, когда не хотите и ложитесь спать не когда вы хотите спать, а когда надо, потому часы вам говорят, что спать вам осталось, допустим, 5 часов до того момента, как этот порочный круг начнётся снова. А всё из-за дурацких цифр, заложником которых вы сами себя сделали.

– Ха! Как вас понесло. Я по молодости тоже такими идеями увлекался. Ну, прямо такая рокерско-анархистская фигня. У каждой уважающей себя рок-группы есть песня про «я не буду таким как все», «не стану ещё одной шестерёнкой». О, или это: «ещё один кирпич в стене».

– Не перебивайте, пожалуйста. Я не собираюсь ударяться в клише про «давайте выйдем за общепризнанные рамки это погрязшего в потреблении общества». Я вообще не об этом. Я всего лишь хочу вам сказать, что вы слишком много придаёте значения циферкам у вас в телефоне. Ну, или на руке, – когда как.

– А вы, получается, часами не пользуйтесь?

– Почему, пользуюсь. У меня тоже есть телефон с собой. И я же как-то успела на этот поезд. Просто я в остальные моменты стараюсь об этом не задумываться. Захотела спать – легла. Захотела чай или лимонад – пошла и выпила. И так далее.

– Я могу только за вас порадоваться, что ваша работа, если она у вас есть, это позволяет.

– Конечно, позволяет. Потому что я ей не позволяю меня ограничивать. А вы выбрали такую, которая заставляет вас соблюдать эти графики. И позволяете ей. Вам разве нравится это всё? Ну ладно. Это уже ваше дело.