Я стала подумывать о том, чтобы устроиться на работу в детскую больницу рядом с колледжем. Мне хотелось узнать больше о работе в больнице. Быть ближе к людям, которые нуждаются в помощи, понять какое направление во врачебной практики мне выбрать. Пока я могла работать на должности санитарки, мыть полы, приносить, уносить вещи, быть на подхвате у дежурных сестёр. На эту работу брали несовершеннолетних, часто студенты из общежития подрабатывали таким образом.
Я успешно договорилась о начале работы, устроилась в отделении кардиологии, заполнила все необходимые бумаги. Растопила сердца даже самых неприветливых сотрудниц, принимающих меня на работу. Но спустя неделю, мне не удавалось регулярно делать упражнения из книжек. Маша очень обижалась на меня. Ей не нравилось, что я вместо того, чтобы больше медитировать и заниматься духовной практикой, провожу свободное от учебы время в больнице. Ведь у меня никуда не делись поездки в детдом. Времени едва хватало, чтобы выполнить домашние задания.
Плохие ночи стали возвращаться. Что-то стукало в солнечное сплетение со страшной силой. Эти ощущения нельзя передать словами. Это была не боль, не сильные эмоции, а какое-то 3-е состояние.
Какое очень чуждое очень противоестественное живому человеку состояние. Словно из физического тела происходит переход во что-то иное, что-то не непостижимое, нематериальное. Словно попадаешь в другое измерение, где не работают законы физики. Я оказывалась в этом состоянии, а после него у меня появлялась тревога. Целый день я ходила с этой тревогой, и никакими упражнениями мне не удавалось ее убрать.
Маша была недовольна тем, что происходит с мной, она видела, что мне не по себе. Она хмурилась, говорила:
– Т-ты ссама себе п-противоречишь. То говоришь, что всего д-достигать нужно потихонечку, не спеша. А с-с-сама берешь на с-себя слишком много. Отдаешь всю себя. Поэтому и не м-можешь как следует спать.
Я никак не возражала Маше, я понимала, что неправа, что порой я слишком хочу делится с людьми излишком своей энергии. Что мне не всегда удается это желание отслеживать в полной мере.
Я перестала ездить в дет дом. Договорилась с Ниной Ивановной, что буду навещать ее и других своих знакомых реже. Теперь распорядок жизни у меня был такой: учеба, 4 смены в неделю в больнице и практики вместе с Машей. Больше никаких поездок по городу. Я снова свела к минимуму деятельность по помощи нуждающимся в своем детдоме.
Во время медитаций у меня стало получаться видеть целые картины, сюжеты. Закрывая глаза, я видела то небо, то холмы, то пустыни, иногда с высоты птичьего полета иногда в пределах вытянутой руки. Картины убаюкивали меня и порой затягивали в сон. Иногда в моменты сильной усталости я видела что-то неприятное, похожее на пляску каких-то уродливых гримас вокруг себя.
Самое ужасное было, это ощущение, чего-то невероятно холодного, потустороннего, что вызывала у меня потерю энергии и чувство тревоги на следующий день. В какой-то момент это ощущение стало появляться у меня каждую ночь. И никакие практики и упражнения не помогали прекратить его. Я не переставала видеть и прекрасные картины, небо, зеленые поля, леса, какие-то фантастические города. Иногда присутствие в них было настолько реалистичным, что каждую деталь можно было рассмотреть тщательнее, чем в реальности. Иногда мой ночной сон разбивался на множество эпизодов.
Сначала мне удавалось заснуть, утопая в зеленых холмах. Потом посреди ночи меня будила нечто неведомое, а к утру я бродила по сновиденческой местности, рассматривая предметы. Мне никак не удавалось исключить эту среднюю фазу из своих снов. Сил становилось меньше, все реже я видела утренние сны, наполненные созерцанием нереальности.
Я начала снова меньше спать. У меня даже не хватало сил, чтобы «читать» людей. Ведь это тоже требовало определенного уровня сосредоточенности. А сосредотачиваться было тяжело. Ни мудры, ни мантры, ни упражнения из цигуна, ничего не восстанавливало меня. А сон чаще вызывал страдание.
В одной из книжек, которую с энтузиазмом притащила Маша, была информация о том, что те, кто практикуют духовный путь, порой нуждаются в защите. Так как, чем больше энергии излучает человек за счет своих практик, тем больше потусторонней силы он привлекает. Эта сила питается его энергией. Мне совсем не хотелось верить в подобные вещи. Я всегда была очень скептически настроена ко всему эзотерическому или религиозному. Мне всегда хотелось рационально объяснить происходящее. Свои особенности я списывала на активность мозга, как пример наличия неисследованной патологии.
Медитации я рассматривала как гимнастику, как расслабление для мозга и тела, сны и видения с закрытыми глазами не более чем, еще один пример работы мозга, а неприятный опыт по ночам, как болезнь. Мне хотелось обследоваться у хороших ученых, но я не была уверена, что смогу найти таких людей, которые сохранят в тайне мои способности и проведут исследование, что-то предостерегало меня от этого шага.
Но не смотря на все попытки быть рациональной я верила в свою интуицию, это было как дополнение к моему дару.
Мне было достаточно взгляда на человека, чтобы понять его полностью, чтобы увидеть его насквозь. А интуиция подсказывает, куда стоит двигаться, а куда нет.
Идея амулетов или оберегов мне не очень нравилась, также не нравилась идея, что нужно себя от кого-то оберегать, что вообще есть кто-то не материальный, не физический, кто населяет этот мир. Во многих книгах давались отсылки к мистическому, к тому, что есть духи, божества, что есть обереги, которые защищают людей от проявления этих сущностей. Многие авторы описывали свой опыт взаимодействия с духами, чаще всего им приходилось применять какие-то вещества, расширяющие сознания.
Иногда их медитативные практики вводили их в состояние транса, в этом состоянии они могли видеть свое тело со стороны и ощущать стороннее присутствие.
Интуиция давала мне мощный толчок, вчитываться жадно и внимательно в те описания, которые очень походили на мой собственный недобровольный опыт, а разум напротив, пытался препятствовать вере в реальность описываемых теорий. Я начинала руководствоваться советами авторов, изучать разные защитные знаки.
В одной книги упоминались руны, в другой тибетские символы, в 3-й индуистские, в 4-й предлагалось носить крестик и креститься в нужные моменты времени. Было понятно, что все эти теории сводятся к одной и той же идеи, но в каждой из них используется свой язык, свои символы.
Я послушно и внимательно изучала книги и их символы, отслеживала свои ощущения, спрашивала себя, помогает ли мне хорошо спать тот или иной знак. Иногда я использовала 1-н амулет долго, его хватало на недели, месяцы.
Мне удавалось весь период хорошо себя чувствовать и не испытывать проблем со сном, но через какое-то время все повторялось снова, и я искала следующее средство. Все тумбочки у меня заполнились какими-то камушками, браслетами, кулонами.
Иногда я носила их по несколько штук. Какие-то одевала на ночь, какие-то днем. Соседки стали считать меня приверженцем какого-то молодежного течения.
В подростковом возрасте было модно в попытках выделится начать одевать странную одежду, носить фенечки и необычные украшения. Преподаватели не обращали на это внимание, видели во мне хорошо успевающую студентку без каких-либо проблем в дисциплине. Другие девочки по-прежнему не стремились сближаться со мной, но с удовольствием наблюдали со стороны. Кто-то начинал мне подрожать, кто-то пытался обзывать сатанинской или неформалкой.
Мы с Машей успешно закончили 1-й курс обучения в колледже. Я была на хорошем счету в больнице, периодически я навещала свой дет дом и Нину Ивановну. Все шло своим чередом, только количество оберегов постепенно росло. Теперь я каждую ночь просыпалась во сне и могла контролировать свои действия, но чаще всего это приводила к неприятным видениям и сонному параличу.
Я читала книги, посвящённые теме осознанных сновидений. Я послушно выполняла многие рекомендации, описанные в них, но мне они не помогали. Я хотела найти человека с подобными проблемами или кого-то, кто бы занимался такими практиками, чтобы получить совета или поучится большему.
