Я точно уже не помню, Марат согласился сам или я его уломал, зато я прекрасно помню завуча, которая нас застукала. Дальше было похоже на кино, когда преступник попадает в полицейский участок. Завуч заставила меня что-то подписать, и меня отправили домой. Несколько дней я боялся сказать отцу, что меня отчислили. В итоге собрался с духом, все рассказал и заявил, что поеду жить в Данию к маме. Я просто боялся идти в новую школу в Санкт-Петербурге, в интернате ходили слухи, что новеньких всегда бьют. Только из-за этого страха я и решился уехать. Так началась моя жизнь в Дании.

Подгнило что-то в Датском государстве.

В. Шекспир. Гамлет, акт 1, сцена 4

«Не принц» датский

Я вернулся в Данию и пошел в новую школу. Она была лучше, чем та, первая: здесь было много иностранцев и все говорили на английском. Мы жили в центре, я ездил в школу на велосипеде. Вообще, Дания – страна велосипедистов.

Кончилось время крутого парня Феди. В Дании я был просто еще одним приезжим. Со мной все было не так по датским меркам: я не так одевался, у меня был непонятный юмор (я пытался переводить наши шутки на английский), были совсем другие ценности, и я не очень ладил с ребятами в классе.

Самым страшным было опоздать в школу и зайти в класс, когда урок уже начался. Мне легче было пропустить целый урок и прийти в перемену. Казалось бы, что такого, все дети иногда опаздывают в школу. Но в Дании действует «закон Янте». Не спрашивайте, что это за фигня, я сам долго не мог понять. Это как коммунизм, который исходит не от власти, а от людей. Суть его – «социальное равенство», в том смысле, если ты как-то выбиваешься из общей массы и нарушаешь правила, тебе дадут понять, что остальным это не нравится. Наказание за нарушение – всеобщее презрение. Если я опоздал, значит, я особенный, я выделяюсь, и весь класс обязательно это комментирует, оборачивается и осуждающе смотрит на тебя.

Еще каждое утро было собрание, называлось Morgen Sang, что означает «утренняя песенка». Руководил этим мероприятием пузатый учитель немецкого, редкостный гандон и псих. Я его просто не переносил, и он меня тоже. Я специально опаздывал, так как не любил петь песенки, особенно на датском языке, который не понимал и на котором еще не говорил. Иногда песенки были на немецком, что тоже не повышало моего желания их петь.

Сначала я опаздывал, потом начал прогуливать уроки. Мама тогда работала в садоводстве, она вставала очень рано и ехала километров так двадцать на велосипеде, туда и обратно каждый день. Перед выходом из дома она будила меня, и я уже сам по себе собирался и уходил. Я умудрился прогулять больше месяца, подделывал записки от мамы, будто бы болею, а сам гулял по городу. Катался на велосипеде, ходил по магазинам (меня уже знали все продавцы, так как денег у меня не было, и я ничего не покупал), в общем, наслаждался жизнью. Конечно же, бесконечно так продолжаться не могло, в какой-то момент маме позвонили из школы, и я попался. Возвращаться туда было еще страшнее, чем опаздывать каждый день. Я кое-как доучился тот год, при том что мой уровень английского и математики был значительно выше, чем у одноклассников, несмотря на мои плохие успехи в России. Но, к моему большому сожалению, директор школы решил, что меня надо оставить на второй год, и те несколько друзей, которые у меня все-таки появились, перешли в седьмой класс. Никуда не уйти от баланса, по крайней мере мне: в Петербурге я перескочил из третьего класса в пятый, зато в шестом мне пришлось просидеть два года.

Мое имя в России мне не доставляло никаких неудобств, хоть оно и не особо распространено среди моих сверстников. Но датчанам мое имя – Федя – просто никак, ну никак не выговорить, я уже не говорю про фамилию. Меня дразнили и как только не называли: Федия, Феджя, Фейдья – и все потому, что я отказывался называть себя на датский манер – Теодор, ни за что! Моя фамилия – Кузнецов, в паспорте она написана как Kouznetsov. С ней было все намного хуже, никто вообще не мог это прочитать. Мое имя уродовали и искажали почти каждый день, и моя самооценка крутого пацана из Питера со временем превратилась в самооценку тихой серой мыши, которая сидела и не высовывала нос из норки.

Жили мы в центре города Орхуса, в маленькой квартирке, которая не особо отличалась от наших питерских коммуналок. У нас была своя кухня и две комнаты, но туалет и душ приходилось делить с соседями. Дома в городских центрах Дании очень старые, и изначально туалетов и ванных комнат в них не было предусмотрено, лишь со временем их встроили в коридоры. Если верить мировой статистике, Дания – самая благополучная страна, где живут самые счастливые люди в мире. Считается, что в Дании нет бездомных и даже безработные могут себя прокормить благодаря пособиям. Да, это почти так. Бездомные там есть, но они сами выбирают такую жизнь и кайфуют от этого, бухают, курят, получают пособие и все у них хорошо. В Дании все дорого, и да, несмотря на это, там действительно почти нет нуждающихся, но насчет счастья я не согласен. Статистика ведь всего на пять миллионов человек, именно столько датчан во всем мире. И их становится все меньше и меньше, так как детей они не очень-то рожают. Основная тема в Дании – это экономия. Экономия на всем, особенно на тепле и воде. Я с детства привык чистить зубы под бегущую воду. Вы понимаете, о чем я? В Дании это недопустимо. Отопление тоже очень дорогое, в нашей душевой зимой был такой холод, что я часто простывал и болел из-за этой экономии. О теплой ванной я тогда мог только мечтать.

Мы жили в этой квартирке с датским мужем моей мамы, Дэвидом. Общие друзья помогли им договориться, и он решил помочь женщине из России, согласившись на ней жениться. Со временем фиктивный брак перешел в настоящие отношения, и мы жили дружно какое-то время. Вскоре маме захотелось жилье побольше, она уговорила мужа сдать в аренду его квартиру в центре и переехать в съемную квартиру в район под названием Брабранд. Ох этот Брабранд! Я должен рассказать подробнее об этом месте. Квартиры там были огромные и не надо платить за электричество. Это был flat rate, то есть фиксированная помесячная оплата, что позволяло не экономить на воде и тепле. По комфорту там было гораздо круче, чем в маленькой квартирке Дэвида. Квартиры здесь были со встроенными кухнями, стиральными машинами, сушилками и со своими ванными. Кроме того, у каждой квартиры был подвал и свое место на паркинге. Да и по цене это было совсем не дорого по сравнению с центром, где мы жили до этого. Просто не верилось даже. Но как же так? Почему так дешево? В чем подвох?

Это было гетто! Бетонные блочные четырехэтажки, заселенные в основном беженцами. Впрочем, на тот момент, когда мы переехали, там жили и датчане. Брабранд делился на две стороны: правую и левую. Правая сторона была населена только беженцами, целый район, куда селили людей из Ирана, Ирака, Афганистана, Палестины. На левой стороне, где заселились мы, в основном жили датчане и сомалийцы. В школу я теперь ездил на автобусе, так как ехать на велике было далеко. В том, что я остался на второй год, даже было свое преимущество – теперь я был чуть старше всех. У меня появились новые друзья, многие из которых, как оказалось, жили недалеко от меня – на правом берегу Брабранда.

Наш дорогой Дэвид вскоре сбежал, ему было не по себе в этом месте, он заскучал по своей квартирке, и они с мамой очень мирно разошлись. Жить стало тяжелее, так как квартиру теперь оплачивала одна мама, но она как-то сводила концы с концами. Мне, правда, денег особо не давала, их просто не хватало, поэтому я начал работать. Вообще-то, первая работа у меня появилась еще до переезда в Брабранд. Я был бебиситтером, то есть, по-русски, няней. Я гулял два часа с маленькой девочкой в парке, а ее мамаша платила мне за это целых 50 крон. В Дании на эти деньги можно было купить четыре хот-дога. Кстати, Дания знаменита своими хот-догами, и они там правда очень вкусные. После переезда в Брабранд я устроился работать на кухню в ресторан, которым управлял знакомый моей мамы. Я мыл посуду, чистил овощи и занимался уборкой – не самая привлекательная работа для парня, зато у меня появились карманные деньги! Благодаря этой работе я научился ответственности, так как денежки-то мне были нужны. Я мечтал о мопеде, меня тогда очень интересовало все, связанное с механикой.