Девушка подошла так близко, что, чуть наклонившись вперёд, могла вытянутой рукой дотронуться до Петра. Пётр же выглядел спокойным, однако в его душе бушевал ураган противоречивых эмоций. Он смотрел в пустоту и видел лицо Ани. Когда раньше ему доводилось видеть её такой счастливой, он и сам невольно становился счастливым вместе с ней. Теперь он отдал бы всё, чтобы она была жива: свои знания, свою силу, свою жизнь... Но было слишком поздно...

  - Нет! - собрав волю в кулак, крикнул Пётр, и девушку, точно взрывной волной, отбросило назад. Наваждение пропало, и вокруг снова была лишь тьма.

  - Что ж, ты избрал путь боли, - девушка поднялась на ноги, а её глаза стали чёрными, как две зияющие дыры. - Да будет так!

  Она дёрнула левой рукой - и Петра подняло в воздух и отшвырнуло в угол комнаты. Однако, даже не долетев до пола, Пётр взмахнул палкой. Невыносимое белое свечение полоснуло девушку по лицу, отчего она зашипела, слово гигантская змея. Пётр успел подскочить на ноги, когда его противница развела руки в разные стороны. Его вновь отшвырнуло невидимой силой, на этот раз обратно к двери, но палка осталась в углу. Издавая клокочущее шипение, девушка, более похожая на исчадие ада, быстрым шагом пошла прямо на него, однако он с криком сотворил переливающийся всеми цветами радуги шар прямо из воздуха и запустил им в неё. Девушка выставила вперёд правую руку - и шар, ударившись об её ладонь, с ослепительной вспышкой взорвался. Упав на спину, девушка не поднялась с пола - она с него взлетела. Тем временем, Пётр, в свою очередь, дёрнул рукой - и палка вернулась к нему, точно была прицеплена пружиной к его рукаву. Из стен и из пола, между тем, вырвались куски стали, по форме напоминающие наконечники копий, и молниеносно полетели на Петра. Некоторые отлетели прочь, не достигнув цели, но три пригвоздили к двери палку, а один - левую руку колдуна. Тем не менее, Пётр через секунду со стоном освободил свою левую руку, оставив на куске стали ошмётки кожи и плоти, а ещё через секунду три стальных наконечника, удерживающих палку, раскалились добела и пулями вылетели из неё, пронзив девушке грудь и живот. Из её глаз ушла тьма, а одежда загорелась. Волосы вспыхнули, точно сухое сено, языки пламени лизали её лицо, но она молча смотрела на Петра, и от этого взгляда он испытывал почти такую же боль, как от рваной раны на левой руке. Спустя несколько секунд охваченная огнём девушка исчезла.

  Пётр глядел во тьму и ничего не видел, но знал, что Ничто по-прежнему там. Не обращая внимания на страшную боль, не думая о том, что только что произошло, он собрал все свои силы, чтобы отразить очередную атаку. Он ждал. Может, какие-то секунды, но они показались ему вечностью. В конце концов, он закричал:

  - Ну давай! Давай! Чего ты ждёшь!?..

  Ничто надвигалось. Со свистом, скрежетом и писком, как в самом начале. Но Пётр так и не нанёс приготовленный ему удар. Когда Ничто приблизилось к двери, возле неё никого не было.

  Тем временем, Лена бежала по бункеру, не останавливаясь и не чувствуя усталости, пока не оказалась в тупиковой комнатке. Простояв в ней несколько секунд и непонимающе осматриваясь, Лена понеслась обратно, до ближайшей развилки, и выбрала иной путь. Однако в скором времени и он закончился тупиком. Вернувшись к другому разветвлению, Лена побежала новой дорогой.

  Время шло, однообразные стены нескончаемой каруселью мелькали перед глазами. Ни выхода, ни тупика, только серая сталь, холодно блестящая в электрическом свете: и под ногами, и над головой, везде лишь серая сталь. К Лене постепенно стало закрадываться чувство, что она бегает кругами. Бросив на пол пачку сигарет, Лена побежала дальше, но не прошло и пяти минут, как она с воплем отчаяния остановилась: впереди на полу лежала злополучная пачка.

  Лена не знала, что делать. Ужас безысходности сковал её сознание. Единственное, что пришло ей на ум, это молиться. Начав произносить заученные наизусть слова, она вдруг услышала смех. Звонкий детский смех, доносившийся откуда-то сзади. Лена резко, как ужаленная, обернулась, но никого не увидела. Лихорадочно озираясь, она прижалась спиной к стене и только продолжила прерванную молитву, как смех раздался вновь, совсем близко.

  - Сгинь! Сгинь, нечистый! - Лена неистово крестила воздух, но от этого смех лишь стал звучать с нескольких сторон одновременно.

  В панике Лена бросилась бежать, не разбирая дороги, но смех преследовал её. Неожиданно он сменился младенческим "агуканьем". Оно было жалобным, словно просящим, и доносилось отовсюду. Лена остановилась и, всеми силами стараясь не слушать его, произносила слова очередной молитвы, сотворяя кресты направо и налево.

  Спустя некоторое время всё так же внезапно закончилось, как и началось. Вокруг вновь была тишина. Лена, тяжело дыша, сжимала висящий у неё на шее крестик. Решив, что молитва помогла, она даже немного успокоилась, мысленно благодаря Господа и думая над тем, каким путём лучше пойти, чтобы выбраться отсюда. Однако тут она почувствовала у себя на затылке чей-то пристальный взгляд. Медленно повернувшись, она увидела лишь пустой коридор со стальными стенами, но ощущение не пропало, наоборот, усилилось. Лена перекрестилась и опять начала молиться.

  Несколько минут исступлённых вознесений хвалы Богу не принесли желаемого результата: Лене по-прежнему казалось, что совсем близко есть кто-то незримый, и он следит за ней. Когда кажется, надо креститься, и Лена упорно крестилась, но и это не помогало. Неизвестно, сколько бы ещё она простояла на одном месте, молясь о своём спасении, но тут в самом конце видимой ей части коридора погасла лампочка. Завопив, Лена бросилась бежать, свернула направо, заблокировала за собой дверь и спустя секунду обнаружила, что оказалась в тупике. Страх не позволил ей открыть дверь, чтобы найти другой путь, и она просто забилась в угол, не спуская глаз с двери и шёпотом произнося слова молитвы.

  Время текло очень медленно. Комната средних размеров, в которой пряталась Лена, оставалась совершенно неизменной. Никаких звуков, никакого движения. Лена шептала молитву одними губами и старалась не шевелиться. Она думала, что Бог не оставит её, ведь она читала Библию, ходила в церковь, регулярно исповедовалась и причащалась. Бог не должен оставить верную рабу свою, не должен...

  Громоподобный удар, обрушившийся на дверь, заставил Лену вскрикнуть. Она принялась лихорадочно молиться вслух и крестить воздух перед собой, но удары один за другим сыпались на дверь, сгибая её всё сильнее и сильнее. Свет в комнате погас, однако Лена судорожно достала фонарик, всё это время бывший при ней, и включила его, направив луч света на искорёженную дверь. Ещё несколько ударов - и та рухнула, со скрежетом проехавшись по полу не меньше метра.

  Лена, оцепенев, во все глаза смотрела на дверной проём, но он оставался неизменно пустым. Ни движения, ни ощущения чьего-то взгляда - ничего. Собравшись с мыслями, она продолжила прерванную после падения двери молитву, но тут почувствовала холод. Он ледяным покрывалом окутал её и поглотил тщетные мольбы. В глазах почернело, но в памяти начали всплывать образы, столь явственные и красочные, будто всё происходило сейчас и на самом деле.