Сгустились тучи. Пошел мелкий дождь. А они все плыли и плыли. Сколько их уже сумело перебраться – трудно сказать. Наверное, тысяч 20–30. В какой-то момент противоположный берег вдруг опустел и смолк. Как по команде, огромное стадо, оставшееся там, вернулось в лес и скрылось из глаз. Мы подождали час и тронулись в сторону лагеря. Ехали среди мычащих и кричащих переселенцев, которые жадно ели траву и упорно шли вперед.
Так закончился для нас первый акт Великой миграции. К счастью, был и второй.
Назавтра с восходом солнца мы переехали в другой лагерь. Вечером осмотрели окрестности, не забираясь далеко, – благо антилоп, жирафов и даже львов в Серенгети найти не трудно. А на следующее утро наш новый рейнджер, молодой англичанин, предложил еще раз посмотреть на Великую миграцию.
Конечно, согласились.
Опять долго ехали. Но уже без остановок и фотосессий. Старались быстрее добраться до той части Серенгети, где должны были появиться вчерашние знакомые. Приехав на место, удивились. Мы здесь уже были несколько лет назад во время самого первого визита в Танзанию. Но кроме львов, бегемотов и слонов никого не встретили.
Встали на возвышенности, вооружились биноклями и фотоаппаратами и начали ждать. День был ненастный, но без дождя. Солнце буквально на несколько минут выглядывало из-за туч и тут же пряталось.
Никто не появлялся. Перекусили. Заскучали и задремали.
Примерно через час наш гид разбудил нас. Идут!
Спустя буквально несколько минут разглядели в бинокли шесть цепочек животных, выходящих на равнину из-за горизонта. Не одна, как в Нгоронгоро, а целых шесть!.. Они приближались. И вот уже без бинокля стало видно, что к нам подходит огромное количество зебр и гну, ступающих друг за другом след в след. Мы видели начало цепочек, но конца у них не было. Наверное, ночью через Мару перебралось еще множество животных. Буквально в десяти метрах от нас строй рассыпался, и все многотысячное стадо принялось мирно щипать траву и переговариваться.
Как и в Нгоронгоро, мы оказались внутри этого колоссального крикливого сообщества. Малыши, отдохнувшие после трудной переправы, резвились. Матери снисходительно смотрели на них. Кто-то лежал или пил воду из дождевых луж. Но несколько дозорных зебр внимательно посматривали вокруг. И не зря.
Совсем рядом, около маленького озерца, расположился небольшой прайд львов. Четыре самки спали, вытянувшись на мокрой земле и, казалось, не обращали внимания на шумных соседей. Вожак и львица лежали невдалеке и тоже были чем-то увлечены. Но мы уже знали тактику львиной охоты и не сомневались: рано или поздно она начнется. Тем более что вместе с матерями в Серенгети пришло много детенышей, которые всегда были легкой и желанной добычей для хищников.
Чем закончилась эта встреча охотников и их жертв, мы так и не увидели. Стало смеркаться, и пришлось срочно отправляться в лагерь.
…Много лет прошло, а перед глазами, как наяву, многотысячные стада, упорно стремящиеся вперед и вперед, опасная переправа и смелость первопроходцев. И так из года в год.
Разве это не чудо?
Детский сад в саванне
Дошкольные учреждения есть не только у людей. В Танзании в национальном парке Серенгети мы случайно нашли львиный детский сад.
Несколько самок и с десяток львят играли и нежились на склоне холма – на поляне, загороженной высоким кустарником от посторонних глаз. Неподалеку расположились глава семейства и крупная львица. Остальные члены стаи, видимо, ушли на охоту. Скорее всего, они находились где-то поблизости, потому что время от времени все взрослые звери поворачивали головы в одну и ту же сторону, ожидая их появления.
Нам повезло. Такое случается редко. Обычно львы, как и другие кошки, стараются так спрятать своих детенышей, чтобы их не только не увидели, но и не услышали.
Но этот детский сад шумел и двигался. Малыши взбирались на лежащих львиц, перепрыгивали через них, толкали, ходили по ним, покусывали, а потом с визгом бросались врассыпную. Львицы мгновенно поднимались с травы и возвращали шалунов на место, не позволяя им углубиться в кусты. И все начиналось заново. Таких мини-групп было несколько, и каждая жила своей игрой.
Три-четыре самки не принимали участия в веселье. Они расположились по периметру поляны и явно охраняли «воспитательниц» и их подопечных от внезапного вторжения. Наверное, и глава прайда остался дома, чтобы стая была спокойна. А может, охота не предвиделась трудной, и самки могли справиться без его помощи.
Львы живут стаей. Ее принято называть английским словом «прайд». Многие стаи образуют своего рода львиные династии – они живут и охотятся на своей территории десятки лет.
Конечно, бывают и одиночки. Это больные или раненые животные, которые не могут охотиться. Они уходят добровольно – умирать. Или молодые львы, которых вожак изгоняет из прайда, чтобы не было конкуренции.
Это и матери с несколькими львятами, по каким-то причинам покинувшие стаю. Одну из них мы встретили в Кении в Национальном парке Масаи-Мара. Она шла по саванне и постоянно оглядывалась по сторонам, а трое малышей резвились рядом. Этим львицам приходится особенно трудно. Надо уходить на охоту и добывать пропитание себе и детям. А на кого их оставить?
В Ботсване мы видели укромное, хорошо замаскированное убежище, где самка спрятала четверых львят. Но они, конечно, не смогли долго усидеть «взаперти» и вылезли наружу. И беззаботно играли на виду у всех. В это время их мама добывала пропитание, хотя делать это в одиночку трудно даже льву. Львица, конечно, очень рисковала. На малышей могли напасть другие кошки: чужие львы, леопарды или гепарды. Их могли загрызть гиены и гиеновидные собаки. Или просто затоптать – слоны и буйволы.
Прайды бывают разные. Однажды в Намибии, в небольшом частном заповеднике, мы встретили стаю из сорока львов разного возраста. Кроме двух вожаков, там были старые и молодые львицы – бабушки, мамы, дочери, сестры и многочисленные дети. А в Национальном парке Крюгера Южно-Африканской республики огромные охотничьи угодья занимала стая из тридцати животных.
Но это исключения. Чаще всего прайды не столь велики. Пять-шесть взрослых и несколько юных особей. Возглавляет стаю вожак, который является отцом всех детей прайда. Бывают и два вожака, обычно это братья. Несколько самок-охотниц: именно они снабжают остальных добычей. Другие приглядывают за общими львятами – детский сад.
Вожак иногда участвует в охоте и охраняет территорию прайда. Он регулярно обходит ее по периметру и оставляет свои метки, предупреждающие чужаков о том, что место занято и следует обойти его стороной. Часто он отпугивает незнакомцев особым рыком, который слышен за несколько километров. В Ботсване, в лагере «Литл Момбо», рано утром мы проснулись из-за львиного рыка, а когда поехали на сафари, увидели двух братьев – огромных львов, которые лежали в десяти метрах друг от друга и совместным ревом оповещали всех, что это зона их прайда.
Стать во главе стаи стремятся многие бродячие львы. Они заходят на чужую территорию, чтобы сразиться с вожаком.
Если он молод и силен, то способен отстоять свою семью и изгнать самозванца. Но порой ему, много лет возглавлявшему прайд, после поражения в жестокой схватке приходится уйти.
Тогда победитель первым делом стремится уничтожить всех львят, чтобы не было конкурентов, а самки могли родить ему собственных детенышей. Некоторые львицы помогают своему вожаку в битве с захватчиками, но бывает и по-другому. Самки принимают сторону сильного, и жизнь прайда продолжается.
Природа все-таки устроена очень мудро, но люди не всегда это понимают. Ведь именно львицы – охотницы и матери – являются залогом долголетия и благополучия семьи.
Жестоко, но мудро: в дикой Африке это подтверждается очень часто!
