– Ты просто фашист, – буркнул Пато, ставя чайник на плиту.

– Ну и ладно, – сказал Кадиш. Он затянулся и выпустил облако дыма.

Люди умирают каждый день, горят их дома, они падают с лестниц и крыш, задыхаются от того, что крупная оливка попала не в то горло. Многих убивают – разными оригинальными способами. Но тех, кто в итоге отправляется на тот свет, куда меньше, чем тех, кто боится кровавой, насильственной и внезапной смерти. Именно на этом и делала свои деньги контора Лилиан. Она работала в страховом бизнесе. Люди пытались застраховаться от мучивших их кошмаров.

Лилиан всегда было не по себе, когда приходилось оформлять требования о выплате страховки. И дело не в деньгах – деньги были не из ее кармана. Ее удручала неизбежная пустота, стоявшая за попыткой возместить чеком компании утраченную собственность или человеческую жизнь. Увы, этот трюк не срабатывал. Люди заключали страховой договор, не понимая одной простой вещи: взамен ты не получишь ничего. Страховка помогала разве что погасить мучительную тревогу. Ну а дом так и так сгорал.

Ей нравилось думать, что она беспокоится о клиентах, как подобает страховщику – стараясь не давать волю чувствам и в соответствии с масштабами бедствия. Но в последнее время беспокойные мысли одолевали ее все чаще. И вот теперь этот труп – труп несчастного парня – лишил ее покоя. Нужна защита, решила Лилиан, надежная и осязаемая. Страховка нужна ей самой.

Лилиан пошла в кухню, вытащила из ящика стола нож для резки мяса. Открыла холодильник, потом морозилку – через несколько недель после того, как Кадиш привез холодильник домой, в морозилке образовалась мощная наледь. Когда Лилиан пожаловалась Кадишу, он сказал: «Сломался – это когда нет льда. А тут все наоборот – морозит на полную катушку».

С тех пор холодильник так и работал.

Лилиан подняла нож, вонзила его в сгусток льда, морозилка затряслась, лед пошел мелкими трещинками. Кончик лезвия вошел в него на сантиметр, скользнув при этом по руке Лилиан, из ладони засочилась кровь.

Она выдернула нож. Обернула руку полотенцем и ударила снова, на этот раз осторожнее. Еще и еще, ритмично взламывая лед, она вытаскивала застывшими пальцами куски льда. Одна ладонь горела от трения о нож, другая от холода. Лужица на полу там и сям розовела.

– В доме, где полно зубил, можно и без крови обойтись, – заметил Пато.

Лилиан вздрогнула – не знала, что он за ней наблюдает. Посмотрела на результаты своей деятельности и сказала:

– Принеси отцовский инструмент.

Пато расположился за столом, Лилиан тем временем продолжала атаковать морозилку, куски льда летели на пол и тут же таяли. Но она не остановилась, пока не добралась до цели. В дальнем углу затаился обернутый в фольгу обледеневший сверток.

Она извлекла его, сунула в раковину под струю воды. Поднялся пар. Лед треснул и отвалился, фольга засияла как новенькая. Лилиан развернула ее, и на свет явилась чуть проржавевшая, вздувшаяся по бокам жестяная коробочка. Открыв крышку и сжав коробочку с боков, она извлекла оттуда толстую пачку банкнот.

– Лучше тайника не придумаешь, – сказала она. – Что со льдом, что безо льда.

Пато уставился на деньги.

– Он в квартире не единственный, – сообщила Лилиан и вытащила из кармана еще одну пачку. – Другие я уже навестила.

Она передала деньги сыну.

– Целое состояние, – сказал Пато. Послюнил большой палец и начал считать купюры.

– Бумаги-то много. Да много ли она стоит в наши дни?

– Как сказать.

– Открою тайну, – сказала Лилиан.

Рукой, сжимавшей пачку денег, Пато перекрестился.

– Мечтала купить тебе квартиру, – сказала Лилиан. – Но теперь этому уже не бывать, а на дверь тут хватит.

Они стояли на булыжниках – асфальт здесь поизносился и проступали следы старого Буэнос-Айреса. В конце квартала, перед магазином с люстрами в витрине, два парня снимали с грузовика турецкие ковры и клали прямо на тротуар. А так в квартале стояла тишина, ставни на окнах контор были закрыты. Магазин, куда они пришли, признаков жизни не подавал.

– Судя по всему, у них есть приличная дверь, – сказал Пато.

А Лилиан решила, что магазин закрыт.

Но внутри их ждало чудо. Магазин представлял собой одну огромную комнату, заставленную дверьми. Вдоль стен по шесть или семь в ряд стояли новехонькие двери – дороже и дешевле, темнее и светлее. Лилиан повернулась ко входу и на миг запуталась – через какую они вошли?

Подняв головы, Лилиан и Пато обнаружили, что на стеллажах под потолком, прижавшись боками или краями друг к другу, лежат двери. Горы товара заслоняли лампы наверху, и комнату освещало холодное синее сияние.

– Толково придумано, – сказала Лилиан. – Фасад неприметный, тихая заводь, зато внутри шик-блеск.

Пато направился к моделям класса «люкс» в дальнем конце зала – двери там стояли прямо в рамах. Лилиан пошла за ним, и тут же из двери, которая приглянулась Пато, появился продавец. Красивый парень с прямыми волосами до плеч, но с помятым – то ли с перепоя, то ли от наркотиков, то ли от кучи проблем, судя по черным кругам под запавшими глазами, – лицом.

– Пока выбираем, – сообщила Лилиан.

Продавец, даже не попытавшись предложить свои услуги, тотчас скрылся.

Лилиан шла по рядам, оценивая, прикидывая. Она открывала, закрывала двери, поглаживала дерево, отпирала засовы, поворачивала ручки. Наконец Лилиан постучала по дверной панели, и продавец на другом конце зала оторвал голову от стола.

– Готова вас потревожить, – сказала она.

Когда продавец подошел, Лилиан показала на элегантную сосновую дверь – изящный переплет, с шестью маленькими окошками.

– Отличный выбор, – сказал продавец. – Изысканный.

– Больно хрупкая, – сказала Лилиан. – Так и приглашает – взломай меня. Это как раз то, что мне не нужно.

Пато покачал головой.

– С ней надо держать ухо востро, – сказал он продавцу. – Иначе недолго попасть впросак.

– Будем стараться, – заверил продавец, изображая энтузиазм.

– Слушайте внимательно, – сказала Лилиан. – Красота нам ни к чему. Никакого дизайна, ни одного цента на всякие украшательства и прочие штучки-дрючки. Мне нужна прочность. Нужна дверь, которую не вышибешь ногой, – такая, чтобы не разлетелась в щепы со второго удара. Чтобы была надежной.

– На повестке дня – безопасность. Верно, мадам?

– Дверь имеет большое значение.

– Безопасность нынче в цене. Так считают многие, – сказал продавец мрачно и неожиданно подмигнул утонувшим в веках глазом. – Такой женщине, как вы, нужно знать: если будут ломиться поклонники, у них ничего не выйдет.

Продавец искоса глянул на Пато.

– По-моему, он с тобой флиртует, – заметил Пато.

– Есть у вас то, что меня устраивает? – спросила Лилиан, подбоченясь, реплику сына она пропустила мимо ушей.

Продавец подвел их к двери в последнем ряду.

– Что скажете? Не дерево, а сталь.

– Сталь? – переспросила Лилиан. Мысль о стали ей в голову не приходила.

Продавец веером раскрыл стопку карточек, свисавших на цепочке с ручки двери.

– Облицовка, – объяснил он. – Цвет, стиль. Черная, белая, коричневая, зернистая. На любой вкус.

Он отпустил карточки.

Ручка была массивная, заводской работы. Механизм без пружины. Ручку надо повернуть два или три раза. Никаких винтов.

– Добавочный засов, – пояснил продавец и открыл дверь. Замок располагался в центре двери, из скважины торчал ключ. При повороте сверху, снизу с обеих сторон выскакивали стержни. Шестнадцать засовов выстреливали в четырех направлениях.

– Четыре стержня по четыре, плюс засов в ручке, – сказал продавец. – Все из нержавейки. Настоящий стальной крест, всем замкам замок. – Он повернул ключ, и засовы скрылись. Ключ был плоский, нарезки с обеих сторон, у основания – какие-то бугорки и кружочки. Продавец передал ключ Лилиан. – Заготовка для этого ключа – уникальная, второй такой нет. И замок не подобрать. Если нужен запасной ключ, его вам не сделают без регистрационной карточки и удостоверения личности.