Бейли засмеялся, когда Гейдж протянул ему маленький кусочек хлеба.

— Держи, перекуси, Би, — сказал он ему.

Бейли сжимал хлеб в руках, а я достала полотенце и разложила его на столе.

— Чем мы кормим этого ребенка!? — поинтересовался Гейдж, когда я сняла подгузник.

— Не знаю, но видимо нам придется остановиться, — ответила я, а Бейли снова задорно засмеялся. Пусть он и самый дурно пахнущий ребенок на свете, но при этом он точно один из самых жизнерадостных.

Я бы отдала все, чтобы иметь возможность выбросить этот подгузник, но мы не могли себе позволить тратиться на новые. Поэтому Гейдж протянул мне специальную емкость, в которую мы их складывали, чтобы потом постирать. Я очень надеялась, что братец очень скоро научится ходить в туалет, но он продолжал упрямиться этому.

— Я вынесу подгузник наружу, чтобы потом промыть его из шланга.

— Спасибо, Гейдж.

— Я воняю! — с гордостью произнес Бейли.

— Очень, — подтвердила я, вытирая его и прикладывая новый подгузник, — но сейчас нам нужно подготовить тебя к прогулке в город.

— Город! — радостно воскликнул он.

Я только подняла братца со столика, как вдруг погас свет. Расстроено вздохнув, я прислушалась к последним затихающим звукам телевизора. Улыбка Гейджа испарилась с лица, когда он вернулся в дом. Его взгляд устремился в гостиную.

— Вот дерьмо, — пробормотал он.

Спустя несколько секунд в коридоре раздались шаркающие шаги нашей матери. Бейли больше не улыбался, он крепче прижался ко мне, обняв за шею. Его тепло смягчало холод, который пробежал по моему телу. После всех лет, что мы прожили с матерью под одной крышей, я должна была привыкнуть к ней, но мне кажется, что даже еще пятидесяти лет не хватит, чтобы полностью принимать женщину, которая появилась на кухне.

Ее голубые глаза скользнули по нам, но, казалось, что она будто не заметила нас, когда подошла к раковине. Я прижала Бейли ближе к себе и отошла от нее.

— Мы идем на День Волонтера, — произнесла я.

Она ничего не ответила, а просто взяла стакан и наполнила водой. Ее глаза снова скользнули по мне, прежде чем сосредоточится на Гейдже. Она не слишком любила каждого из нас, но не было никаких сомнений в том, что ко мне относилась хуже всего.

— Не забудь взять подгузники брата с собой, — сказала она Гейджу.

Можно подумать, что мы когда-нибудь забывали. Я была абсолютно права. Я была просто гостем в этих стенах для нее, причем совсем нежеланным, именно поэтому я не раз оказывалась на улице. Я проводила эти дни в доме Лизы, но через неделю или две меня просили вернуться домой, потому что Гейдж отказывался готовить для нее и вообще что-то делать по дому. В отличие от меня, моему брату было все равно, ест она или нет. Возможно долгое голодание и тот факт, что она ненавидела заботиться о своих детях, всегда позволяли мне вернуться в этом дом.

Я не могла рисковать и быть снова выброшенной на улицу. Она может быть маленькой, хрупкой женщиной с сутулыми плечами и торчащими ключицами, но она может причинить много вреда моим братьям без меня, в первую очередь своими мерзкими словами. На протяжении многих лет меня таскали за волосы, я получала столько пощечин, что уже не смогу их сосчитать. Однажды она избила меня так сильно, что я не могла сидеть целую неделю, а еще один раз она ударила меня ногой в живот. Но ее главным оружием был ее язык, и она владела им как профессионал. У меня было больше опыта, чем у моих братьев, и я старалась уберечь их от самых страшных последствий ее деградации.

— Не волнуйся, мы не забудем подгузники, — ответил ей Гейдж.

Она открыла холодильник и недовольно фыркнула на рыбу.

— Опять этот чертов полосатый басс.

— Я его очень вкусно пожарю, — попытался усмирить ее враждебность Гейдж, — сегодня мы приготовим его по-новому.

Глаза моей матери остановились на мне. Ее верхняя губа презрительно скривилась, когда она оглядела меня с ног до головы. Бейли отвернулся от нее и прижался своей щекой к моей.

— Ты отброс! — усмехнулась она. — Зло! Отродье Сатаны!

Я уже слышала это раньше и была уверена, что услышу еще не раз, прежде чем смогу освободиться от этой женщины. Я надеялась сделать это когда-то, но хоть она и презирала меня, она была моей матерью и я не могла бросить ее умирать здесь. Я могла бы сбежать от нее вместе с братьями, но может она и не любит их, но все равно будет бороться за них и посадит меня в тюрьму, если я попытаюсь их забрать. Поэтому пока мои братья здесь, я должна быть с ними.

— Ты мусор… такой же, как твой отец, — сказала она, плюнув в мою сторону.

Я ничего не говорила, пока она не скрылась за дверью. Затем я опустила плечи и облегченно вздохнула. Я ненавидела ее за то, что она до сих пор еще пугала меня, хотя у меня и выработалась определенная закалка. Может это пройдет когда-то.

— Я одену Бейла после того, как схожу в душ, — сказала я Гейджу.

Его встревоженные глаза встретились с моими, прежде чем он понимающе кивнул. Я передала ему Бейли и выскользнула с кухни.

Глава 4

Ривер

Центр города был охвачен суматохой дня. Редко, что могло вызвать такое скопление народа, но День Волонтера был исключением. Среди толп из жителей города были видны военные, которые охраняли мост и помогали поддерживать порядок. Полицейские отряды работали вместе с гвардейским подразделением вооруженных сил, в которое вступали многие люди по достижению совершеннолетия. Большинство из тех, кто вступал в ряды Гвардии, оставались в своих городах рядом с родными, в отличие от добровольцев.

Среди шумной толпы я заметила Асанте. Он стоял рядом с группой охранников, которые наблюдали за порядком с каменным выражением лиц. Асанте вырос в доме через дорогу от нас и присоединился к рядам военных шесть лет назад, когда ему исполнилось восемнадцать. Он прошел изнурительную трехмесячную подготовку на военной базе неподалеку, которая была сформирована, когда закончилась война. Многие не справлялись с данной подготовкой, но он с блеском прошел ее и вернулся в родной город, чтобы охранять его.

Пробившись сквозь толпу, я остановилась рядом с ним.

— Санта, — поздоровался Бейли, будучи не в силах произнести имя Асанте полностью.

Асанте улыбнулся ему, его хитрые карие глаза заискрились весельем. Капли пота блестели на его свежевыбритой голове, когда солнце играло на его коже цвета кофе с молоком. Бейли сунул свою руку себе в рот и заулыбался в ответ.

— Приветик, Би! — приветствовал он моего братика в ответ. — Как поживаешь, Ривер?

— Все так же, как и раньше, — ответила я, — ты же знаешь, как это бывает.

— Да, я в курсе. Как думаешь, сколько добровольцев будет у нас сегодня?

Я призадумалась, обдумывая этот вопрос. Как правило, от десяти до тридцати молодых людей добровольно вызывались каждый год, но в последнее время все чаще ползли страшные слухи о том, что происходит по другую сторону стены. Такие жуткие подозрения появлялись раз в несколько лет после окончания войны, поэтому количество желающих стать волонтером снижалось.

Но все это не имело значение. В моей голове почему-то уже созрело представление, сколько их будет в этот раз.

— Я думаю, их будет восемь, — произнесла я.

— Я ставлю, что их будет одиннадцать.

— Вижу, ты более оптимистично настроен, чем я.

Асанте отвернулся от меня, когда около нас загрохотал большой крытый грузовик. Все люди вокруг нас замерли, чтобы посмотреть на огромную машину камуфляжного цвета. Это говорило о том, что военные со стены прибыли в город. Каждый год, пятнадцатого мая, правительство отправляло такие грузовики с военными, охранявшими стену, в каждый уцелевший город.

Только в этот день мы могли видеть такие большие машины, которые приезжали собирать добровольцев. У военных и охраны города были некоторые автомобили, но в основном это были пикапы и фургоны, которые привозили и увозили их. У жителей же города машин практически не было, в большинстве все пользовались велосипедами и своими двоими.