Похоронная церемония прошла без происшествий, всякие волнения на этот счет оказались напрасны. Прощальное слово Петровский произносить не стал, лишь молча поднял пару стопок. Сергей же пребывал в подавленном состоянии, большего фарса он давно не видел. Правду говорят, что чужое горе никому не интересно, но чтобы настолько. В его хмельном от душевной боли сознании роились различного рода неприятные мысли.

Взирая на пришедших проститься, он отказывался принять, что люди разучились сочувствовать, сопереживать, сострадать чужой потере. Это насколько же сильно прогнил окружающий мир, что даже в такую трагическую для одних минуту, другие вместо поддержки и теплых слов могут говорить только о работе? В определенный момент, Сергей попросил слова, оставить забытой память об Алексее Николаевиче он не мог.

– Товарищи, вы знаете, я достаточно закрытый человек и далеко не сторонник траурных речей. Я всегда полагал, что горе молчаливо, но сегодня иной случай. Я хотел бы рассказать вам о дружбе и проводить в последний путь близкого и дорогого мне человека. Единственного человека, из знакомых мне, который был способен на самопожертвование, ничего не требуя взамен. Задумайтесь: каждый ли человек, которого вы называете другом, способен на подобное? Алексей Николаевич был именно таким, личные интересы для него всегда были второстепенны. И я не хочу говорить о нем в прошедшем времени, поскольку память о нем останется жить в моем сердце.

Сергей Андреевич закончил говорить и тяжело опустился на стул. Повисла пауза, длившаяся дольше обычного. По затуманенным взглядам было заметно, что на миг его слова достигли желаемого эффекта и были восприняты со стыдливо-тоскливым чувством вины. У каждого из них было по камню за душой, а у некоторых и не по одному. Но спустя пару минут все вернулось на свои места и закружилось в общем ритме безразличия к происходящему. Не сдерживая своих эмоций, он влил в себя очередную порцию «горькой воды», а затем направился к балкону покурить.

Уже на месте к нему присоединился молодой человек в штатском, они закурили. В процессе незнакомец представился Олегом Вячеславовичем Крупновым и попросил выслушать.

– Сергей Андреевич, у меня есть для Вас очень важная информация, касающаяся смерти Алексея Николаевича.

– Да что тут обсуждать?

– Еще как есть, думаю, Вам будет интересно. Я с недавнего времени работаю патологоанатомом в подчинении Швыдко, и вскрытие Алексея Николаевича проводил именно я. Мне стало известно, что Максим Игнатьевич в своем заключении кое-что утаил. Морозов умер не от острой сердечной недостаточности.

Эти слова моментально отрезвили Дроздова. Он было взял за грудки этого малого, но вовремя сдержался, лишь скрипнул зубами и зло уставился в даль.

– Продолжай и можно на «ты».

– Хорошо. Сергей, послушай, там не все так просто. Я понимаю, как это звучит, но Алексея Николаевича убили. На его правой стопе был след от иглы, а лабораторный анализ показал наличие отравляющего вещества в крови. Швыдко об этом умолчал и, зная его, я сразу подумал, что здесь налицо какой-то умысел. Но рассказать не решился, потому как я человек осторожный и привык на многое закрывать глаза. Но сегодня я просто не смог промолчать. Вы действительно были так близки с Морозовым?

– Действительно. Кто еще знает?

– Я же говорю, что привык просто наблюдать по жизни, не вмешиваясь. До сегодняшнего дня.

– Значит так, Олег. Я все понимаю, и ты все правильно сделал, но скажи мне свое мнение о Швыдко.

– Гнида он, что еще сказать. Но мне нужна работа, а экспертиза – это мое.

– Послушай, Олег. Парень ты, судя по всему, неплохой, раз мне открылся. И за это я тебе признателен. Но пойми одну вещь: в твоем возрасте все ошибаются, а потом наступает момент истины и приходиться делать непростой выбор, какой дорогой идти. Сейчас у тебя настает именно такое время. Есть только два пути, решать тебе, какой дорогой идти по жизни. Каждая из них по-своему терниста, но в конце либо признание, либо расплата. К чему я это все? Придет время, Швыдко я раздавлю, это я тебе гарантирую, поэтому от того на какой стороне будешь ты, зависит твоя дальнейшая жизнь. Так что, подумай.

Олегу не пришлось долго размышлять, он был согласен на что угодно, лишь бы Швыдко исчез из его жизни. На этом и порешили, встреча закончилась на том, что он будет держать Сергея в курсе возможных событий. У того же, в свою очередь, появился свой человек в логове врага. Дроздов достаточно хорошо разбирался в людях, а потому легко проникся к этому парнишке. И даже после того, как Олег дал ему свой номер телефона, осведомителем его называть что-то мешало.

Катя без особого интереса восприняла новость о новобранце, а вот известие о насильственной кончине дяди опечалила ее больше, чем сами похороны. Но все события близящегося к завершению, и без того эмоционально напряженного дня, для нее померкли, в сравнении с тем состоянием, в котором пребывал Сергей. Он настолько сильно напомнил ей ушедшего Алексея Николаевича, когда разбил пару стопок, что ей пришлось успокаивать его, как умеет только женщина.

Она все сделала сама, правда в этот раз ее не покидала мысль о том, правильно ли она поступает. Ее дядю только что похоронили, а она в постели с мужчиной, и пусть она его желала всей душой, но подобное ей приходилось видеть только в кино.

Как ни странно, подобные мысли уже посещали и самого Сергея, но он быстро с ними справился, эротические забавы помогали успокоить душевную боль, горе и чувство вины.

В конце концов, они уже были двумя влюбленными людьми, а потому всячески старались помочь справиться с общей потерей, и, несмотря на то, как быстро завязались их отношения, они уже боялись потерять друг друга.

Климов с раннего утра начал отработку загадочной личности Данилова. Единственная имеющаяся зацепка – работа в «Телефонисте» добавила рутины, таких офисов по всему городу оказалось порядка трехсот. На обзвон всех в одиночку ушел бы не один день, поэтому пришлось подтягивать Катю.

Дроздов, помимо руководящей работы, занялся поиском всех официально зарегистрированных на территории Москвы и Московской области различного рода религиозных и эзотерических обществ и образований. Сама затея была глупой, но чем черт не шутит. В совпадения он не верил, порой их попадалось столько, что он склонен был выстраивать из них закономерности.

На своем жизненном опыте и, благодаря определенным навыкам, он не раз убеждался в том, что для того, чтобы выстроить причинно-следственную цепочку, необходимо обладать еще и достаточно развитой интуицией.

Следуя этому принципу, Сергей не раз совершал невозможное. За свою карьеру он раскрыл немало запутанных дел, из-за чего слыл среди своих коллег человеком, для которого не существует никаких загадок. Закономерное повышение по службе нисколько не радовало его натуру, поэтому он так уцепился за «бомбейское» дело и не хотел его упускать.

Кроме того, желание раскрыть его в память об Алексее Николаевиче, стало для него навязчивой идеей, избавиться от которой он был уже не состоянии. Одержимый стремлением, во что бы то ни стало, попутно утерев нос Петровскому, по возможности, покарать за все содеянное эту сволочь, Сергей уже практически не сомневался, что нить от убийства Морозова приведет именно к нему. Однако, он прекрасно понимал, что преследуя свои сугубо личные мотивы, может пойти по ложному следу, а потому решил в первую очередь растормошить это осиное гнездо во главе с генерал-майором, продолжая расследовать «бомбейское» дело.

Количество зарегистрированных религиозных организаций по последним данным насчитывалось добрых семь сотен, двести двадцать семь из которых можно смело исключить по причине их отношения к православию. Повинуясь внутреннему голосу, Сергей исключил еще двести шестьдесят три, оставалось примерно двести. Торопиться было некуда, с ними необходимо будет хорошенько поработать.