- Не заставляй меня ждать, молодой человек. Я слишком много потратил на тебя времени, а мне ведь ещё так много нужно успеть сделать! Пей скорее лекарство. Пей, пока не стало слишком поздно!

  Мужчина прислушался к себе и сообразил, что не особо-то желает принимать в очередной раз непонятное лекарство. Особенно, после того, как в сумраке разглядел небольшие кусочки мяса на своём рукаве, рукаве, которым недавно утирал лицо.

  Уже более твёрдо ступая, мужчина подошёл к настенной лампе и щёлкнул выключателем. Вернувшись к раковине, он намочил руки, а после осторожно стал смывать прилипшую к лицу кровь. Вода размывала густую кровь так, что было видно, как вместе с водой и кровью в сток уплывают небольшие кусочки мяса. Виктор впервые задумался о том, насколько болен не он, как личность, а его тело. Его бедное, страшно исхудавшее и болезненное тело.

  "Когда я в последний раз ел?" - как-то вдруг возникла мысль, которой прежде не находилось места. Странный для такой ситуации, но обычный в повседневной жизни вопрос его попросту ошарашил. - "Как давно я перестал есть?"

  И ответ на его незаданный вопрос о том, что же это там, в раковине, уплывает в сток, нашёлся сам собой.

  "Это ведь мой пищевод... мой желудок... лёгкие... всё туда, в утиль!" - с горечью и злобой подумал он. Его глаза обрели странный блеск.

  Пусть он был слаб, пусть его организм рассыпался, но Виктор был зол... страшно зол на себя за невнимательность к самому себе и своему собственному здоровью.

  - Ты там что, время вздумал тянуть? Давай, мой добрый, - выделил старик чуть ли не смехом, - мой сказочно добрый друг! Пей скорей таблетки и спать ложись!

  Вместо этого, не слушая старика, Виктор подошёл к старенькому холодильнику. Он собирался, не смотря ни на что поесть, и будь что будет!

  "Тело... ему нужно питаться, а то... иначе, ведь, тело развалится... окончательно ведь развалюсь! - а после со злобой и решительностью во внутреннем голосе, продолжал. - Я не хочу умирать. Я не сдамся так просто!"

  Он открыл дверь. Увидел мягкий свет, - глаза не сразу после полумрака смогли разобрать то, что было в холодильнике. Но то, что он увидел... - там лежало много, очень много мяса. И на отдельной, самой верхней полке, покоилась изуродованная голова горбача Славы. - Виктор отшатнулся от холодильника, как от чего-то чумного, чего-то, что было способно одним своим видом его убить. Отшатнулся так, что забыл о перегородке, разделявшей кухню и гостиную, ударился об эту перегородку и упал на пол. А холодильник, с открытой дверкой и грудами человеческого мяса, был прямо напротив него.

  - Нет, нет, нет, нет! - быстро шептал он.

  - Да, да и ещё раз да! - с радостью в голосе сказал старик. Виктор услышал за голосом размеренное постукивание трости, которое приближалось. - Ты всё верно понял! Это все те, кого ты недавно убил... Ты и в самом деле болен. Неизлечимо болен. Ты убийца. Твои руки сплошь в крови. Ты сам, своими руками, убивал людей... и даже не желаешь признать этого... разве может быть преступление более гнусным и подлым?

  - Вы говорили... - дрогнувшим голосом начал Виктор, но старик его сразу же перебил.

  - Да брось ты! - воскликнул психиатр, стоя над Виктором. - Неужели ещё не понял? Правила игры... они обязывают нас отыгрывать свои роли. Нельзя выходить за рамки... по крайней мере, сразу.

  После этого старик прошёл дальше, до стола. Виктор слышал звуки, не глядя, понимал, что доктор собирает лекарства. Взгляд мужчины был прикован к полкам холодильника, к растерзанной человечине, но слух и общее представление помогали понять, что делает старик. Виктор словно обладал второй, не зримой парой глаз. Так, не отрывая взгляда от холодильника, он наблюдал, как старик набрал два стакана воды.

  - Мы покончим с этим вместе. Точка должна быть твёрдой и уверенной, так сказать, непоколебимой! Разве будет иметь значения моя жизнь, здесь и сейчас, когда ты умрёшь? Нет... мне опять предстоит много работы... и всё повторится вновь... а потом опять и опять!

  Виктор перевёл взгляд на лицо старика, когда тот вернулся и присел рядом, заслоняя собой открытый холодильник. Трость свисала, - доктор совиным клювом набалдашника зацепил трость за воротник жилетки, - а совиные, рубиновые глаза, удивительно мерцали. Сам старик в тот момент имел ореол света и вызывал у Виктора смешанные чувства.

  - Ты ближе меня к порогу, а потому первым "лекарства" - выделив слово, он не смог удержаться от хохотка, - приму именно я. Ты ведь не против, если доктор помрёт первым, а?

  Старик не стал дожидаться ответа, и уж тем более разрешения своего пациента. Он открутил крышку первой баночки и всю разом высыпал в рот. Виктор совершенно отчётливо слышал, как доктор жевал таблетки. Этот хруст отзывался неприятными ощущениями в его затылке.

  Вслед за первой баночкой, доктор высыпал себе в рот содержимое другой баночки. И вновь этот отвратительный хруст, от которого голова начинала разламываться. После этого доктор съел двадцать таблеток из бумажной упаковки. И только после этого выпил стакан воды.