Мужчина, сидевший на диване, невольно усмехнулся. Решительный, это слово никак не вязалось в его мыслях с самим собой. Слишком он был пуглив. И не только в последнюю неделю. Слишком многого опасался и беспокоился о разном, о мелочном. В нужные моменты сомневался, а после печалился о не сделанном в нужный момент выборе. Не мог сказать нет тем, кто его откровенно использовал. И не раз терпел обиды и оскорбления начальства, хотя после, спустя время, смело воображал, как дерзко и нагло отвечает на любые выпады в свою сторону. А так... терпел и стойко сносил насмешки и унижения.

  - Да-да, решительный! - добавил старик, увидев усмешку. - Как по-твоему, мой добрый друг, много ли людей в мире, которые взявшись расстаться с жизнь всё же выбирают сложный и тернистый путь? Путь полный боли и страданий... лишений и печалей. Ты не просто выбрал этот путь, - вдохновенно говорил психиатр. - Ты боролся за право прокладывать путь сквозь густой бурелом леса. Ни тропы, ни помощи. Ты сам, сам! - выделил он нужное слово, - решил бороться против всего мира, который так к тебе равнодушен. И будь уверен, ты справишься!

  Слова звучали разумно. Пафосно, но убедительно. И Виктор не мог с ними поспорить. Разумно не мог. Но сердцем он понимал, что его в чём-то обхитрил добродушный старик. Не ради корысти, а просто сыграл на словах. Сказал вроде бы все, как и нужно, но... лёгкая обманчивость чувствовалась. И Виктор, едва прикрыв глаза, вообразив себе густой лес, понял, в чём же дело.

  "Я продираюсь сквозь лес не потому, что желаю проложить тропу. Не потому, что это нужно или правильно, - я просто бегу от малейших шорохов. Просто напросто не желаю страдать... и уж тем более умирать, - думал Виктор. - А бороться с целым миром... ради собственной или чужой жизни? Да я ведь просто забиваюсь в угол, чтобы спрятаться, чтобы не сдохнуть в чужой пасти!"

  - Расскажи мне всё, что с тобой случилось за неделю. Как сможешь. Как сумеешь. - спокойно заговорил старик. Он уже не улыбался, но глаза его так выразительно смотрели на Виктора... беспокойство и решительная готовность бороться за перепуганного человека... с ним самим, если на то будет нужда. - Не бойся быть неточным. Не стоит переживать, если что-то упустишь. Расскажи мне всё, что случилось, а уж потом, вместе, мы разберёмся с этим.

  Доктор не мог не усмехнуться тому, что сказал далее:

  - Развею твои страхи, как пепел на ветру. А уж дальше ты и сам справишься! Сам сможешь совсем совладать... и как встарь, как гордый народ, живший в далёких краях...

  "Я ведь знаю эти слова!" - мысленно воскликнул Виктор. А его взгляд, округлившиеся глаза, с головой выдали удивление от открытия давно забытой истины.

  - Откуда эти слова? - спросил мужчина, уставившись на старика.

  - А не всё ли равно? - в шутливом тоне ответил врач. - Какая сейчас разница? Всё едино ведь не сможешь в должной мере насладиться этими чудными стихами... да и не наслаждаться ими нужно, а жить! - сказал он, подняв палец и тем самым ясно выразив всю важность этих слов. А уже в следующее мгновение, точно сбросив маску, серьёзно заметил. - Ты ещё не готов. Мы ведь не хотим, чтобы ты из-за излишней торопливости где-нибудь оплошал?

  На это Виктору было нечего ответить. И он замолчал, задумавшись и пытаясь понять, что же хотел доктор всем этим сказать. А тот молчал и улыбался своим мыслям. Простой, в своей сущности, старик, а как же он удивлял и изумлял Виктора.

  - Итак, - помолчав пару-тройку минут, заговорил психиатр. - Расскажи мне, что с тобой случилось за эту недельку.

  А дальше Виктор, прерываясь, запинаясь и зачастую теряя нить повествования, рассказывал обо всём, что происходило за неделю. Обо всех тех неожиданных и пугающих открытиях, что встречали его изо дня в день. И страх, который неотступно следовал за ним. Различные странности, которым не удавалось найти ясных объяснений и беспокойства с которыми приходилось мириться, ведь ничего иного он попросту не мог сделать.

  Рассказывал о том, как среди улицы встречался с монстрами и как пытался незаметно избегать этих встреч. Рассказывал, как улепетывал, едва замечая подозрительное внимание со стороны монстров относительно себя. Как блуждал по ранее незнакомым улицам, прячась от пугающих преследователей. И о том, как однажды, пытаясь избежать сомнительного знакомства с уродцем, который был залит чужой кровью, спрятался в небольшой низине.

  Дело было в пригороде. И он, разумный человек, не придумал ничего лучше, как спрятаться в небольшой низине, за дикими кустами в гуще высокой травы. Виктор пытался как можно красочнее рассказать о том страхе, который тогда испытывал. Как ему неотступно мерещилось, что монстр знает, где он лежит, - просто прячется и ждёт, когда человек расслабится и допустит оплошность, окончательно выдаст себя.

  А старик молчал. Внимательно слушал и не перебивал. Даже не уточнял, когда Виктор смолкал. С беспокойством смотрел на человека, но не выказывал и толики страха. А после рассказа, когда мужчина целый вечер лежал где-то в пригороде, прячась от монстра, протянул раскрытую баночку с конфетками.

  Виктор поблагодарил и не отказался от угощения. Конфеты оказались сливовыми, - кисло-сладкими. И это было тем, что ему и требовалось, - успокаивался. Даже руки перестали подрагивать. Вновь собравшись с духом, Виктор приступил к самому сложному фрагменту прошедшей недели. Фрагменту, который его беспокоил более всего:

  - Всё было как всегда. Я сидел и ждал распоряжений. За прежнюю неделю успел всё выполнить, а это... не так уж и просто. Меня ожидала свежая работа... опять отчёты и прочее, - Виктор тяжело вздохнул. - Не знаю даже как это объяснить... знаю что и как нужно сделать, но не понимаю ни зачем, ни для чего... просто делаю. И стараюсь не задумываться, ведь тогда кажется что вся эта чепуха, которую называют работой, съест мой мозг.