На берегу утром нашли мертвеца. Новость пришла к полудню, но я успел в Дог Грасс засветло. Во дворе меня ждали староста и священник.

   -- Мистер Холл, какое счастье, что вы успели до ночи!

   -- Где труп?

   -- Мы оставили его на берегу. -- Староста принял из моих рук поводья и посмотрел на священника.

   -- Я не нашел на несчастной игноса, -- произнес тот, -- поэтому не позволил трогать тело без особых распоряжений от властей.

   -- Несчастной?

   Он промолчал. Староста ответил за него:

   -- Да, вам не сказали? Это девушка.

   Священник спрятал пальцы в рукава коричневой рясы. Я поджал губы и обратился к старосте:

   -- Ведите меня на берег.

   -- Сейчас, только там пешком нужно будет...

   Парна увели в стойло. Старосте вынесли факел, и мы пошли через дворы на запад. С нами увязался священник. Без моей просьбы староста начал рассказывать, как все произошло.

   -- Мальчишка плотника играл с друзьями на диком берегу и наткнулся на труп. Подошел вплотную, как понял, кто перед ним, так испугался и припустил до самой деревни. А за ним и друзья прибежали.

   -- Что за дикий берег?

   -- Пляж как раз за теми утесами. Место холодное, ветра отовсюду, камень один на берегу, там даже лодок никто не держит. Лес далеко, поля вокруг, до деревни близко, минут пять, вот ребятня и бегает янтарь собирать или с камней попрыгать.

   -- Кто еще подходил к трупу?

   -- Только я, отец Александр, плотник и его сынишка. Как вернулись, так и наказали никому не болтать, пока из замка человек не приедет. А тут и вы подоспели.

   Из освещенных окон за нами наблюдали. Когда мы покинули деревню, то стали держать высокие утесы по левую руку, и вскоре вышли на пляж.

   Берег был взаправду диким. Вместо песка рассыпана острая галька. Ближе к реке разбросаны валуны. Слева пляж заканчивался утесами, за которыми была рыболовецкая заводь. Справа берег исчезал за поворотом реки.

   Я увидел труп раньше, чем староста на него указал. Самый неестественный камень на всем побережье, с медно-зелеными разводами на боку. Подойдя вплотную, я увидел длинные рыжие волосы и водоросли в них. Священник освятил себя знамением Игниса и зашептал "тюремную" молитву.

   -- Почему вы считаете, что она была преступницей, отче?

   Отец Александр не оторвался от молитвы. Я перевернул тело на спину и убрал спутанные волосы с лица. Женщина была младше меня лет на десять. К щеке прилипла мелкая галька. Лицо застыло в маске напряжения и боли. Я опустил ей веки и дождался конца молитвы.

   -- Потому что всякий, кто погиб насильственно, жил не в мире и нуждается в прощении.

   Назидательный тон священника заставил меня отдернуть руку. Тогда я и увидел на ее животе бурые подтеки. Провел пальцами по разрезам на платье. Сосчитал три удара.

   -- Может быть, святой отец, у вас появились еще новости об убитой?

   Я осмотрел тело. Ни пояса, ни кошелька. Мне пришлось попотеть, чтобы вдвоем со старостой оттащить ее от берега, где река лизала подошвы наших сапог.

   -- Про игнос я тебе уже рассказал, смертельные удары ты сам увидел. Мы же не проверяли ее рукава и одежду, поэтому не ведаю, что там может быть.

   Отец Александр стоял у головы девушки. Грязный подол рясы закрывал часть спутанных локонов. Отходить он не собирался, и я взглянул на старосту:

   -- Посвети, Фредерик.

   Староста наклонил факел ниже, осеняя себя знамением Игниса.

   -- Молодая ведь еще, помилуй, Господи, страдальную душу ее!

   Раздался тихий, мерный стук. Я поднял голову, всматриваясь в округу. Священник перебирал в руках деревянные четки с игносом и наблюдал за моими действиями. Тогда я залез в рукава покойной.

   Ничего не нашел. Встал, разминая затекшие ноги. Осмотрелся.

   Солнце спряталось. На берег опустились сумерки. Свет факела разгонял темноту на пару ярдов. Место казалось полностью покинутым, вымершим. Не было даже птиц.

   Из-за гальки трудно привести телегу. Я принял решение и склонился над убитой. Ногти вязли в промокшей шнуровке корсета.

   -- Святой Джером! -- Староста опять осенил себя знамением. -- Что же вы делаете, мистер Холл, и так натерпелась, бедная!

   -- Святой отец, возьмите факел. Фредерик, помоги мне.

   -- Все же натура берет верх над многими из нас, да, Орвуд?

   Священник не удержался от замечания, но принял факел из рук Фредерика. Староста склонился по другую сторону над покойной. Помогать он мне не торопился.

   -- Мне нужно осмотреть тело, найти другие раны. Найти родимые пятна или отметины, чтобы дать как можно более точное описание. Вы думаете, что женщина в таком платье была какой-то оборванкой, которая сама себя ударила три раза в живот, а затем бросилась с утеса?.. Тогда бы меня не было здесь. -- Добавил я сквозь зубы, вытаскивая окаменевшие руки из рукавов платья.

   Платье было дорогим. Одна только ткань чего стоила, а уж вышивка и отделка... Такое платье сделало бы честь леди Бриджуотер, у мужа которой я находился на службе. Эти двое, признаться, на удивление оказались сообразительными малыми. Могу даже поспорить, что идею послать весть в замок подал отец Александр.