Антон давно забытое ощущение разлилось по его рукам, они покрылись корой дерева. Ноги загорели огнём и их пронзила страшная боль, из них вырвались корни. Он схватил своей рукой, которая превратилась в ветвь, албасты и отбросил чудовище. Парень поднялся над землёй на своих корнях, и подплыл ближе к испуганному существу, которое кричало, билось в его ветвях, пытаясь высвободиться. Глаза Антона горели красным светом, и он сделал резкое движение, послышался хруст, албасты рухнул на землю.

   Антон слышал, как где-то в траве просыпались девушка и мальчишки, и вернулся в свой обычный вид, простого парня из южной столицы. Он жалел, что порвал новые джинсы, но потом отбросил эту мысль, и пошёл посмотреть на труп чудовища. Волосатый жирный албасты покрылся пузырьками, словно вскипал на невидимом огне, вокруг стояла ужасная вонь, а труп исчезал на глазах Антона. Вокруг загудели сверчки, к машине с Амиром бежали дети, Антон поспешил, чтобы их перехватить. Где-то зазвучали сирены, девушка бормотала что-то себе под нос. Антон подумал, что молитву. Он выдохнул, вспоминая о девочке в комнате, где была паутина из нитей. Он надеялся, что сможет с ней встретиться ещё раз. Антон крепче обнял детей, стараясь уберечь от горя.

<p>

Клубника</p>

   Оля собирала клубнику в огороде, в свои семь лет она находила в этом занятии массу удовольствия. Солнце тепло грело руки, горячий песок задерживался на маленьких коленках. Муравьи суматошно бегали вокруг девочки, то и дело атакуя маленькие пальчики в больших, на несколько размеров ей великих сланцах. И пусть клубника не была сладкой, скорее водянистой, потому что ее часто поливали. Девочка все равно с упоением заглядывала под листики кустиков, искренне радуясь каждой красной ягодке. Она так увлеклась, что не заметила, как появилась мама.

   - Что ты делаешь? Где Веня?

   - Он там, играет с курами, - махнула в сторону Оля, хотя голос мамы заставил ее насторожиться.

   И они услышали далёкий скрежет метала, который раздавался казалось на всю степь. К звукам поездов довольно быстро привыкаешь, они становятся естественной частью деревенской тишины. Но этот скрежет означал другое, поезд останавливался. И тут Оля испугалась. Она была маленькой и не знала, что поезд не может остановиться только от маленького мальчика, который оказался на путях. Что машинист просто не заметит мальчонку и переедет. И только жители полустанка уже позже поймут, что произошло. Поезда так проезжали, отбрасывая тушки баранов и даже небольших коров. Но поезд не останавливался, он шёл дальше, безучастно, торопясь по своим делам.

   Все похолодело внутри у девочки. Она помнила, что мама сказала присмотреть за братишкой. Она также вспомнила, как отвела его к курам, которые почему-то любили мальчонку и не гоняли его по всему курятнику, как они делали с Олей. И она помнила его улыбку и веселые глаза.

   Мама убежала в сторону дороги, туда, где она пересекала пути. Составы продолжали катиться, движимые невероятной силой, хотя уже и замедляли ход. Народ с деревни побрел посмотреть, что произошло, боясь, что сбили что-то большое.

   Оля замерла, она держала в руке клубнику и не заметила, как раздавила ягоду. Она так хотела вспомнить закрыла ли она курятник. Она стояла посреди грядок, не замечая, как нетерпеливо ее кусали муравьи и плакала, потому что не могла вспомнить, что закрыла Веню. Но он же не мог никуда убежать, говорила она себе, не в силах сдвинуться с места. Он никак не мог никуда убежать, он же маленький. Горячие слёзы текли по ее щекам, она начала задыхаться. Она вспомнила, как не закрыла дверь сарая, как побежала к вишне и только потом к клубнике. Она вспомнила, как хотела проверить его, она же старшая, она же должна за ним приглядывать. Ей же взрослые ясно сказали, что это ненадолго, что они в магазин и обратно. Ей дали такое важное поручение, но она увлеклась. Увлеклась добычей ягод, лазанием по деревьям, увлеклась в солнечных лучах летнего солнца, под постоянный шум поезда. И вдруг она увидела, пока стояла на грядке, своим внутренним взором. Увидела, как Веня выскочил из сарая, она услышала, как деревянная дверца ударилась о стену, как отлетела и только потом вернулась, успокоилась на месте. Она слышала, как кудахтали куры вслед мальчишке. Она увидела, как просияло его лицо, когда он вдалеке увидел родителей и побежал за ними. И чем сильнее он бежал, тем дальше они становились, и вот они уже скрылись за бугром, Веня выскочил на рельсы и посмотрел на поезд. Оля вскрикнула в своём видении:

   - Нет! - и сильно топнула ногой.

   И поезд повиновался, тормоза загремели. Но он был слишком близко. Веню отбросило на другую сторону дороги. Оля стояла и смотрела как поезд замедлял ход, она чувствовала горячий воздух, который исходил от состава. Она смотрела на то, как жители деревни стали выбегать из домов. Девочка увидела маму, которая бежала, расталкивая остальных. Оля вдруг почувствовала, как муравей укусил ее за палец и оказалась на грядке в огороде. Птицы щебетали свои песни, курицы кудахтали в курятнике. Оля разжала руку, и раздавленная клубника упала на грядку.

<p>

Поезд</p>

   Девочка сидела в шатре из паутины, сотканной из цветных нитей для шитья. Чаще попадались ярко красные, они переплетались с нитями потолще, которые были из мотков пряжи для вязания. Нити были натянуты, скрещивались, цеплялись друг за друга, отбрасывали тени, и самое главное - прятали девочку от мира. Или скорее подключали её к нему. Кто-то скажет это особая медитация, то как она погружалась в воспоминания свои и чужие, как могла мысленно пробегать в будущем, настоящем, прошлом. Она могла присутствовать в жизни всех, кто был связан общим - Отцом яблок. Древним духом, которым была пропитана сама земля её родного города, который витал в высоких горах вокруг мегаполиса, который был самим воздухом. Нити собирали этот дух, его силу, они впитывали его историю, они концентрировали его внимание, на девочке, которая недавно сама стала носителем духа Отца яблок. И вы скажете - зачем ей гулять по воспоминаниям людей, если она может превращаться в дерево и крушить все вокруг, спасать, уничтожать, добиваться власти? Затем, что в отличие от многих других детей этого города её не волновали подобные вещи. По крайней мере пока. И в этот летний вечер, когда красные нити пропитывало собой такое же красное солнце из окна. Девочка сидела, хмурилась, погружённое в одно воспоминание, своё. Это произошло два года назад. С тех пор родители не смотрели на неё, как прежде. Они словно скользили взглядом по дочери, замечая, что она в комнате и отводя взгляд, словно она напоминала им о чем-то. И Оля знала, о чем. Её брат погиб два года назад, попал под поезд. Девочка не знала винят ли её родители. Они ей никогда об этом не говорили. В их семье они вообще не говорили о несчастном случае. Они стали немыми заговорщиками в своём горе.